Его память воспроизвела Лару, побежденную и промокшую, когда она стояла на коленях над ливневой трубой, у его ног. Ее слезы были неотличимы от дождевой воды.

Ронин наклонил голову, уставившись на забитый слив. Вспышка отраженного света привлекла его внимание. Он опустился на одно колено, усилив оптику, чтобы определить источник. Многовековой нарост загромоздил канализацию: куски бетона, обрывки рваной ткани и обломки дерева.

И там, среди мусора, лежал кусочек золота.

Левой рукой придерживая ремень винтовки, правой он потянулся к щебню. Завал сдвинулся с места, обрушившись сам на себя, и воздух наполнился облаком пыли. Ронин вытащил руку и разжал пальцы.

На раскрытой ладони он держал кольцо. Тонкое золотое кольцо без украшений, за исключением единственного бриллианта, украшающего его внешнюю сторону. Смахнув с него грязь, он взял его указательным и большим пальцами и поднес к свету.

Это было то, что она нашла в тот день. То, что она потеряла. Кольцо было из драгоценного металла, и за него можно было получить высокую цену на Рынке. Лара была так близка к тому, чтобы выбраться из нищеты, только для того, чтобы споткнуться и случайно лишиться своего спасения…

Что бы он почувствовал, если бы держал ключ от своей основной программы в руке и потерял его мгновение спустя?

Он сунул кольцо во внутренний карман пальто и встал, направив оптику на Шайенн. Что бы подумала Лара, если бы он сейчас вернулся и отдал ей кольцо?

Нет. Предстояло выполнить еще одну работу, и три дня — это слишком маленький срок. Она будет там, когда Ронин вернется, независимо от того, какие ужасные последствия его симуляции предполагали в качестве возможных.

Ронин натянул маску, защитные очки и перчатки и поднял капюшон.

Всего три дня.

В первые годы после реактивации Ронина многие старые знаки все еще были нетронуты. Он сохранил в памяти так много из них — Небраску, Айову, Канзас, Дакоту, Су-Сити, Омаху, Амарилло. Десятки, сотни, тысячи мест. Теперь эти имена были утеряны во времени; все превратилось в пыль.

Здесь тоже была табличка. «Добро пожаловать в колоритный Колорадо», — гласила надпись. Остался только один деревянный столб, сгнивший и разодранный насекомыми. Соседнее здание представляло собой груду старой кровли и раскрошившихся кирпичей. Остовы³ машин валялись повсюду, наполовину зарытые в грязь, но от них мало что осталось ценного, если только он не решил перетащить выпотрошенный остов машины обратно в Шайенн.

Он продолжил путь на юг по дороге, следуя редким участкам, где пыль еще не успела осесть. Жесткая коричневая трава торчала из трещин в разрушенном тротуаре, покачиваясь на ветру. Еще один пейзаж, который постоянно менялся, но по-настоящему никогда не отличался.

Это было тем, с чем столкнулись жители Шайенна. Это был пейзаж, в который, как они думали, их вынудят уйти. Миля за милей по грязи и зыбучим дюнам, и только самая жесткая растительность цеплялась за скудное существование. Вот почему они сражались.

Сомнений не было — лидер ботов, упомянутый в дневнике, был Военачальником. Были ли его действия оправданы? Было ли это вопросом выживания его народа против людей?

Или это был геноцид?

Ронин свернул на запад, к темным горным вершинам на горизонте. Здесь не было ответов на вопросы. Он покончил со многими людьми, часто без угрызений совести; он не мог выносить суждения.

И все же, разве такое разрушение не противоречило тому, за что боролись Создатели? Люди, описанные в дневнике — сломленный, напуганный народ, цепляющийся за остатки своей прежней жизни, — не могли представлять большой угрозы для Военачальника и его ботов.

Часть Ронина, набирающая силу с каждым шагом, хотела только вернуться к Ларе. Она не была в полной безопасности в Шайенне, не пока правил Военачальник и его железноголовые, но это было еще не все.

