Он все испортил. Все, что было между нами на протяжении нескольких лет, превратилось в пепел.

Я чувствую, как разум пытается защитить меня, отталкивая его, даже когда мои руки невольно тянутся к нему. Поцелуй словно провоцирует внутреннюю борьбу: рада его видеть, рада, что он трогает меня и… хочет, судя по эрекции, которая упирается мне в живот, но не могу простить, потому что…

В виски до сих пор долбят его слова о том, что у него есть другая. Что он от меня устал… Но как бы я ни старалась сдержаться, оттолкнуть его, уперевшись ладонями в мощную грудь, все же в какой-то момент я расслабляюсь и отвечаю на его поцелуй.

Последний поцелуй…

Сейчас, сидя в палате отца на небольшом диване, ловлю себя на мысли, что, подслушав разговор Миши и Егора, я даже выдохнула от облегчения. Мне совершенно не хотелось думать, что папа пострадал из-за моего мужа.

Я нахожусь тут больше получаса. Олька обещала присмотреть за работниками, которые обставляют новой мебелью мою квартиру. Ещё бы в магазин сходить, купить продукты. Старый холодильник пустеет, а есть всё-таки надо, чтобы окончательно не сломаться.

Миши нет, как и Егора. Я не знаю, куда они ушли, да и неинтересно. Хотя… Нет, интересно, но… что я могу поделать? Они любят что-то скрывать, недоговаривать, а я терпеть не могу заставлять делиться информацией. Тем более людей, диалога с которыми я упорно избегаю, хоть любопытство порой и убивает.

— Пап… — Я поднимаюсь и подхожу к кровати. — Мне нужно идти. Ты ещё на два дня тут останешься, да? Я приеду завтра.

— Не волнуйся, дочка… Не нужно приезжать. Сам к вам в гости приду, когда выпишут.

Отец смотрит за мою спину. Обернувшись, вижу у двери Мишу.

— Хорошо. Как пожелаешь, пап… Если что-то надо будет — сразу пиши.

Внутри ураган. Так хочется сказать хоть что-то! Например, чтобы папа не ехал в ту квартиру, где мы с Мишей жили много лет. Но я не нахожу подходящих слов. Сейчас не место и не время… Если намекну, мне устроят длительный допрос.

— Саш… — Мама приобнимает меня. — Ты сильно похудела. Позаботься о себе, дочка, хорошо? И… у тебя глаза странно сверкают. Ты, случайно, не беременна? — говорит вроде бы тихо, но у меня ощущение, будто все услышали ее слова.

— Нет, мам, я не беременна.

Она кивает, отстраняется.

— Все, до встречи.

— Всего хорошего, — отзывается Михаил. — Если что, звоните мне, Ефим Анатольевич. С ментами я разберусь — по этому поводу тоже не переживайте.

— Конечно, Михаил. Спасибо. Только… Скажи, если что-то узнаешь. Сразу.

— Естественно. — Миша кивает и, обняв мою талию правой рукой, вместе со мной выходит из палаты.

Мы идем к лифту.

— Сама доберусь! — Я впиваюсь ногтями в его руку, но Михаил не отпускает меня. — Ты меня слышишь?

— Угу, — бросает он безэмоционально. — До дома тебя довезу, чтобы на душе спокойно было. А потом уже поеду в отделение.

— Я говорю, что сама доберусь! — возмущаюсь оттого, что муж меня не слышит. — И я еду не домой, а к адвокату. У нас назначена встреча.

Мы заходим в кабину. Со всех сторон зеркала. Ловлю Мишин взгляд.

— Можешь подождать пару дней?

— Зачем? За пару дней мое решение не изменится.

Лучше бы мы были здесь не одни… Тогда не пришлось бы обсуждать эту неприятную тему и причинять себе новую боль.

И снова ловлю взгляд мужа в отражении зеркала. Он сводит брови к переносице, поджимает губы, смотрит на меня… тоскливо?

Да нет же! Это только кажется!

Хватка на моей талии не слишком сильная. Поэтому едва створки расходятся, я вырываюсь и быстрыми шагами направляюсь к выходу. Тошнит ужасно. Не помню, когда я ела последний раз.

Достаю телефон и вызываю такси. Михаил смотрит на экран своего айфона и снова хмурится.

— Саш, — останавливает меня, когда я иду в сторону подъехавшего белого седана.

— М?

— Я тебе вечером позвоню. Поговорим, окей?

— Миш… — Я устало тру лицо пальцами. — О чем нам говорить, скажи, пожалуйста? Мы все обсудили. И пришли к выводу, что нам нужно развестись.

— Я к такому выводу не приходил, — перебивает он.

— Один и тот же разговор по кругу. Я устала. Хватит уже.

— Я приеду вечером, — ставит он перед фактом и кивает на авто: — Садись в такси.

Качнув головой, открываю дверь такси и сажусь. В нос тут же ударяет сладковатый запах парфюма. Он такой навязчивый... Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но не получается. Чувствую, что меня опять начинает подташнивать.

Ловлю себя на мысли, что в последнее время меня часто тошнит. Возможно, это из-за стресса и нагрузки. Из-за всего, что творится в моей жизни. Но в то же время внутри рождается крошечная надежда. Может, я беременна? Бред, конечно… Я несколько лет мечтаю стать матерью, но у меня не получается… Именно сейчас, когда наш с Мишей брак идёт под откос, я… беременна?

Нет, это чушь. Сама себе даю надежду, хотя уверена, что этого не может быть. Потом, увидев на тесте для определения беременности одну полоску, точно буду страдать. Столько раз я разочаровывалась, получив отрицательный результат…

Передняя пассажирская дверь распахивается, и Михаил неожиданно садится в такси. Поворачивается ко мне.

— Ты же домой?

Черт! Конечно домой, хотя соврала, что еду к адвокату. Мне бы в магазин сходить, продукты купить, и… в аптеку, наверное, если решусь.

Закатываю глаза перед тем, как кивнуть.

Такси начинает двигаться, а я пытаюсь отвлечься от удушливого запаха: смотрю в окно на проносящиеся мимо машины. Уже вечер — темнеет. На улицах постепенно загораются фонари.

Странно, что такая мелочь как запах может вызвать такую сильную реакцию. Раньше я не испытывала тошноту, даже если запах мне совершенно не нравился. Я отвожу глаза от дороги, думая, когда же эта пытка наконец закончится. Скорее бы доехать до дома…

Оказываемся у подъезда где-то через час. Миша расплачивается с таксистом, открывает дверь с моей стороны и протягивает мне руку. Мне бы проигнорировать его ладонь, однако… Я поступаю наоборот.

— Спасибо, — бросаю раздраженно. — Дальше я сама. На кофе не приглашаю.

— У тебя свет на кухне горит, — замечает он, глядя вверх.

— Оля у меня.

— Точно?