Засмеявшись, я ухватил обеих девушек за талии, и закружил их в воздухе. Затем, поддавшись чувствам, резонировавшим с эмоциями Кениры, крепко поцеловал сначала жену, а потом, забывшись, прильнул к губам Мирены. Та застыла, удивлённо округлила красивые глаза, но всё-таки ответила на поцелуй. Я мгновенно опомнился, проклиная себя на все возможные лады, но не стал отшатываться, а постарался всё свести к шутке.

— Мы сделали! — повторил я, улыбнувшись Мирене, а потом и жене. — Пойдём, посмотрим?

От былой радости не осталось и следа. Я чувствовал себя совсем паршиво — пусть и ненамеренно, но из-за собственной небрежности и безответственности сделал кое-что очень скверное. Не подумал, что у Мирены, пережившей насилие и пытки, даже такой спонтанный поцелуй мог вызвать только отвращение. Учитывая её страх перед мужчинами, мои действия стали чем-то немногим лучшим, чем надругательство, которое рабовладелец совершил над Сианной. Ну а то, что Мирена в итоге не отстранилась и была готова позволить мне любые вольности, чтобы хоть как-то отплатить за оказанную ранее помощь, делало ситуацию только хуже.

Мирена переглянулась с дочкой и кивнула. Я осторожно попытался убрать руку с её талии, но она лишь теснее прижалась к моему боку. Ощущая вину, я не стал настаивать, позволив Мирене продолжать отрабатывать свой несуществующий долг. Мы немного постояли у иллюзии, наблюдая, как мучительно медленно участки окрашиваются голубым, а потом решили пройти наружу, чтобы посмотреть на что-то более впечатляющее, чем ровные гладкие стены, освещённые сгустками света.

— Ули, а вся эта магия не навредит твоему инкубатору? — внезапно опомнилась Мирена. — Ты же специально искал место, где будет как можно меньше лишней элир!

— Не беспокойся, — успокоил я, неохотно снимая руку с её талии. — Дело именно в «лишней» энергии. Вся магия замка принадлежит Кенире и тебе. И именно с помощью этой магии развиваются эмбрионы, для них это почти что родительское тепло.

Мы поднялись наружу и прошлись по стенам. Груды камней у подножия замка сильно уменьшились, многие из них поднимались в воздух и становились на свои места, словно элементы паззла, а щели быстро зарастали. Некоторые, принадлежащие скальному основанию, остались лежать на месте, а широкие проломы в стенах и перекрытиях никуда не делись, продолжая зиять застарелыми ранами.

Мы прошлись по стенам, сопровождаемые статическим треском восстанавливаемых стен и дробным перестуком манипуляторов Таага. Оказавшись у самого края замка, я окинул взглядом озеро, любуясь видом, после чего указал на круглую площадку, располагающуюся сразу за стеной. Большой скальный выступ рядом светился, от него отрывались капли разжиженного камня и улетали в замок, а тут уже можно было заметить контуры будущего бассейна.

— Сгружай материалы сюда, — указал я Кенире на площадку.

Она кивнула, вытянула руку, её кольцо полыхнуло магией, и в воздухе возникли плотно уложенные и перевязанные проволокой разноцветные металлические пруты. Штабеля металла легли на площадку и тут же начали таять. Большие капли жидкого металла разделились на ручейки и тоже скрылись в глубинах замка. Мирена указала на берег, где на некотором отдалении громоздилась куча камней, которой мы недавно попытались нафаршировать крежл-змея, подхватила её магией и тоже стала укладывать на площадку. Я одобрительно кивнул — замку, сильно обветшавшему за несколько столетий, требовалось немало строительных материалов.

По сути, весь замок являлся неким грубым подобием фабрикатора. Его примитивный магический контур не мог создавать по-настоящему сложные конструкции, манипулировать отдельными молекулами или осуществлять химические преобразования. Но для строительства и ремонта ничего сложного и не требовалось — лишь самая грубая работа, поддержка целостности стен, внутренних коммуникаций и энергетических шин. И с этим чары справлялись очень хорошо, знай только подавай недостающие компоненты в приёмную камеру. Увы, ни внутренней отделки, ни декора, ни краски это не касалось, так что нам предстоял масштабный ремонт. Даже оконные проёмы остались пустыми, закрытыми лишь тонкими магическими барьерами. Ими я собирался занятья позже, впоследствии включить в матрицу восстановления, а пока что приходилось мириться с повышенным расходом элир.

