— Да, — отвечаю на звонок Лехи. — Я в больнице брат, в ментовку с адвокатом сам гони. Я не смогу.
— Что такое? — слышу взволнованный голос безопасника и звук сигналов. — Надеюсь…
— Отец, — перебиваю его вопрос. — Давай, брат, созвонимся.
— Держись. Все будет ок.
Киваю в ответ на его слова. Мне бы его уверенность!
В дальнем конце коридора Виктор тоже разговаривает по телефону. По его лицу вижу: что-то случилось. Он отключается, бросает мобильный на подоконник и устало трёт лицо ладонями.
— Вик?
— Мать умерла, — сообщает он ужасную новость.
— Соболезную.
— Прости, брат, но надо скорее возвращаться в Питер. После похорон смогу опять мотнуться сюда.
— Ты обо мне не думай, а? Давай, езжай.
Попрощавшись с другом, возвращаюсь к родным.
Мать с сестрой сидят на диване. Перешептываются, вытирают друг другу слезы, а я ловлю себя на мысли, что эта картина меня раздражает. Не могу больше ждать. Голова трещит, нервы сдают. А рядом, бл@, нет никого, чье присутствие могло бы меня успокоить.
— Вы хоть что-нибудь нормальное сделаете сегодня, нет? — огрызаюсь, заметив доктора.
— Простите. Ваш отец… Мы не смогли его спасти. Обширный инфаркт.
Удар в ребра, искры из глаз. Мама ревет, сестра пытается ее успокоить. А у меня пустота внутри.
Не знаю, как проходят следующие несколько дней. Все как в тумане. Похороны окончательно меня добивают. Возвращаемся в дом, где собрались родственники. Их немного и вроде бы все пытаются поддержать, но меня сейчас просто бесит куча народу вокруг. Бесят соболезнования, пусть они и искренни. Хочется остаться одному.
Антон не отходит от меня, даже родители Саши приехали, но ее нет. И это просто убивает, честное слово.
Выхожу на балкон особняка, сажусь на небольшой диван. Уперевшись в колени локтями, обхватываю голову руками. Боль не утихает.
В нос ударяет приятный запах. Знакомый и такой любимый. Парфюм Саши. А потом я чувствую, как кто-то опускается рядом.
— Привет, — слышу тихое, и в этот момент сердце разрывается в клочья.
Поднимаю взгляд на жену. Она без макияжа. Выглядит неважно. Под глазами темные круги. Что с ней? Неужели это я… Я виноват во всем, что с ней сейчас творится? Это она так расстроилась после того, как получила документы о разводе? Или дело в моем отце?
— Здравствуй, Саша… — Голос срывается.
Чувствую себя беззащитным пацаном, которому сейчас необходима моральная поддержка. Честное слово — хочется прижаться к ней и дать выход слезам. Или просто вытянуться на диванчике и положить голову ей на колени, почувствовать ее прикосновения.
— Соболезную, Миша. Очень неожиданно… Я до сих пор в шоке оттого, что Дмитрия Сергеевича больше нет…
— Я тоже.
Столько вопросов… а спросить ничего не могу. Как ее беременность? Что она чувствует? Тошнит ли по утрам? Почему выглядит такой уставшей, будто всю ночь плакала?!
— Как ты, Саша? — Я наконец впиваюсь в ее лицо изучающим взглядом.
Жена отводит глаза, смотрит куда-то вдаль. Поджимает губы.
— Нормально.
— Не думал, что ты придёшь…
— Я тоже… не ожидала, что решусь. Но потом села и подумала… — Она нервно передергивает плечами и выдавливает вымученную и грустную улыбку. — Мы же просто развелись. Смысл оставаться врагами? У каждого своя жизнь. Начну все сначала, и потихоньку все наладится.
Нет, Саша, не думай, что я позволю тебе “начинать сначала” с другим. Не будет у тебя другой жизни, как бы эгоистично это ни выглядело. Ты только моя. И этот факт ни в коем случае не изменится.
Я молчу. Тупо молчу, потому что без понятия, что ей ответить. Мне бы затащить ее в какую-нибудь комнату, все по-быстрому рассказать, но, сука, за несколько дней в этом доме побывало столько народу, что я невольно задумываюсь над тем, не натыкали ли тут повсюду жучки. Не время открываться. И Сашку надо подальше отсюда отправить. Найти безопасное место, убедиться, что ей ничего не угрожает, и лишь потом, расправившись со всеми проблемами, снова поехать к ней. Иначе нельзя. Она мне живая и невредимая нужна. А ещё, чтобы ребенок родился здоровым.
— Спасибо за поддержку, — выдавливаю я, видя, что Саша хочет встать.
Ловлю ее холодную и сухую ладонь, сжимаю. Зачем-то переплетаю наши пальцы. С досадой понимаю, что она сняла обручальное кольцо. А я, идиот, потерял его ещё месяц назад. Так и не решился купить новое.
— Не за что. — Бывшая жена аккуратно высвобождает свою ладонь из моей хватки. Поднимается и выходит в гостиную, откуда доносится шум голосов.
Сглатываю, откинувшись на спинку дивана, прикрываю глаза. Сидеть здесь и прятаться ото всех не вариант. Всё-таки нужно заняться работой и решить проблемы. Антон вчера проболтался, что Мезенцев объединился с Агаевым. А тот мой лютый враг. Мы отказались от нескольких совместных проектов, он потерял на этом немало бабла и давно точит на нас зуб. А значит, что нам теперь не только от Ивана избавляться надо, но и от Семена Агаева, которому пару раз в тюрьме посидеть пришлось, и который теперь считает себя бессмертным и ведет себя так, будто никого в жизни не боится.
Выхожу во двор и замечаю родителей Саши. Шурин тоже здесь. Леха говорил, что вытащил его. Найденных доказательств оказалось достаточно. Я просил поговорить с этим бестолковым пацаном, чтобы он никуда не лез и не создавал мне очередных проблем. Мне их и без него хватает.
— Добрый день, Михаил, — протягивает ладонь Ефим Николаевич. — Соболезную, сынок.
Краем глаза замечаю, как при слове “сынок” усмехается Саша. Да, я теперь не подхожу на роль сына, верно.
— Спасибо, что приехали. Ваша поддержка очень кстати.
Тесть кивает, но теща явно старается на меня не смотреть. Ясно. Они все знают. Правильно, конечно. До каких пор Саша будет скрывать наш разрыв?
— Выглядишь неважно, — замечает Ефим Николаевич. — Понимаю, конечно, но жизнь продолжается. Ничего не поделаешь. Бери себя в руки. У тебя еще все впереди.
Теща откашливается, но по-прежнему молчит. Ощущение, будто ее насильно сюда привезли. Как бы в знак уважения.
— Пап, пойдем уже?
— Конечно.
— Я пока тут, пап, — раздается за спиной голос Егора. — К вечеру вернусь.
— Хорошо.
Тесть хлопает меня по плечу. Кивнув, поворачиваю голову к Саше и ловлю ее взгляд. Она сразу отводит глаза.
