Ситуация обострилась. Все, блядь, обострилось.

Бот, который их вел, вышел вперед. Сказал всем собирать свое барахло и расходиться по домам. Кто-то бросил в него камень.

Эти твари даже не утруждали себя тратой пуль. В этом не было необходимости. Большинство из них выглядят как люди, но, черт возьми… они разрывали этих людей на части, как будто люди сделаны из бумаги. Толпа боролась секунд тридцать, а потом у них сдали нервы. Бросились врассыпную, многие из них приближались ко мне. Я помог Хулио Ортеге завернуть за угол. Его не было с семьей, когда их похитили. Когда он отпустил руку со своего живота, его…

Боже, я весь в его крови. Я не могу. Не могу больше этого писать.

Я не думаю, что они еще обыскивают дома. Полагаю, они довольствуются тем, что режут людей, как скот, на улице, и на сегодня этого хватит. Как будто ничего не было…

Желание Ронина вернуться домой было сильнее, чем когда-либо, но это ни к чему хорошему не привело бы; до Шайенна было несколько часов пути, даже если бы он был быстрым, то поход был бы напрасной тратой энергии. Он проделал весь этот путь сюда. Он должен был сделать то, что намеревался.

С наступлением ночи он обыскал небольшие здания. Время от времени их интерьеры озарялись светом, а через несколько секунд раздавались раскаты грома. В его рюкзаке скопились куски металлолома и пластика. Это была лишь малая часть его последней добычи. Золотое кольцо могло значительно увеличить его доходность, но его нельзя было считать; оно принадлежало Ларе. Обменять его или нет — это был ее выбор.

С приближением рассвета буря утихла. Ронин перебрался в более крупные строения недалеко от центра города. На них было больше повреждений, чем на многих других — по крайней мере, частично из-за их размера, — но по ним можно было передвигаться.

В первом он обнаружил останки трех человек — скелеты в рваной одежде. Пальцы самого большого сжимали рукоятку ржавого револьвера. Ронин опустился на колени, счищая грязь с пола, чтобы показать написанное там послание.

Видел их лица

Слышал их крики

Никого не осталось, кто мог бы отпустить нам наши грехи

Он обдумывал эти слова, пока шли минуты и солнце поднималось все выше над восточным горизонтом. Будут ли они иметь значение для Лары? Ронин почти мог собрать смысл воедино, почти мог понять.

Разве в его памяти не было образов, которые он не мог стереть? Крики, отдающиеся эхом из его забытого прошлого? Взрывы и атакующая армия, выстрелы, кровь и масло…

Ронин заставил себя встать и оставил тела позади. Ему не принесло бы никакой пользы гоняться за фрагментами другой жизни.

Он вошел в здание с МНИЦИП — вероятно, МУНИЦИПАЛЬНОЕ, до «Отключения» — над входом. Секции потолка обрушились, вероятно, из-за десятилетий воздействия воды, и большая часть внутренней мебели превратилась в бесполезные обломки. Он пробрался глубже внутрь, расчистив часть коридора от обломков, чтобы попасть в другую секцию.

На полу валялись обломки сгнившей штукатурки, осколки стекла, клочья выцветшего ковра и куски неопознанной мебели. В конце коридора находилась дверь с висячим замком. Тяжелый замок поддался от одного удара, и вся дверь слетела с петель, когда Ронин потянул ее на себя. Внутри стояли три служебных бота, один с метлой в руке, их некогда блестящие корпуса потускнели от времени и пыли.

Потолок был укреплен, на нем не было признаков гнили. Ронину приходилось сталкиваться с подобными помещениями в других местах. Существовали ли в старом мире правила относительно типов помещений, в которых должны были храниться боты?

Войдя внутрь, он обыскал полки вдоль стен, запихивая в свою сумку шесть давно разряженных элементов питания и несколько специализированных инструментов. В маленькой коробке лежали разные детали, которые невозможно было идентифицировать из-за скопления пыли и ворса. Он положил все это в свою сумку поверх других предметов, но ботов оставил в покое.

