Я ничуть не отчаивался — глупо было ожидать, что после операции по трансплантации, по сути, всего тела не возникнет побочных эффектов. И если бы я не был паладином Ирулин, если бы меня не укрывали её туманные крылья, проводил бы модификации в несколько этапов, давая время мозгу и душе адаптироваться к новой порции изменений. Ну а сейчас мне оставалось только ждать, продолжать спать до тех пор, пока мои тело, разум и душа не придут в гармонию, пока песнь госпожи не исцелит меня, как это делала раньше каждую ночь.

Для служителя Повелительницы Грёз сон никогда не бывает скучным. Мне всё так же мешало нетерпение, но к этому времени прошло достаточно времени, чтобы Кенира проложила тропку и отыскала искру моего сознания среди безбрежного лилового тумана. Я был очень рад увидеть любимую, ощутить её присутствие, греться в тепле её любви и наслаждаться её прекрасным обликом. Мы даже не занимались любовью — и дело не в том, что это могло привести к каким-то негативным последствиям, просто сейчас это казалось совершенно неуместным, к тому же мне полностью хватало её присутствия.

Ритуальный зал был заперт не только механически, его закрывали также дополнительные щиты и барьеры, так что о моём состоянии всем могли узнать лишь из рапортов управляющей системы замка. Поэтому, как только та показала, что ритуал успешно завершён, а мне теперь предстоит лишь реабилитация, все кроме Кениры и Мирены разбрелись по своим делам. Лексну ждали пациенты, Хартана и Паталу — учёба, Ксандаш отправился на встречу с сослуживцами, а Незель в храм. Ну а раз никто не представлял, как надолго затянется процесс, так что всё время оставаться в замке не было никакого смысла. По-хорошему, даже Мирена могла заниматься своими делами: отправиться в город с Незель, сходить с нею куда-то погулять, посетить театр, иллюзион или поужинать в одном из ресторанчиков. Но она выбрала добровольное заточение на случай, если случится что-то непредвиденное, системы замка исчерпают запасы элир, и над ритуалом нависнет угроза. И пусть вероятность подобного была крайне мала, я испытывал самую искреннюю благодарность.

Дни сменялись ночами, проходили недели, я с нетерпением ждал новых визитов Кениры и время от времени вываливался в реальность, предварительно давая себе установку сразу же после пробуждения вернуться в сон. И с каждым разом ситуация становилась всё лучше и лучше: ушла боль, мои перемешанные сенсорные ощущения нашли потихоньку свои места, сознание прояснилось, а попытки использовать магию чаще заканчивались успехом, чем приводили к сбою.

И в один прекрасный момент я, вновь вынырнув в реальность, обнаружил, что чувствую себя полностью здоровым, тело не ощущает никакой боли, а сознание наполняет кристальная ясность. Вытянув руку и преодолев сопротивление удерживающих меня магических плетений, я создал магическую печать, командующую ритуалу инициировать последовательность завершения.

★☆★☆★

● «что ушло, то прошло» — Ульрих использует немецкую пословицу «hin ist hin», простой разговорный вариант похожих пословиц: «Was passiert ist, ist passiert» или «Geschehen ist geschehen». В английском языке есть более красочное «Don’t cry over spilled milk».

● «я начал этот проект заново, с самого основания» — etwas von Grund auf zu gestalten, начать с земли. Аналог «с чистого листа», с самого начала.

Признаюсь честно, теперь, после всех этих усилий, после переживаний и бесконечности ожидания, я жалел, что не придумал ничего умнее, чем без затей выбраться огромной алмазной банки и встать на пол. Следовало добавить каких-нибудь спецэффектов: проиграть торжественную музыку, дополнив её красочной иллюзией, либо даже устроить настоящий пиротехнический фейерверк.