Был шанс, что в конце концов он раскроет природу своего программирования в Пыли. Но с Ларой он, возможно, научится жить.

Он миновал руины на окраине Форт-Коллинза, когда солнце клонилось к западному горизонту. Зеленая трава и живые деревья встречались здесь естественным образом, хотя все еще были несколько редкими, и могли бы привлечь больше поселенцев, если бы не их местоположение. Это был край пыли, ничейная земля, слишком суровая, чтобы предложить настоящее процветание.

Не помогали и затянувшиеся последствия давнего катаклизма, произошедшего далеко на юге.

Говорят, Денвер — просто радиоактивный кратер.

Он побывал там однажды, более ста лет назад. Разрушения простирались на многие мили — здания снесены, целый город стерт с лица земли. Его сенсоры зафиксировали незначительные уровни радиации, даже несмотря на то, что он держался на расстоянии. Здесь было не место ни человеку, ни боту.

Здесь, в пятидесяти милях от него, целые города избежали таких разрушений. Десятилетия запустения и постоянных поисков дали о себе знать, но в таких местах, как это, все еще хранились сокровища.

И опасности.

Он вскинул винтовку вперед, удобно взявшись за потертую рукоятку, и вошел в рощу деревьев у дороги в город. Ронин побывал в тысячах подобных мест. Более чем достаточно, чтобы знать, что они не всегда были такими пустыми, как казались.

Улегшись на живот в кустах, Ронин ждал наступления темноты.

С наступлением темноты разразился шторм. Ветер бушевал по пустынным улицам Форт-Коллинза, но вспышки молний были дальше к западу, где над горами нависли темные тучи. На холмах виднелись огни — скорее всего, походные костры, — напоминающие Ронину о том, что здесь действительно обитали люди. Хотя близлежащие реки и озера стали намного ниже, чем раньше, их вода была бесценным ресурсом, а сток с гор поддерживал их свежесть.

Войдя в город, он включил прибор ночного видения. Заросшие улицы были пусты, если не считать остовов машин, которые давным-давно разобрали до каркасов. Удивительно большое количество зданий устояло, хотя у многих были дыры в стенах и крышах. Участки стен высотой по пояс и выступающие стальные опоры — это все, что в некоторых местах оставалось вертикальным.

Ронин сравнил это место с его состоянием во время своего последнего визита, 5023 дня назад. Рухнуло еще несколько стен, особенно кирпичных, и распространилась растительность, что привело к еще большим разрушениям.

С винтовкой наготове он вошел в одно из зданий. Он двигался медленно, бесшумно и прислушивался сквозь вой ветра к любому звуку, выдающему присутствие другого человека. Хотя поиск оставался его основной функцией, его фоновые процессы переключились на Лару.

Должен ли он был взять ее с собой? Он не лгал об опасности, но, по крайней мере, был бы рядом, чтобы защитить ее, если бы возникла необходимость. Если в Шайенне что-то случится, пока Ронина не будет, она окажется практически беспомощной.

Он замер, забыв о куске гниющей фанеры в руке. Он оставил Лару уязвимой. Как он мог бросить ее, зная историю этого города? Зная, что случилось с людьми, которые жили в этих домах?

Одна из записей в дневнике всплыла в его памяти, слова были написаны дрожащими каракулями. В правом нижнем углу был кровавый отпечаток пальца.

Я собирался сегодня вечером снова пойти в бар. Не знаю почему. Выпивка кисловатая, а компания унылая, но что-то там назревало, и я говорю не о пиве. Люди действительно переутомились за последние несколько дней, и я не могу их винить. Я знаю, это было глупо — черт возьми, я знал это задолго до сегодняшнего вечера, — но я вообще не могу их винить.

Я видел их на 19-ой улице, они заполонили ее. Боже, это было почти как в тех старых фильмах, когда все жители деревни брались за вилы и факелы, только здесь это были дробовики и охотничьи ружья, ломы и бейсбольные биты. Они собрались на углу, кричали, а эти боты… Они просто выстроились через улицу от бара, плечом к плечу, и стояли там. Не двигаясь, не говоря ни слова.