Для того, чтобы сообразить, что таким образом я обозначил звук тревоги, мне понадобилось не менее трёх секунд. Одновременно со мной поняли это Ксандаш и Кенира. Мы вскочили на ноги, переглянулись и почти одновременно выкрикнули:

— Тана!

Звуком гонга я обозначил не приближение врага или активацию осадного режима, а срабатывание Последнего Шанса. Теперь эвакуационный контур внутри пространственного хранилища был настроен не на маяк университета, а на врата нашего замка, и о подобной нештатной телепортации замок всегда уведомлял.

Мы помчались вперёд, пробегая через распахивающиеся перед нашими носами двери. Не став ждать лифта, практически перепрыгнули пролёты центральной лестницы. Выбежав через один из входов во двор и добравшись до арки врат, мы застыли на месте.

Словно муха, застывшая в янтаре, перед нами предстал Хартан. Прозрачное, почти не преломляющее свет поле временной заморозки, напоминало кристалл чистейшего кварца. Тело Хартана выглядел очень скверно. Его левая нога отсутствовала по колено, заканчиваясь обугленной культей. Лицо наискось рассекал глубокий порез, проходящий через нос и глазницу. Рот его открылся в безмолвном крике, руки были вытянуты вперёд в попытке сотворить какую-то магию. Тело не слишком пострадало — куртка из кожи дрийксы обеспечила хорошую защиту, но, очевидно, недостаточную, чтобы уберечь нашего сына от неминуемой смерти.

Я остановился в растерянности. Мне хотелось кричать, что-то делать, как-то ему помочь, но я прекрасно понимал, что придётся только ждать — ведь разрушить временную заморозку снаружи я не мог никак, более того, считал, что это вообще невозможно.

— Ули, ты боялся, что твои артефакты не работают, — голосом, настолько спокойным, что у меня по спине пробежали мурашки, сказала Кенира. — Ну так вот, только что они спасли нашему сыну жизнь.

Я чувствовал, что внутри неё нету ни страха, ни беспокойств. Она не боялась за сына, знала, что теперь у него всё будет в порядке, теперь её распирала холодная ярость. И я очень не завидовал тому ублюдку, кто такое устроил.

— Я дрался с Хартаном, — сказал Ксандаш, — и он далеко не слабак. То есть тут поработали серьёзные силы, причём, скорее всего напали внезапно.

Я промолчал, лихорадочно перебирая варианты, пытаясь понять, кто же мог быть виновником нападения.

Пока мы так стояли, во двор выбежали Лексна и Мирена. Лексна принялась внимательно осматривать Хартана, визуально оценивая повреждения и прикидывая требуемую терапию. Мирена же побледнела, приложила руки к груди и выкрикнула:

— Незель!

Я похолодел. Тана должен был забрать жрицу, так что вероятность, что на них напали вместе, была очень высока. Вот только у Незель Последнего Шанса не имелось.

Мирена окуталась целым веером различных барьеров, подбежала к портальной арке и активировала врата в Нирвину. Я, не раздумывая, бросился вслед за ней, входя форсированный режим, приготовившись немедленно атаковать всех, кто нас встретит по ту сторону. Тут я ничего поделать не мог, но знал, как только спадёт заморозка, о моём сыне позаботится Лексна. Рядом со мной бежал Ксандаш, его лицо выражало спокойную решимость.

Вот только весь наш благородный порыв пропал втуне, столкнувшись с суровой реальностью. Как бы ни пыталась Мирена вновь и вновь активировать врата, ничего не происходило. Арки, расположенной в Нирвине, больше не существовало.

Мой кристально ясный разум, функционирующий сейчас исключительно в мире фактов, логики и причинно-следственных связей, прекрасно осознавал, что стоит мне отпустить форсаж, как я тут же начну паниковать и совершать глупые необдуманные поступки. Незель являлась одним из самых дорогих мне людей, так что не переживать за её судьбу я не мог. Но теперь я имел возможность не бегать по округе, словно безголовая курица, а спланировать дальнейшие действия.

Самым простым способом была телепортация на маяк в университете. У нас до сих пор имелась пара неиспользованных эвакуационных катапульт, которые я не только не отправил в утилизацию, но и не изменил сигнатуру пункта назначения. Но от университета до нашего дома было почти тридцать минут ходьбы, которые мы себе позволить не могли. Не было у нас и времени дожидаться отмены стазиса и разговора с Хартаном. Нужно было действовать сразу, но, опять-таки, не нарваться на неприятности самим. Тот, кто устроил нападение, мог оставаться в засаде именно в надежде на наше появление. И к этому следовало быть готовым.

