Зашли женщины. Мирена и Кенира принялись надевать свои кожаные костюмы. Закончив с этими весьма эротичными нарядами, они, помогая друг другу, стали усиливать их дополнительными броневыми деталями. Незель встала рядом со мной и тоже принялась помогать с ремнями и приладкой элементов.

Мы оставили здесь все вещи, накопленные за последние бурные два года. В отдельном «сундуке» лежали наши деньги, драгоценные камни и металлы — активы, позволяющие устроиться в любом месте мира Итшес. При поспешном бегстве с заметанием следов нам не придётся начинать всё заново, хотя, конечно, для магов и целителей нашего уровня «начать заново» означает «стать неприлично богатыми за несколько дней». Сверху этого алмазного куба я положил небольшой кристалл ключа — если мы всё-таки не вернёмся, до содержимого доберутся Лексна или Незель.

Я проверил все артефакты и реликвии, защёлкнул на запястье браслет от Фаолонде и с тоской посмотрел на оставшийся на манекене шлем. В случае сражения защита головы являлась очень важной, но я не знал, не посчитает ли Цитадель её признаком агрессии и не предпримет ли активные меры.

На всякий случай я поместил шлем в пространственное кольцо, а в маленький подсумок на поясе разложил одноразовые шприцы с эликсирами. То же самое сделали Кенира с Миреной.

Выйдя из спальни и спустившись по лестнице, мы обнаружили там Ксандаша и Хартана, полностью облачённых в броню и готовых к выходу. Лексна и Патала находились рядом с ними, на лице обоих была написана тревога. Неподалёку, замерев на своих щупальцах, стоял Тааг.

— Незель, Лексна, дайте руки — сказал я женщинам.

Те бросили на меня удивлённый взгляд, но подчинились. Я накрыл их ладони своими, сосредоточился, сплетая элир. Убрав руки, я с удовлетворением отметил, как на их ладонях гаснет узор магических печатей.

— Это максимальные права на управление Хорстом, — пояснил я. — Если что… С остальным поможет Жагжар.

— Лучше возвращайтесь, — сказала Лексна. — Сделайте, как вы делаете всегда.

— Я буду молиться повелителю, — добавила Незель, — чтобы он провёл вас к цели в обход любых неприятностей.

— Папа, будь осторожен! — сказала Патала, глядя на Ксандаша большими и чуть испуганными глазами.

— Я всегда осторожен, котёнок, — улыбнулся Санд.

— Не кисни, — добавил Хартан, — это не первый Повелитель Чар, которому не повезло с нами встретиться. Одна проблема — когда мы его уделаем, никто не поверит. Даже если я поклянусь именем Керуват.

Я не стал поправлять его и призывать к осторожности. Пусть слова Таны звучали бахвальством, но они существенно подняли настрой. К тому же, так ли неправ он был? Мы действительно уничтожили Повелителя Чар, пребывали сейчас на пике своей мощи, собирались использовать все возможные средства. И пусть я до сих пор испытывал к Галадийру Эгору Рундригу ауф Каапо сильное уважение, сравнимое с моей к нему ненавистью, и не желал ему смерти, его гибель стала бы для нашей компании самым лучшим выходом. Ведь только в этом случае нам не пришлось бы оглядываться назад и трястись от страха, ожидая возмездия.

Лексна подошла к мужу, закинула ему руки на шею и нежно страстно поцеловала. Незель последовала её примеру, поцеловав сначала Мирену, потом меня, а затем и мою жену.

— О, Фаолонде, Единитель Судеб, — нараспев произнесла она, — ты, кто связывает сердца, наполняя их силой и светом. Я молю тебя — проведи этих людей по их пути. Пусть их решимость остаётся крепкой, как твоя любовь, пусть узы, что их связывают, не поддадутся испытаниям. Дай им силы быть едиными, несмотря на всё, что они встретят. Позволь им сохранять чистоту своих желаний и веру друг в друга. Даруй им свет в тени, проложи путь в темноте, пусть любовь и дружба, что их наполняют, приведут их к цели и уберегут от всех угроз.

Её тело окуталось алой аурой, которая закружилась огненным ураганом, перекинулась на нас, не опаляя, но согревая.

— Я не знаю, поможет ли это или нет, — призналась Незель, когда огненный ураган стих. — Но уж точно не повредит. Повелитель присмотрит за вами, но успех будет зависеть только от вас самих.