Когда-то они двигались, работали, говорили и думали. Даже если их функции были простыми, они были живыми.

Вернувшись в коридор, Ронин присел на корточки и порылся в своей сумке, проверяя добычу. Инструменты и различные детали, несомненно, принесли бы кучу кредитов, но настоящим сокровищем были элементы питания. Даже незаряженные, они сами по себе, вероятно, принесли бы столько же, сколько весь его последний улов.

Когда Ронин вышел из здания, солнце было в зените, скрытое серым небом. Дымку часто принимали за облака, но Ронин знал, что это такое. Пыль была не только под его ботинками; она была повсюду, над и под ним, снаружи и внутри. Даже после полной замены его кожи, это был только вопрос времени, когда она накопится в его внутренних механизмах, прежде чем это вызовет внутренние сбои и, в конечном итоге, его поломку. Никто — будь то бот или человек — не избежал Пыли.

Даже в Стенах Шайенна.

Лара все еще была одна. Была ли она напугана? Расстроена?

Одинока?

Возможно, она была переполнена гневом, потому что Ронин не попрощался, просто ушел, пока она спала.

Он не хотел зацикливаться на сожалениях. Нет, если он больше никогда не увидит Лару — а он не мог отмахнуться от такой возможности, даже когда противился ей, — он хотел помнить, как она говорила, что будет ждать его. Выражение ее глаз говорило правду. Она действительно будет скучать по нему.

Его план состоял в том, чтобы рыться в мусоре до самого рассвета третьего дня, чтобы максимально использовать проведенное здесь время. Он знал, что нужно найти еще кое-что, и в этих зданиях нужно было охватить сотни тысяч квадратных футов.

Но Лара была одна.

Путешествовать в полдень — особенно когда входишь в известные места сбора мусора, подобные этому, или покидаешь их — было опасно. Это оставляло его незащищенным. В открытой Пыли было трудно найти надежное укрытие. Ветхие здания Форта-Коллинз, однако, служили достаточным прикрытием для потенциальных нападавших. Не было никакой гарантии, что его не заметили жители холмов.

Самым безопасным было бы укрыться в одном из зданий, переждать темноту и уйти под покровом ночи.

Датчики запульсировали на его щеке, и он рассеянно почесал ее. Изменят ли ситуацию еще шесть или семь часов? Несомненно. Но какой эффект был важнее — тот, что он получит, или тот, что получит женщина, ожидающая его в Шайенне?

За все годы, что он бодрствовал, это был новый опыт, неизведанная дилемма. Его никогда никто не ждал. Ни бот, ни человек, ничто. У него не было партнера. Его общение ограничивалось мимолетными разговорами, переговорами о сделках, случайной ночью с женщиной и еще более редкими мирными встречами в пустошах.

Он подтянул верх своей сумки, закрыл клапан и закинул ее за плечи. Вставая, он просунул правую руку за ремень винтовки. Его рука легла на знакомую рукоятку, большой палец скользнул к углублению, выработанной за десятилетия использования. Опустив взгляд, он провел инвентаризацию своих ручных инструментов, убедившись, что все они на месте.

Деревья обеспечат ему некоторое прикрытие, пока он будет выбираться из города. После этого он снова окажется в Пыли, видимый за много миль. По крайней мере, у него будет такое же поле зрения.

Хотя солнце все еще стояло в небе, огни Шайенна горели, когда Ронин приближался со стороны восточной железной дороги, которая соединялась с дорогой между районом Ботов и человеческими трущобами. Он следовал по северной дороге из Форт-Коллинза. Изменение маршрута помогло избежать потенциальных засад на обратном пути.

За все годы неиспользования железнодорожная станция была расчищена лишь частично. Громоздкие железнодорожные вагоны, с многих каркасов которых сняли металл и дерево, безмолвно лежали среди дюн, которые собрались вокруг них. Некоторые из них представляли собой беспорядочные кучи искореженного, опаленного металла, покрытого ржавчиной и копотью.