Выбор внешнего вида украшения я полностью доверил Мирене. Всё-таки Незель была именно её партнёром, и именно ей предстояло этот подарок вручать. Я создал проекцию Незель, неожиданно ощутив при её виде укол в сердце, а потом мы занялись примеркой. Мирена остановилась на форме четырёхлепесткового цветка, имеющего тёмно-синий, почти чёрный цвет, с голубым кристаллом на месте соцветия.

Я решил не полагаться на эмали и методы покраски, а сделал цветок из адамантита, а для окантовки и прожилок использовал орихалк. Ярко-голубой кристалл ксиара имел достаточный размер, чтобы внедрить чары с достаточно сложной структурой, так что одна из серёжек превратилась в небольшой пространственный карман, содержащий объёмный накопитель элир, а другая стала концентратором защитного барьера — самого мощного изо всех, которые я мог соорудить на имеющемся оборудовании, включая Таага. Точно такие же эффекторы барьеров я добавил во вторые серёжки Мирены и Кениры, прекрасно понимая бесполезность этого действия — ведь с их магической силой и навыками они давно переросли всё, что может дать подобный артефакт.

Вечером, когда мы вернулись домой, и Мирена вручила подарок, Незель это очень растрогало. Немедленно вынув из ушей маленькие колечки, она тут же надела подарок, после чего обняла и поцеловала Мирену, а потом и меня. И от неожиданности я даже ответил на этот поцелуй. Кенира лишь лукаво улыбнулась и увела Хартана и Мирену, оставив нас двоих наедине.

— Тебе, понимаю, редко когда нужно много магии, но уж если понадобится, она у тебя будет. Кенира наполнила её гармонизированной элир, но, когда что-то потратишь, не забывай заполнять снова.

— Ули, — мягко сказала Незель, — я умею обращаться с накопителями, просто впервые ношу его в ухе.

— Прости, я ни на мгновение не забывал, что ты окончила университет, но лучше напомню ещё раз. Вторая серьга… Барьер активируется не при угрозе, тебе придётся позаботиться о нём самой. Надеюсь, он тебе не понадобится никогда в жизни. Тут тоже, если используешь, не забывай наполнять. Я думал добавить переговорные структуры, как в наших серьгах, но тут встаёт вопрос расстояния. Возможно, ты сможешь его решить сама, обратившись к своему господину.

Незель отрицательно покачала головой, тут же пояснив:

— Я достаточно близка к владыке, и достаточно к Миру, чтобы можно было попытаться. Но обычно Фаолонде позволяет близким делиться только эмоциями и магией, в большей части случаев последнее не только бесполезно, но и опасно.

— Делиться магией? — удивился я. — Почему опасно? Или ты имеешь в виду, магией как есть, без гармонизации?

— Да, именно, — кивнула Незель. — Это одно из начальных благословений. Мы используем его для урока младшим жрецам, показывая, что и к божественной силе следует обращаться осторожно. Фаолонде — воплощение любви и доброты, но любовь тоже может обжигать, а доброта — задушить в объятиях до смерти. Случаи, когда эта реликвия имеет смысл, безумно редки, но они тоже бывают. И тогда чувства владельцев друг к другу, требуемые реликвией, обычно тоже очень сильны. Чаще всего это — ребёнок и один из родителей, реже — братья или сёстры. А отдельный, уникальный случай — это ты, не имеющий магии, но любящий Алиру. Тебя такая реликвия признает тоже, но вреда не нанесёт.

— Не стоит, — вздохнул я. — Имплантированные артефакты могут пропустить лишь определённое количество элир. Если реликвия не регулирует поток, тогда что-то большее — просто опасно.

— Не регулирует, — сказала Незель. — Ещё близки силы Алиры и Миру, но тут ты сам понимаешь.

Я прекрасно понимал. Объединение двух неисчерпаемых источников магии ничего не даст — ведь элир никогда не кончится ни у одной из них. И если к бесконечности добавить бесконечность, ничего не изменится. Но вместо того, чтобы облачить свои мысли в слова, я неожиданно для себя выпалил:

— Скучаю по тебе!

— Я по тебе тоже, — мягко Незель и погладила меня по щеке. — И поверь, о том, что вы с Алирой обо мне не забываете, тоже прекрасно знаю. Я чувствую это каждую ночь буквально всем телом.

Я оскалился в довольной улыбке. Кенире так нравилось превращаться в Незель именно из-за того, что она знала, что та всё прочувствует стараниями Фаолонде и Ирулин. Меня, разумеется, такое осознание заводило не менее сильно. Я попытался придумать какой-то остроумный ответ с лёгким эротическим намёком, но удалось мне это лишь частично. Ведь как-то само по себе получилось, что через мгновение мы обнимали друг друга и страстно глубоко целовались.