— Не волнуйся, — ответил я. — Фаолонде и так сделал предостаточно. Даже если наша миссия не в рамках его Права, то во всём, что к ней привело — огромная доля его заслуг. К тому же с нами реликвии его, так что помощь он оказывает и здесь.

Я поднял руку, демонстрируя браслет, чьи точные копии обвивали запястья не только Кениры, но и Мирены. После того случая с сахаром я принял свои чувства к тёще, понял, что они намного сильнее дружбы. И, как оказалось, то же самое испытывает ко мне и она. Конечно, больше всего на свете я любил Кениру, а Мирена — Незель, вот только и узы, связывающие нас двоих между собой, сильно превосходили желание и похоть. В Мирене было всё, что мог бы пожелать мужчина: красота и сила, ум и упорство, храбрость и весёлый нрав. И та любовь, что я к ней испытывал, и на которую она отвечала взаимностью, послужила надёжным мостом для силы Фаолонде. До этого я мог использовать только элир жены, а теперь добавилась и магия её мамы — совокупная мощь двух женщин, попавшая в моё распоряжение, пугала даже меня.

Ксандаш и Хартан являлись моими верными боевыми друзьями, с ними я преодолел множество испытаний и был в них столь же уверен, как и в самом себе. Каждый член нашего отряда носил на шее Связь Сердец и чувствовал друг друга, что превращало наш отряд практически в единый организм. И достигнуть подобного без помощи Фаолонде ни за что бы не получилось.

— Спасибо, — солнечно улыбнулась Незель, почувствовав мою искренность. — Мой повелитель ценит это так же, как ценю я.

Мы вышли во двор, где я не торопясь подошёл к арке врат. Последний раз окинув взглядом фруктовые деревья, цветущие клумбы и шпили замка, вздымающиеся прямо в небо, я приказал управляющей системе открыть портал с заранее просчитанными координатами. Пространство арки всколыхнулось, пошло голубыми искорками, открыв безжизненное горное плато, на котором кое-где до сих пор лежал снег. Шагнув внутрь, я прошёл несколько шагов и отошёл в сторону, пропуская остальных. Дождавшись, пока не пройдёт Тааг, замыкающий процессию, я закрыл врата.

Ксандаш вышел вперёд, поставил на землю два массивных цилиндра, один из которых немедленно активировал. Не дожидаясь, пока кружащиеся в глубинах артефакта искры соберутся в столб яркого огня, я, воспользовавшись магией двух связанных со мной женщин, создал ещё один портал. Убедившись, что разрезавший воздух овал ведёт в портальный зал Цитадели, я затаил дыхание и шагнул вперёд. Чувства моих спутников, доносящиеся через реликвии Фаолонде, варьировались от опасения до предвкушения, лишь один Тааг транслировал холодное машинное спокойствие. Все быстро пробежали за мной внутрь, и я поспешно закрыл врата, зная, что всего лишь через несколько секунд сработавший артефакт устроит на месте нашего отправления пространственную бурю, делающую чтение портального следа невозможным. Конечно, эта мера могла принести плоды лишь при идеальном завершении миссии — ведь прикрыть сработавший Последний Шанс мы ничем не могли. Но возможность плохого исхода никогда не являлась поводом проявить небрежность.

Быстро осмотревшись, я подошёл к портальной арке и приложил ладонь к управляющему артефакту. И к моей огромной радости, Цитадель откликнулась, ответив на мой запрос. Из рапорта, который возник передо мной в воздухе, следовало, что хозяин этого места до сих пор не возвратился.

И только сейчас до меня окончательно дошло — я снова в Цитадели, а моя богиня, моя любовь и госпожа Ирулин находится всего лишь несколькими этажами выше!

★☆★☆★

● «Йайн, — фыркнул я» — это не придумка Ули, а вполне употребляемое слово. Jein (реже jain) = ja + nein. Используется полушутливо, когда нельзя дать однозначный ответ «да, но с оговорками» или же «возможно».

Возвращение в Цитадель будило у меня совершенно странные и противоречивые чувства. В этом месте я провёл больше сорока лет, долгое время был тут практически единственным обитателем, по крайней мере среди живых. И тогда я был счастлив — пусть лишь счастьем блаженного идиота, с мозгами, промытыми магическим вариантом лоботомии. Даже когда я познакомился с госпожой Ирулин, когда обрёл себя и осознал своё положение, та моя часть в Цитадели ни разу так и не побывала, получая все впечатления из воспоминаний другой половины.