— Лексна, ты остаёшься с Паталой здесь, — сказал я. — Я прошу тебя…

— Ули! — оборвала меня она. — Не беспокойся, о Тане я позабочусь. Ни о чём не волнуйся, я знаю, где у тебя что лежит. Так что иди. И ты, любимый, береги себя.

Ксандаш подошёл к жене, крепко обнял и поцеловал.

— Спасибо, — кивнул я. — Переодеваемся. Две минуты. Тааг, одеть всех в броню, максимальная скорость. Кенира, комбинезон, броня, защитные артефакты.

Не дожидаясь её ответа, я начал срывать с себя домашнюю одежду, оставляя лишь нижнее бельё. Рядом со мной из воздуха возник мой костюм из Цитадели, доспех из кожи крежл-змея и два тяжёлых браслета. Я залез в комбинезон, натянул ботинки и как можно быстрее принялся надевать бригантину. Мирена, Кенира и Ксандаш принялись раздеваться, совершенно игнорируя снег и холодную погоду. Тааг метался между ними, хватал своими щупальцами элементы штурмовой брони, прилаживал на тело, защёлкивал замки и закручивал винты. Когда я, наконец, затянул последний ремень на наколеннике и уже тянулся за шлемом, все были готовы. Я защёлкнул тяжёлые браслеты защитных артефактов прямо поверх наручей и повернулся к жене.

— Хорст, осадный режим, — сказал я управляющей системе. — Пространственные помехи не выставлять.

Небо над нами посветлело, вокруг замка возник купол, состоящий из ровных геометрических сегментов.

— Кенира, я веду, ты усиливаешь мою магию. Всем держаться в радиусе ярда. Работаю без маяка, может быть сильный разброс. Приготовиться к немедленному отражению атаки, ситуация юзур-красный-красный. Отсчёт, десять, девять…

Ещё глубже нырнув в мир вычислений, я занялся просчётом сложных пространственно-временных уравнений. Мне требовался не только конечный пункт назначения, но и правильная отправная точка. К счастью, я не только знал сигнатуру университетского маяка, но и установил ещё один здесь, во дворе. Так что требовалось лишь внести соответствующие поправки и неистово молиться Фаолонде, чтобы он привёл нас в нужное место. В этом состоянии моей молитве не хватало эмоций, но я был полностью уверен, что Единитель Сердец поймёт, насколько я искренен. Даже мой разум, суперкомпьютер, производящий сложнейшие вычисления, не имел достаточных данных, чтобы просчитать, насколько действенна такая молитва. Но чистая логика и рациональное мышление подсказывали, что таким образом я значительно повышаю вероятность успеха.

Закончив просчёт формулы, я принялся плести чары перехода. Кенира, выполняющая роль ведомой, наполняла силой мои едва различимые магические структуры. По обе стороны от нас застыли Ксандаш и Мирена, в одной руке у каждого из них был сжат меч, а предплечье другой держало на излёте Худышку Берту. По штурмовым доспехам пробегали цепочки искр, показывающие, что системы работают в параноидальном режиме, готовясь развернуть защитные структуры при появлении любой магической активности. Сигнатура элир Кениры находилась в списке «свой-чужой», так что чарам перехода защита не мешала.

Выбирать территорию нашего земельного участка в качестве пункта назначения я не стал. Прилегающий пустырь и соседские дворы тоже несли опасность попасть в засаду. Пусть это казалось немного опрометчивым, я решил рискнуть и десантироваться сразу же за изгибом улицы, там, где дома и заборы закрывали нас от возможного врага.

Раздался хлопок, желудок подкатил к горлу, по ушам ударила волна не слишком удачной телепортации — времени на просчёт вспомогательных структур выравнивания давления просто не оставалось. Увы, вычисление координат я тоже провёл не очень точно — нас выбросило прямо посреди основательного каменного забора, который разлетелся во все стороны шрапнелью осколков. Пообещав себе оплатить владельцам ремонт, я бросился вперёд. Но, как бы быстро я ни бежал, Кенира, Мирена и Ксандаш сильно меня опередили.