Я не мог понять, что на меня нашло. Почему именно сейчас, когда у Незель появился любимый человек, я стал испытывать к ней ещё большее влечение? Почему будучи счастливым мужем самой лучшей женщины в мире и испытывая к той только всё более сильную любовь, я ощущаю, что мои чувства к Незель не ослабевают, а тоже крепнут.

— Что мы делаем? — хрипло спросил я, осознав, что мы находимся прямо в гостиной и лежим на огромной составной кровати, с которой почти каждый вечер отправляемся в Царство Ирулин. Что я, спустив с плеч Незель её лёгкое белое платье, целую её обнажённую грудь. А она обхватывает меня, до сих пор не снявшего уличную одежду, ногами за спину. Что Кенира, от которой я чувствую потоки веселья и горячего одобрения, находится этажом выше, а минут через сорок или полчаса должен появиться Ксандаш с семьёй.

— Ули, ты же очень умный, как это называется, знаешь и сам, — рассмеялась Незель, запустив пальцы мне в волосы и вновь прижимая голову к своей груди.

— Но Мирена! Она совсем рядом! — попытался я воззвать к голосу разума.

— Мы можем позвать и её! — беззаботно ответила Незель. — Я прекрасно вижу, как ты на неё смотришь. Это пойдёт на пользу вам обоим.

Незель, похоже, не до конца понимала, через какой ад пришлось пройти её любовнице, насколько ей теперь противны все мужчины, и в какой ужас она пришла бы от мысли оказаться в постели с одним из них. Особенно, если он окажется морщинистым стариком. Вот только предательское воображение, ярко представившее, как рядом с нами появляется Мирена и, вместо того чтобы сбежать с криками ужаса, действительно присоединяется, нарисовало слишком соблазнительную картину.

— Там ещё Кенира и Хартан, — почти взвыл я, проводя руками по её горячему телу.

— Она пусть присоединяется тоже, — хихикнула Незель. — А вот Тана пускай идёт куда-то погулять. Он мне нравится, но не настолько.

Конечно же, мы не позвали ни Мирену, ни Кениру. Ну а полчаса мира Итшес — это почти земной час, так что времени нам хватило.

★☆★☆★

● «не приходится бежать шея через голову» — Hals über Kopf, «сломя голову», в спешке.

● «Рации могут выглядеть как угодно» — Ули использовал слово «das Funkgerät», обозначающее радиопередатчик или рацию. В немецком языке «der Funk» означает радио или радиосвязь, а «das Gerät» — устройство.

То самое старое чувство из прошлой жизни, когда ты что-то забыл и не можешь вспомнить, и эта вещь кажется самой важной в мире. Когда отправляешься в отпуск или в деловую поездку и уверен, что не положил что-то в чемодан, а ты находишься уже на железнодорожном вокзале или в аэропорту. Именно оно одолевало меня сейчас, когда мы закончили длинный перелёт, посадили Чинук на одну из немногих ровных площадок сразу же за горным перевалом, ту самую, на которой высаживались в прошлый раз.

Я ещё раз форсировал свой мозг, пытаясь вспомнить, ничего ли не забыл, сверяясь со своим мысленным списком.

Боевые доспехи. Я доработал и модифицировал штурмовую броню, максимально экранировав излучение элир, доработал защитные, маскирующие и атакующие системы, создал несколько дополнительных контуров вспомогательного и бытового назначения. И теперь пользователи, которыми являлись все, кроме меня, могли жить в броне годами, лишь поднимая забрало шлема для еды или питья, изредка опорожняя пространственный карман, в который справляет свои нужды. Несложные бытовые чары, применяемые в госпиталях и больницах, заботились о гигиене и чистоте кожи, поэтому, сняв броню, им не придётся благоухать всем букетом ароматов бака для грязного белья в раздевалке футбольной команды. После того как я закончил модификации, Ксандаш вывез нашу команду на один из отдалённых армейских полигонов, где прогнал их через целый комплекс упражнений, позволяющих привыкнуть к штурмовой броне и оружию, прочувствовать возможности и пределы. Они разнесли в щебёнку и пыль немало скал и каменных блоков, оставили в земле огромные кратеры и глубокие медленно остывающие лужи лавы. Ну а потом, после одной-единственной тренировки, мы перенесли практику в Царство богини, где регулярно применяли весь арсенал средств для сражения с воображаемым монстром.