Тааг выбежал вперёд и без каких-то приказов с моей стороны вывел проекцию. Я довольно улыбнулся — голубых участков стало намного больше, жёлтые сильно убавили в объёме, а фиолетовые практически пропали. Замок понемногу принимал свой задуманный вид. Конечно, даже полная структурная целостность не обозначала пригодность замка к жизни. Но у нас имелся Тааг, очень много денег и гора имущества из разграбленного королевского дворца. После того ограбления мы стали обладателями множества бытовых, охранных и боевых големов. У нас даже осталась управляющая система, которую требовалось соединить с системой нашего замка и провести тонкую подстройку. Для этого я тоже намеревался задействовать Таага, которого изначально создавали для очень похожих целей.

Бросив последний взгляд на окружающую природу, я мотнул головой, позвал за собой девушек и направился вниз. Перед нами лежало огромное количество работы, и терять времени не стоило.

Дни закрутились в разноцветном калейдоскопе, состоящем из непрерывного ремонта, визитов в Нирвину и Таргоссу за покупками и материалами, монтажом артефактов и отладкой коммуникаций. Постепенно Шпаценхорст преображался: из мрачной груды камней он превращался красивое и прекрасно пригодное для жизни место.

Двор, внешний периметр стен и комнаты освещались теперь множеством магических светильников: как простых светящихся шаров, роскошных люстр, украденных на Огенраэ, так и источников объёмного света, не дающих теней. Я разблокировал скважину, и в кранах появилась горячая вода, которая хлынула как в восстановленные системы отопления, так и наполнила бассейны. Устаревший водопровод с архаичной запорной арматурой сменился вполне современной версией. И даже более чем современной — регулировка температуры воды теперь производилась магически через главную управляющую систему.

Активация отопления изгнала из каменных стен холод подступающей зимы, пушистые ковры на полу и роскошная дворцовая мебель придали помещениям уют, а некоторые оконные проёмы теперь могли похвастаться панорамным остеклением.

Я оборудовал алхимическую лабораторию, закончил обустройство мастерских, разместил все генетические образцы и артефакты для будущих химерологических изысканий. Пришлось здорово разбить себе голову, раздумывая над монтажом фабрикатора, вернее, для организации удобной подачи исходного сырья. Система, спланированная мною ранее, оказалась не слишком удобной, так что пришлось пробивать отдельную шахту и выводить во двор, где я устроил бункер загрузки. В итоге я стал обладателем фабрикатора, имеющего рабочую камеру в квадратный ярд. Полагаю, если бы в Университете Нирвины узнали, что я создаю на таком совершенном приборе бытовую мелочёвку, меня бы объявили отступником и главным врагом просвещённого человечества.

В это время я вновь словил давно забытое ощущение спокойствия и умиротворения. Моя жизнь наполнилась ежедневной рутиной, я перестал ощущать давление времени, подгонявшее меня с каждым прожитым днём, я словно пребывал в отпуске, разве что теперь мой отдых состоял из спокойного размеренного труда. Посещение инкубатора стало обычной частью моего ежедневного распорядка, бросив взгляд на успокаивающие огни, показывающие, что всё идёт в соответствие с задумкой, я возвращался к бытовым заботам.

Ночи я проводил в роскошной королевской постели с любимой женщиной, мы занимались любовью как в реальности, так и предавались разврату в царстве снов. Схватка с работорговцами натолкнула мою жену на множество новых фантазий, в которых мне отводилась роль то подлого бандита, накладывающего свои грязные лапы на невинную рабыню, то, наоборот, отважного героя, спасающего эту рабыню из плена. И в том, и в другом случае исход для «рабыни» был совершенно одинаков. К счастью, я прекрасно осознавал, что это всё игра, так что отвращения, как во время захвата замка, больше не испытывал.