— Тана, твой папа давно уже не маленький, — сказала Мирена, магией выдёргивая у Хартана документы, — и сам решит, что делать.

— Вырасти сначала таким же большим, — добавила Кенира.

Хартан непонимающе перевёл взгляд с одной женщины на другую, а я закатил глаза. Обе они обожали меня подначивать по поводу изменения размеров, да и Незель, которая тоже знала, как было до ритуала, их в этом полностью поддерживала. К счастью, я сохранил чувство меры и не вырастил себе что-то монструозное, так что последующее наказание за дерзость очень нравилось всем троим. Кенира вновь почувствовала, где витают мои мысли, так что через наши узы ко мне пришёл поток лукавства.

— Я так понимаю, Жагжар уже ушёл, — сказал Ксандаш. — А как проходят твои тренировки?

Смена темы была немного неожиданной, но я честно ответил:

— Тяжело. После того, как лишаюсь магии, чувствую себя едва живым, что уж говорить о физических нагрузках? Нет, я не жалуюсь, но, если бы я не мог управлять разумом и по-настоящему заставлять себя, у меня бы просто не хватило силы воли.

— Хватило бы, — уверенно сказала Кенира, а Мирена и Тана согласно кивнули. — Более упорного человека я не знаю.

— Боль, слабость и усталость — это хорошо, — одобрительно сказал Ксандаш. — Когда рекрут или кадет преодолевает себя, он становится сильнее. Когда ты устал и медлителен, но стараешься двигаться быстро, ты наращиваешь скорость. Когда руки и ноги не держат, но ты поднимаешь тяжесть — становишься сильнее физически. Ну а когда в тебе остались лишь жалкие капли магии, а ты всё пытаешься её использовать, тогда увеличивается скорость восполнения. Простые армейские премудрости, ты их знаешь не только лучше меня, но и можешь под каждую из них подвести многотомное научное основание. В армии приходится быть осторожным, так частое истощение увеличивает и объём магии, а значить, можно перестараться, но, благодаря госпоже нашей Ирулин, выгорание осталось в прошлом.

Я лишь кивнул. Мне действительно были прекрасны все зависимости, множество учёных подробно их расписало в своих научных работах. И, чтобы стать сильнее, я шёл максимально быстрым путём. Меня не сильно интересовала физическая сила — сейчас я и так был очень силён, а дополнительный объём мышц госпожу вызволить не поможет. Точно так же мне не сильно были важны сила и скорость восполнения элир — благодаря реликвии Незель, я всегда мог использовать магию своей жены, а теперь, после нашей близости, и Мирены. Но переоценить значение изменения скорости восприятия было просто невозможно. Он являлось той базовой характеристикой, на которой основывался мой форсированный режим, и даже маленькая прибавка к этой основе делала меня многократно быстрее. Во время построения графика тренировок я спрашивал декана Заридаш: почему все студенты и маги, желающие прийти к величию, не занимаются чем-то подобным? И во всей правдивости её ответа я смог убедиться очень скоро. Остаться без магии — очень тяжело и больно. В это время не хочется ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Использование пыточного стула серьёзно отличается от простого сливания элир в накопитель, оно настолько же эффективней, настолько же болезненней. И через эту боль, через вереницу этих ежедневных пыток пришлось пройти моим любимым женщинам, и делать это на протяжении многих десятков лет! Пусть этот метод был ужасным и бесчеловечно жестоким, он прекрасно доказал свою эффективность. Не зря Кенира и Мирена превратились в настоящих сверхлюдей, превосходящих по силе магии даже Повелителей Чар. И чтобы обрести могущество, мне приходилось идти этим же путём. Высасываемая из меня магия шла в огромные подземные накопители Хорста. Особой нужды в этом не было, два Сердца, которые я создал, подавали элир больше, чем потребляли артефакты обоих замков, так что резервуар постоянно заполнялся, когда его не опустошало слишком большое количество портальных переходов или же активация осадного режима. Но мне было бы невыносимо осознавать, что силу моей души рассеивают в пространстве безо всякой пользы.