Так что когда магические потоки подхватили моё тело, убирая с него капли медицинского геля, когда я, надсадно надрываясь, выкашлял из лёгких остатки жидкости и перенёсся на небольшой круглый постамент, то от обыденности происшедшего ощутил некоторое разочарование. Впрочем, надувать губки, словно капризный ребёнок, не осталось времени — меня ждала тысяча дел. Я потянулся всем телом, ощущая, как играет каждый мускул, как холодит кожу лёгкое дуновение воздуха, увлекаемого структурами климатического контроля. Оглянулся по сторонам, поражаясь противоестественной чёткости зрения и гораздо большему спектру цветов, чем мои глаза привыкли воспринимать до этого. Сделав шаг вперёд, я легко наклонился, согнувшись практически пополам, поднял брошенную вечность назад пижаму, теперь напоминающую больничную робу. Зажмурившись от удовольствия, отдался всему многообразию тактильных ощущений, испытывая непередаваемый восторг просто от того, что плотная ткань касается моей кожи. Вновь осмотрев ритуальный зал, я мысленно выделил магический, ультрафиолетовый и инфракрасный диапазоны, сосредоточился на маленьком участке ритуального контура и сознательным усилием его приблизил — зрение сфокусировалось не хуже настоящего микроскопа.

Пусть картина окружающего мира отличалась от обычной, пусть предметы играли другими цветами и оттенками, повсюду вокруг сверкали искорки магии, меня поразило, насколько привычным и естественным всё это воспринималось. Вытянув вперёд руку, я долго стоял, почти отвесив челюсть, разглядывая потоки магии, которые плясали над ладонью. Мой новый взор не только превосходил возможности протеза в разрешении и диапазонах видимого спектра, но ещё и давал невероятное динамическое восприятие.

Спохватившись, я понял, что, вместо того чтобы провести необходимые проверки, гипнотизирую собственную руку. Так что, усмехнувшись, создал перед собой иллюзию зеркальной поверхности, решив начать с визуального осмотра.

Человек, отражавшийся передо мной, несомненно, являлся Ульрихом Зибертом, его улучшенным и идеализированным вариантом. Он был выше старого Ульриха на добрых восемь дюймов, его рост приближался к десяти футам или двум земным метрам. Лицо сохранило узнаваемость, вот только каждая из чёрт имела небольшие отличия. Губы были немного полнее, скулы выше, а подбородок массивней — маленький штрих то там, то там превращал меня из непримечательного мужчины с очень средней внешностью в яркого мужественного красавца. Я довольно улыбнулся — отражение повторило мою улыбку, продемонстрировав два ряда идеально ровных белых зубов.

С моей головы сошла седина, а короткие ярко-рыжие волосы, отличавшиеся от волос Кениры лишь оттенком, после магической сушки стояли дыбом. Во время ритуала я отпустил их лишь на полдюйма, но после этого они отросли чуть больше необходимого. Именно из-за длительности реабилитации я стал обладателем то ли длинной щетины, то ли короткой бородки.

Раньше я раздумывал над тем, стоит ли убирать растительность насовсем, но в итоге решил оставить её в качестве признака мужественности, о чём теперь пожалел. Поэтому провёл рукой по подбородку, сплетая бытовые чары — и щетина, его покрывавшая, упала на пол, продемонстрировав новое лицо во всём его великолепии.

Как и все рыжие люди, раньше я обладал белой кожей, краснеющей и идущей ожогами, вместо того чтобы загореть. Но внесённые изменения сделали её очень смуглой, почти что тёмной. И пусть эффект был непреднамеренный, теперь внешне я стал походить на собственную жену.

Я изменил плетение иллюзии, и картинка, отображаемая в «зеркале», начала крутиться вокруг своей оси. Пристально оглядев новые «эльфийские» уши, я остался вполне довольным — они выглядели почти столь же гармонично, как ушки госпожи Ирулин. Сосредоточившись, я дёрнул ухом, словно собака. Попробовал развернуть ушные раковины по сторонам, и у меня это прекрасно получилось. В ритуальном зале отсутствовали источники звука, впрочем, это было легко исправить — я создал ещё одно плетение, создающее акустические колебания заданной частоты. Я проверил слышимый диапазон, ультра и инфразвук, уменьшил и увеличил громкость. Как и ожидалось, я мог регулировать сенсорный поток, так что слишком большая громкость не оглушала, а подвижные ушные раковины помогали легко отслеживать точку, из которой раздавался шум.