К счастью, теперь у меня имелись способы этот вопрос окончательно решить. Все необходимые средства были в наличии, мне даже не пришлось выдумывать ничего особо нового. Вместо того, чтобы усложнять эвакуационную катапульту, я её максимально упростил. В скрытом пространстве остался простой фототриггер, привязанный к сигнальному артефакту, основанному на спутанности квантов элир, наподобие того передатчика, который до сих пор находился у Милых Глазок. Главным отличием от предыдущей конструкции являлось то, что за перенос теперь стал отвечать не сама реликвия, а портальная система, расположенная в Шпаценхорсте. Именно она теперь выдёргивала подопечного в замок, именно она накладывала чары стазиса, и именно она непрерывно отслеживала координаты, будучи в любой момент готовой к переносу. Удерживание постоянного канала позволяло преодолеть любые чары пространственной стабилизации, включая складки и изменения метрик, так что в итоге надёжность многократно выросла. В качестве меры дополнительной предосторожности я оставил собственный генератор стазиса, добавил контуры для немедленной эвакуации по сигналу владельца, принудительного переноса при повреждении структурной целостности реликвии и потере контакта с телом.

Конечно же, в виде медальона реликвия работать больше не смогла бы. Но я проконсультировался с паладином Данштагом и, пользуясь его советами, переделал реликвию из медальона в обычную серьгу с винтовым замком. Не то, чтобы мне сильно нравилась идея прокалывать уши, но и ничего зазорного я в этом не видел. К тому же длина моих ушей позволяла обвешаться не менее чем десятком реликвий, а серьги всегда касались кожи, так что я посчитал их гораздо лучшим вариантом, чем кулоны или кольца. Поэтому я посетил храм Керуват, где под присмотром каноника Карадже переделал единственную нужную мне Тайну Сделки в серьгу. Реликвии храма, больше не нужные ни мне, ни моим близким, я вернул — как паладин я считал кощунством их просто переплавить или переработать на материалы. И теперь мои уши украшал щит Ризвинн с порванной цепью и театральная маска с замочной скважиной во лбу. Единственным кулоном, что я теперь носил, являлась Связь Сердец Фаолонде. Но её я использовал только для общения с Таагом, причём, теперь мог это делать и напрямую с помощью магии.

Если портальной частью Последнего Шанса разобраться оказалось относительно просто, то медицинская поставила меня в тупик. Я не собирался заставлять Лексну нести круглосуточное дежурство, чтобы вытягивать с того света внезапного пациента, которых, к тому же, может быть сразу несколько. Следовало автоматизировать процесс, сделать его независимым от времени суток, степени ранения и обстоятельств. Удерживать его жизнь, возможно, на самой грани, пока ритуал залечивает полученные повреждения. Казалось бы, я уже неоднократно использовал нужные ритуалы — один раз для исцеления Мирены, а потом и для омоложения себя. И все нужные формы, артефакты и контуры были мной разработаны заранее. Все раны, которые бы получил владелец Последнего Шанса, должны были быть свежими, их исцеление, как и отращивание потерянных конечностей, было доступно даже не самым умелым целителям, так что доработать ритуал не составляло труда. Но я не зря изучал книги Лексны и Диршады, не зря перерывал университетскую библиотеку и воровал копии книг у магов Нирвины. Имелось немалое количество особо подлых чар, разрушающих в том числе и магический оттиск человека. Лишающих целителей того шаблона, по которому должен идти процесс клеточной регенерации. И я нисколько не сомневался, что в случае столкновения с Эгором ауф Каапо без подобных чар не обойдётся. Конечно, сейчас у меня имелось немало способов исцеления, от выращивания зеркальных конечностей до просчёта генома с нуля, но ни одну из этих задач я не мог переложить на артефакт или управляющую систему. И если пациентом реанимационного комплекса окажусь именно я, то подобным просчётом заняться будет некому.

Я уже решил начать строить нечто, наподобие университетского вычислительного артефакта, наращивая его мощность до тех пор, пока он не сможет завершить просчёт даже тела двадцатилетнего человека. Но все мои планы оборвал Хартан, задав невинный вопрос:

— Пап, а разве ты не можешь всё сделать заранее? Нас ведь всего шесть человек.

Я почувствовал себя полным глупцом. Тем самым ослом, с которым сравнивал своего сына. Действительно, мне ведь не надо было реагировать на последствия, если я проведу предварительную подготовку. Мне даже не надо было проводить никаких вычислений — у меня и так имелись замечательные шаблоны здоровых тел каждого из нас, достаточно было только сделать копии. Поэтому остаток дня я потратил на строительство сканирующего артефакта, который снял бы матрицы с каждого участника похода. Более того, я до сих пор не забыл нападение на Тану и Незель, ту тонкую грань, что отделяла меня от потери любимой женщины. Поэтому я решил обеспечить реликвиями всех обитателей нашего замка.