— О чём ты так задумался, Ули? — спросила Кенира.

— О женщинах! — уверенно сказал Хартан. — Он о них думает всегда. Особенно таких красивых, как мама и Миру.

— Почти, — улыбнулся я. — О магии и о богине.

— Ты можешь по этому поводу не очень беспокоиться, — усмехнулась Мирена. — Мы идём с тобой.

— А Жагжару можешь сказать, что завещание не понадобится, — добавил Ксандаш. — Если что-то пойдёт не так, мы или погибнем вместе, или же вместе прорвёмся к цели и победе. Ну а с учётом Последних Шансов, я бы поставил на победу.

— Сама мысль о том, что ты пойдёшь без нас, очень героическая и вызывает желание тебя расцеловать, — сказала Кенира, — но одновременно безумно глупа. Нас с госпожой связывает не меньше, чем тебя, а ещё больше нас связывает с тобой.

— Папа, неужели ты думаешь, что мы куда-то отпустим тебя одного? — спросил Хартан таким тоном, словно не верил, будто такая глупость вообще возможна.

Я оглянул их подозрительным взглядом. Мне, конечно, было тепло от того, насколько ценят меня друзья и любимые, но подобная осведомлённость вызывала множество вопросов.

— Я разговаривал с Жагжаром наедине. Откуда вы узнали?

Конечно, существовало множество шпионских плетений, вот только мои глаза видели окружающую магию, и любые лишние чары я бы обязательно заметил.

— Не уводи разговор в сторону! — строго сказала Кенира, но я почувствовал в её эмоциях неприкрытое веселье.

— Ветер нашептал, — добавила Мирена.

— Ты дал маме самый высокий доступ к системам замка, — тут же разрушил загадку Хартан. — И она просто приказала Хорсту воспроизвести всё тут.

— Ты же не думал, что мы посчитаем твой секретный разговор с Жагжаром чем-то незначительным и не очень важным? — спросил Ксандаш. — Чем-то таким, что нас ни капли не касается?

Я застонал. Действительно, управляющая система охватывала весь замок. Я вложил в её создание и модификацию все силы, использовал каждый трюк, что знал, а также множество, что придумал сам. Я не обращал внимание на потоки магии повсюду — ведь взломать Хорста не смог бы и человек, гораздо талантливей меня. Вот только Кенира, моя жена, возлюбленная и солнце моей души, имела те же права, что и я.

Я обвёл долгим взглядом всех, сидящих за этим столом. По сосредоточенным и решительным лицам я видел, что отговорить их не удастся. Благодаря связи с Кенирой у меня бы не получилось уйти без них, собравшись тайком, да и к тому же для подготовки к спасению Ирулин мне понадобятся все силы, а тратить их на секретность — слишком расточительно.

— Хорошо, — сказал я, и все радостно заулыбались. — Мы идём вместе. Но делаем это не раньше, пока каждый из нас не станет сильнее Повелителя Чар. Это обозначает очень много тренировок, и программу я составлю такую, что мне придётся рыдать от жалости уже во время её создания. Понятно?

— Понятно, — ухмыльнулся во все зубы Хартан, став вновь похожим на своего близнеца-осла. — Нам предстоит обычный перводень.

С тех пор, как я обзавёлся собственным замком, в котором разместил не только пространственный маяк, многослойную и разнонаправленную защиту, накопители с огромным количеством магии, но и управляющую систему с логикой, способной принимать сложные решения в соответствии с заложенными приказами, в той конструкции Последнего Шанса, которой мы пользовались ранее и которая спасла Хартану жизнь, осталось не так уж и много смысла. Учитывая опасность предстоящего дела, нам требовалось создать что-то гораздо более надёжное, действующее даже без необходимости владельцу постоянно вливать немалый объём магии. К тому же у такой системы эвакуации имелась пара более фундаментальных недостатков: деградация эвакуационной катапульты после каждого использования и, главное, вероятность смерти после деактивации стазиса. Если бы во время сражения Хартана никого из нас не было бы дома, существовала бы немалая вероятность его окончательной гибели.