— Ули, готово, — сказала Кенира, отходя от алтаря. — Я всё подсоединила, осталось дело за тобой.

— Молодец! — похвалил её я. — Вы обе — настоящие молодцы, даже не представляю, что бы без вас делал!

Мирена и Кенира переглянулись и захихикали, словно молоденькие девчонки. Не став разбираться со столь странной реакцией на обычную искреннюю похвалу, я склонился над алтарём. Кристалл с матрицей замка, считанной в наш первый визит Таагом, поддался с большим трудом. Мне пришлось его хорошенько расшатать и даже помочь себе магией, пока тот не выскочил из своего обвеса с неприятным треском. Взамен я поставил замену с новым усовершенствованным проектом, которую заранее приготовил дома. Благодаря магическому прогрессу, в этот объём удалось уместить несколько дополнительных структур, рутин обслуживания и расширенную управляющую логику. Что, конечно, не превращало Шпаценхорст в подобие Цитадели Ашрад, но делало внушительный шаг в этом направлении.

Самому возиться с коммутацией потоков очень не хотелось. Это являлось долгой и кропотливой работой, требующей форсированного режима, а я пока что не до конца пришёл в себя после ночных приключений, во время которых слишком перегрузил мозг. Так что после того, как Кенира выпустила Таага, я отдал ему соответствующие распоряжения, а сам направился в соседнее помещение. В этой просторной подземной комнате, вырубленной прямо в скальном основании, когда-то находилось одно из складских помещений замка. Теперь же, после небольшой переделки, оно могло послужить практически идеальным ритуальным залом.

Предыдущие хозяева замка Илгратан заглубляться в скалу не стеснялись. И пусть мне и моей семье столько подземелий не требовалось, я знал, к чему их приспособить. Возможность очень часто вызывает тягу к действию. И хотя в мои планы заниматься алхимией не входило, одно из помещений я решил отвести под алхимию, в других расположить мастерские, фабрикатор и химерологическую лабораторию. Некоторое подобие последней мне требовалось немедленно, но, к счастью, всё что надо могли бы предоставить стены даже разрушенного замка. Так что, выбрав дальний угол комнаты, я извлёк из своего кольца изготовленный в университете артефакт, являвшийся, по сути, обычным инкубатором, оборудованным кое-какими дополнительными функциями. Массивный верстак, служивший основанием инкубатора, опирался на пол тремя толстыми металлическими ногами. И пусть конструкция обрела устойчивое положение, на всякий случай я утопил опоры на несколько сантиметров в скалу. Поднявшись наверх, я осторожно взял в руки прихваченный из дому небольшой ящичек, в котором, окутанный сиянием стазиса, находился десяток воробьиных яиц, необычайно крупных, размером с монету в 10 пфеннигов.

После консультации с Киарой Шардуш и несколькими профессорами с факультета, я решил использовать именно воробьиные яйца. Как выяснилось, найти их даже в полумиллионной Нирвине являлось непростой задачей — слишком серьёзными были требования к материалу, и слишком узкое окно срока пригодности. Но, конечно, именно эта проблема запросто решалась деньгами. Полагаю, бандиты, которых Милые Глазки подрядил на разграбление воробьиных гнёзд, посчитали меня чокнутым, но меня их мнение ничуть не интересовало. После проверки кучи яиц сканирующими чарами, я отобрал десяток подходящих, а теперь пришёл их черёд.

Я аккуратно разместил яйца в специальных гнёздах, стремясь к идеальной аккуратности, хотя это и не было критично важным. Затем достал узкий футляр, в котором покоились добытые перья. Теперь предстоял очень деликатный и ответственный момент. Взяв одно за другим несколько перьев, поместил их в рабочую камеру инкубатора, а потом направил туда поток гармонизированной элир. Всё это, конечно, можно было сделать вручную, без дополнительного оборудования, более того, требуемые магические формы мне были хорошо известны. Вот только я предпочитал потратить лишнее время на подготовку и действовать наверняка, по крайней мере тогда, когда дело касалось моего выживания.

Заложенная в управляющий контур схема просканировала перья, проводя анализ имеющихся молекул ДНК. Разделив полученный результат на чёткие группы, артефакт выбрал ту, у которой было больше всего совпадений, отбросив чуждые, случайно попавшие в выборку. Начался второй этап — сравнение совпадений внутри группы, составление «идеального портрета». Таким образом отсеялись повреждённые молекулы или деградировавшие под воздействием времени и окружающей среды. Ну а затем началась финальная фаза.

