С трудом дохожу до ванной — чувствую себя настолько усталой, будто всю ночь тащила на плечах тяжёлый груз. Умываюсь холодной водой, поднимаю голову и смотрю на себя в зеркале. Капли стекают по лицу, будто смывают не только следы сна, но и остатки тревоги, что уже долго не даёт мне покоя. Зеркало отражает меня – уставшую, измученную. Не позволяю себе зацикливаться на грустных мыслях, выхожу из ванной и иду на кухню.

Уже через пятнадцать минут пространство наполняет запах любимого клубничного чая, который принесла Оля. Открываю шкаф, достаю сковородку. Взбиваю яйца, нарезаю овощи. Постепенно руки начинают действовать на автомате, и мысли о прошедшем исчезают. Я сосредотачиваюсь на том, как готовлю – и да, это помогает отвлечься. Время летит.

Завтрак готов, я накрываю стол. Мне так нравится, когда всё на своих местах… Это успокаивает, потому что внутри меня все еще хаотичная неразбериха. Она выматывает и выводит на эмоции.

Порядок в квартире хотя бы не бесит и не раздражает. Оля не оставляет меня одну. Приезжает почти каждый день, знает, что у меня тут ремонт. Помогает с выбором обоев и всего необходимого.

Сажусь за стол. Сердце успокаивается, голова немного проясняется. Собираюсь есть, но звенит дверной звонок. Замираю, желая, чтобы второго раза не было и тот, кто пришел в такую рань, просто ушел. Это точно не Оля, поэтому открывать не хочется. А помимо нее я сейчас никого видеть не хочу. Потому что все задают вопросы, а я не то что отвечать, слышать их не хочу!

Вслед за звонком раздается неуверенный стук в дверь. Я все же поднимаюсь и иду в прихожую, смотрю в глазок. На лестничной площадке стоит Рома, держа в руках букет роз.

Открыв, вопросительно выгибаю бровь.

— Доброе утро, — улыбается он.

— Доброе.

— Это тебе.

Он протягивает цветы, и я забираю их. Машинально утыкаюсь в бутоны носом.

— Спасибо, — усмехнувшись, пожимаю плечами. — Неожиданно.

— За то, что помогла. — Он кивает в сторону лифта.

— А! Понятно! Спасибо. Но думаю, любой на моем месте поступил бы так же.

— Мне бы твою уверенность.

В тот вечер скорую я все-таки вызвала. На лице парня не было серьезных травм, лишь разбитая губа и бровь, но двигаться он не мог. Били в основном в живот и ребра, если не ошибаюсь. Конечно, я не стала интересоваться тем, кто это сделал, но догадывалась. Не думаю, что Рома стал бы откровенничать.

— Вкусно пахнет. Не впустишь?

Недолго подумав, жестом приглашаю его зайти. Пока он разувается и снимает куртку, ищу вазу и ставлю в нее цветы.

Почему-то думаю, что в последнее время уже слишком прохладно. Приходится тепло одеваться, хотя порой и кажется, что внутри меня слишком высокое давление и я точно не замерзну. Но как вижу кого-то похожего на Михаила, так в дрожь бросает. Начинаю трястись от волнения. Нет, не скажу, что буду рада его видеть, но порой так хочется заглянуть его в глаза…

— Присаживайся, — Поставив тарелку перед парнем, думаю, не зря ли я поставила на стол и вазу с розами.

— М-м-м… Давно так вкусно не ел.

Прикрыв глаза, Рома ест, а я смотрю на его и невольно улыбаюсь. Забавный он на самом деле. Слишком серьезный и деловой, но в то же время с чувством юмора.

— Дней пять?

— С того дня, как мама оказалась в больнице, — мрачнеет он. — Привыкли, что едой занимается она, а теперь приходится как-то выкручиваться.

— Когда у нее операция?

— На днях. Я всё собрал. Завтра оплачу, а потом… Будем ждать.

— Ром, — тихо зову, не глядя на него. — Тебя кто тогда избил? Я видела мужчину в тот вечер… Высокий, огромный. От него веяло опасностью. И костяшки пальцев были разбиты.

Подняв взгляд, встречаюсь с глазами Ромы. Он тяжело сглатывает, прекращает жевать. Я вижу, что отвечать не хочет. Но всё-таки говорит:

— Человек отца. Я ему встречу испортил. Опозорил. Он без контракта остался. И решил мне отомстить.

— Зачем ты это сделал?

— Да потому что он возомнил себя пупом земли! Святым. А на деле он никто. Тот, кто отказался от собственных детей, чтобы обеспечивать сына от любовницы, не может быть человеком. Сукин сын. Я ему устрою ещё веселую жизнь…

Рома сжимает вилку. На его скулах ходят желваки. Он сводит брови к переносице и в упор смотрит на меня. Вижу, как он злится. Я бы тоже так реагировала, наверное.

— Он оставил нас, когда Матвей только родился. Я тогда в восьмом классе учился. Пришлось устраиваться на работу, чтобы выжить. Работал по ночам грузчиком. До утра торчал на складах. За любую работу брался, лишь бы деньги получить и хлеб купить. У мамы от стресса молока не было, а младшего кормить надо было. Не жили, а выживали. Потом, через пару лет, Стёпа тоже работать начал. Отец категорически отказался нам помогать, заявив, что мы… — Рома качает головой. Ему явно не хочется что-либо рассказывать, но в то же время и держать в себе сложно. — Что мы нагулянные. И что на хрен ему не сдались.

— Кошмар. Такого отца и врагу не пожелаешь.

Рома злобно усмехается.

— А сейчас он такой крутой типа. Поднялся, чувствует себя уверенным. Думает, что все, чего он захочет, будет его. Но не тут-то было.

— Ром, послушай, — выдыхаю я. Положив вилку, складываю руки на столе. — Ты думаешь, что-то изменится, если ты будешь вставлять палки ему в колеса? Наоборот, только себе жизнь испортишь. Сколько дней ты пробыл на больничном и не работал, скажи? Стоило оно того, а?

— Не стоило, конечно. Но порой надо выпустить пар, чтобы дышать легче стало.

— А тебе действительно стало легче дышать?

— Да. Я кайфую оттого, что с ним отказались работать.

— Откуда информация?

— Он должен был заключить контракт с дядей моего знакомого. Я как-то случайно узнал… Возможно, не мужской поступок. Но с таким кретином нужно так же, как он с другими.

Я без понятия, что ему ответить. Хочется поддержать, достучаться. Сказать, что он неправ. Но я вижу: его мнение вряд ли изменится.

Рома продолжает есть, а я почему-то вспоминаю слова Миши. А ведь он тоже тогда на меня так посмотрел — будто я нагуляла этого ребенка от кого-то.

Нервно усмехаюсь. Рома ловит мой взгляд, вопросительно выгибает бровь.

— Говори, Саш. Мне интересно твое мнение. Ты все равно думаешь, что я плохо поступил?

— Просто считаю, что не стоит из-за такого, как твой, отец лишаться здоровья. Ты несколько дней двигаться не мог. Есть, одеваться, из дома выходить. Лежал как овощ. Поверь, оно того не стоит. У тебя есть свой спортивный зал. Есть ученики, каждый из которых хочет стать таким же бойцом, как ты. И да, у тебя есть стабильный заработок. Вот маме операцию сделаете, и все встанет на свои места. Сначала будет тяжело, но все наладится. Хватит уже мстить человеку, которому вы безразличны. Он будет натравливать на тебя своих псов каждый раз, когда ты попытаешься перейти ему дорогу. А вдруг потом сделает так, что ты не сможешь работать, а? Ты этого хочешь?