Тот ритуальный зал, в котором я обрёл молодость и новое совершенное тело, перетерпел радикальные изменения. Теперь в нём появились девять алмазных туб, оборудованных комплексами реанимационных чар и магией жизнеобеспечения. В резервуарах я организовал немалый запас медицинского геля для стазиса, а в автономных накопителях — запас элир, достаточный для полной регенерации тела не одну сотню раз. И теперь в случае угрозы жизни или «ручной» активации катапульты, каждый из нас появится в одном из этих сосудов, а его тело вернётся к состоянию, которое у него было на момент снятия матрицы. Для Паталы, с её взрослением, такой откат может отказаться неприятным, но не таким неприятным как гибель. К тому же матрицы можно время от времени обновлять.

Таким образом в тренировках, подготовке, артефакторике и переговорах прошёл ещё один месяц. Воздух окончательно потеплел, земля покрылась зелёной травой, а плодовые деревья покрылись весенним цветом. И на этот момент остались нерешёнными две задачи: новая модификация Таага и, главное, поиски пленённой Ирулин. И начать я решил со своего голема.

Каким бы верным другом и надёжным помощником ни был Тааг, он являлся творением моего врага. Во время модификации в Цитадели я не только создал для него новые структуры, но и неплохо изучил рутины его логики. Эгор ауф Каапо отдал ему приказ высочайшего приоритета, чтобы Тааг исполнял все мои приказы. Но стоило бы голему попасть в энергосеть Цитадели, как всё могло измениться. Мог прийти новый пакет инструкций, и Тааг отправился бы на выполнение нового задания. Нам мог встретиться сам Эгор, и тогда Таагу пришлось бы выполнять его распоряжения. В Тааге могли скрываться какие-то неприятные сюрпризы, оставленные предыдущим хозяином, и только сейчас, обретя необходимые вычислительные ресурсы и создав нужное оборудование, я мог почистить исследовать логику голема и убрать всё лишнее. К тому же мы отправлялись в очень опасное путешествие, я раз почти потерял Таага и больше не хотел терять его снова.

— Тааг-18, переход в режим глубокой консервации, — скомандовал я голему. — Остановка когнитивных и защитных контуров, временное отключение основного процессора. Сброс элир из основного и резервных накопителей в энергосеть Хорста. Разблокировка доступа к кристаллу главной операционной матрицы и контурам резервирования. Подтверждение: жааз-тиниз-шадани-пять-сафир-двадцать три-юзур.

Тааг мягко опустился на пол мастерской, его кожух сдвинулся назад и разошёлся, оголяя плотно скомпонованные внутренности, а пространственные аномалии, скрывающие основной и резервный кристаллы восстановления, вывернулись, показывая содержимое. Странное тянущее ощущение в желудке подсказало, что рядом происходят манипуляции с метриками и я усмехнулся — воробьиная магия действовала. Хотя, конечно, мне было очень неприятно видеть старого друга в нерабочем состоянии — слишком это напоминало время, когда я его едва не потерял.

Я вытянул руку, и оба резервных кристалла подлетели к верстаку, где и застыли, попав в силовые захваты. Я склонился над Таагом, взял его тяжёлое тело на руки и понёс на стенд. Конечно же, я мог воспользоваться магией и тут, но считал, что Тааг заслуживает другого отношения. Ещё со времён Цитадели я обладал ключами к логике големов всех трёх серий, так что мог развернуть её без использования дополнительных средств. Но мне не нужно было ни перед кем бахвалиться, я предпочитал эффективность, так что, построив плетение декодирования, отдал кристалл операционной матрицы в распоряжение стенда. Я знал, где находятся поведенческие схемы, где располагались двигательные рутины, упорядоченные системой обучения и коррекцией ошибок. Но имея в противниках мага уровня Эгора, не следовало оставлять на волю случая вообще ничего. Поэтому я обшаривал контур за контуром, схему за схемой, рутину за рутиной. Исследовал всё — даже части, ответственные за генерацию паутины, приводы конечностей, проектор иллюзий и эффекторы силовых щитов. Я проверил не только все цепи Таага, но и оба кристалла восстановления, безжалостно выдирая и исправляя множественные директивы подчинения и иерархии. Пусть ничего необычного я не обнаружил, но жёстко заданные нулевые приоритеты, благодаря которым Тааг должен был исполнять все приказы Эгора ауф Каапо и подчиняться тревожному распорядку Цитадели, я исправил, просто подменив владельцы и переправив на себя и свою жену.