В отличие от обычных живых существ, простой ДНК для успешного выращивания монстра было недостаточно. Требовалась самая малость — изначальная искра магии, несколько квантов элир, являющихся тем самым зерном, из которого вырастает магическое существо. К счастью, эта элир сохранялась в крови и тканях даже довольно длительное время, пусть основное количество исчезало за несколько дней. Артефакт извлекал эту искру вместе с молекулой ДНК, внедрял её внутрь зародыша, инициируя таким образом акт творения.

Тонкие, всего в пару десятков микрометров лучи пробили скорлупу яиц, пронзили внутреннюю оболочку, прошли белок, поверхность желтка и остановились на зачатке зародышевого диска. По этим невидимым трубам внутрь каждого яйца отправилось по отдельной молекуле, служащей центром и основой будущего живого существа. Соседние клетки тоже подверглись измерению, их геном перестраивался под воздействием магии, но изначально трансплантированная ДНК оставалась той же.

Пусть весь процесс следовал жёстким алгоритмам и проходил автономно без моего участия, когда всё закончилось, мне пришлось вытирать со лба пот.

— Ну как? — послышался голос Кениры за моей спиной.

— Все получилось, — счастливо улыбнулся я. — Осталось наполнить накопители и просто ждать. Когда всё закончится, сработает сигнальный контур и мы всё узнаем. А до того лучше ничего здесь не трогать.

— Не беспокойся, милый, — сказала жена, — я обо всём позабочусь. Ты можешь идти, Тааг уже закончил монтаж, уверена, тебе захочется посмотреть.

Я благодарно кивнул, бросил последний взгляд, как Кенира наполняет магией накопители, вернулся к алтарю. Кристаллы повышенной мощности, которыми я оборудовал инкубатор, позволяли не только поддерживать развитие яиц, но и снабжать их количеством магии, достаточным даже для высиживания феникса, не то что столь слабого монстра, как воробей.

Подойдя к алтарю, я встал рядом с Миреной и некоторое время просто смотрел на этот невзрачный каменный постамент. Затем вытянул руку и дал управляющую команду. Воздух вспыхнул немного чересчур яркой иллюзией, показывая полупрозрачную схему замка. Некоторые части сияли спокойным голубым, но таких было слишком мало. Большая часть конструкции светилась жёлтым, показывая необходимость ремонта, а некоторые сегменты окрашивались фиолетовым, сигнализируя, что в текущих условиях восстановление невозможно. Рядом с замком светился список материалов, требуемых для работы. Брать материалы отовсюду замку запрещалось, ведь таким образом было слишком легко обрушить фундамент, либо же испортить вещи хозяев, извлекая из них металлы и прочие химические элементы.

— Ну что, Ули? — спросила Мирена. — У тебя получилось?

— Нет, не у меня, — ответил я. — Унас получилось! А ты сыграла одну из ключевых ролей!

— Ну что, тогда начинаем? — спросила сзади Кенира.

Я повернул голову, одарил жену улыбкой и сделал приглашающий жест рукой. Та встала рядом и послала в управляющий контур короткий магический импульс. Сначала ничего не произошло, потом по стенам прокатилась волна элир. Прошло не меньше минуты, не было никакого результата, и Мирена забеспокоилась, бросив на меня тревожный взгляд.

— Смотри! — указал я рукой вперёд.

Паутина трещин на противоположной стене начала таять и исчезать, подобно изморози на стекле. От груды камней на полу соседней комнаты стали отрываться большие булыжники и взлетать наверх, заращивая пролом в потолке.

Не знаю почему, но я ощутил сильное возбуждение. Несмотря на то, что сейчас работала относительно грубая магия, а я неоднократно выполнял гораздо более сложные задачи, мысль о восстановлении моего нового дома наполняла меня неудержимой радостью. Нечто подобное испытывали Кенира и Мирена. Совершенно несвойственно им взвизгнув, словно маленькие девчонки, они обхватили меня с обеих сторон и сдавили в крепких объятиях. Обе обладали столь недюжинной силой, что я на мгновение испугался тяжёлых переломов и травм. Уверен, Хартан назвал бы смерь между двумя парами грудей, особенно таких огромных, как у Мирены, идеальной. Но гибнуть от «силы сисек Мирены» я не собирался, ведь у меня имелось слишком много поводов жить дальше.