— Ну, к счастью, теперь тебе участвовать не придётся, — улыбнулся я.

— Но ведь я всё равно собираюсь! — засмеялся в ответ Ксандаш. — Денег у меня полно, так что взнос проблемой не станет.

— И я тоже иду, — быстро сказал Хартан. — Очень хочется узнать, чего я по-настоящему стою!

Я вдохнул воздуха и открыл было рот, чтобы сказать, что ни за что ему не позволю, и глупо рисковать своей жизнью в ненужных сражениях, но Тана меня опередил:

— Пап, я понимаю твоё беспокойство. Но для меня это важно! И вообще, чем я рискую?

Сделав медленный выдох, я замолчал. Мне не хотелось становиться тем отцом, что запрещает ребёнку всё, что не укладывается в его представлении об «идеальном поведении», да Тана уже вышел из возраста, когда подход мог бы сработать даже в теории. Я так и не понял, каким образом это произошло, но мы с Кенирой полюбили этого наглого бесцеремонного парнишку и стали воспринимать как родного сына, для него слова «папа» и «мама» тоже стали чем-то естественным и привычным. И пусть на меня обрушатся проклятия богов, если мой эгоизм превратит понятие «семья» в «обуза» вместо «поддержка». К тому же Хартан был прав, пусть испытать действие модифицированного Последнего Шанса так и не довелось, но риска никакого нет.

— Всё равно береги себя, — сказал я как можно более мягко. — Может есть время, я попробую наложить кое-какие дополнительные чары на штурмовую броню и подберу тебе пару хороших атакующих…

— Папа! — оборвал меня Хартан. — Ты что, не изучал правила? Броня и оружие позволены только те, что участник выбирает в арсенале арены. Накопители, атакующие и защитные артефакты использовать тоже нельзя — мы должны соревноваться в бойцовских умениях, а не в глубине кошельков! Даже наш Последний Шанс — против правил.

— Тут бы я поспорил, — возразил Ксандаш. — Да, формально, наши реликвии — мощные артефакты. Вот только преимущество они дают только в выживании, а не в бою. За соблюдением правил следит сама Блюстительница Договоров, а для неё важно лишь то, честна ли игра или нет.

— Может и мне принять участие? — лукаво улыбнулась Кенира, слушавшая наш разговор с неприкрытым интересом. — Никаких артефактов использовать я не буду.

— Нет! — хором выкрикнули мы втроём.

— Мам, ты ещё предложи это Миру, — поморщился Хартан, махнув в сторону Мирены, непринуждённо болтающей неподалёку с Незель. — Ваша сила магии… Ну это всё равно, как если бы Санд полез в дворовую драку малышни.

— Шучу, — улыбнулась Кенира. — Мне интересно, но не настолько интересно. Вернее, я бы с удовольствием, но не думаю, что показаться на публике стало бы хорошей идеей.

— Почему? — удивился Тана. — А, понятно, Королевство! Ну да, несмотря на реликвии Керуват, лучше на людях не блестеть. Может тогда и мне не стоит? Из-за… ну, вы поняли!

— Не так всё плохо, — качнул головой я. — Даже если тебе придётся снять Тайну Сделки на время боя, божественное благословение пропадёт далеко не сразу, даже не за один день. А в Королевстве тебя, в отличие от Мирены или Кениры, не знает никто. То же касается и тебя Санд. Так что давайте, покажите, кто тут самый сильный!

Арена для Игр, вопреки моим ожиданиям, напоминала не римский Колизей, а современный футбольный стадион, построенный в более традиционном стиле. К Горе от Нирвины проложили шестиполосную дорогу, по которой непрерывно двигались повозки и омнимобили. Население Горы составляло всего около двадцати тысяч человек, а арена могла вместить почти семьдесят тысяч зрителей.

Городок, конечно, не мог разместить столько гостей, поэтому большая часть зрителей остановилась в Нирвине. На окрестных полях, где уже убрали урожай, возвели временные трёх и четырёхэтажные гостиницы, раскрашенные в яркие цвета. Несмотря на магическое ускорение строительства, организаторы проделали впечатляющую работу. Мне было интересно, как они решили вопрос с коммуникациями и канализацией, но сейчас мысли были заняты другим.

Огромный наплыв людей из Федерации и других стран оживил местную торговлю. Вблизи арены появилась ярмарка, где на нескольких языках шла бойкая торговля. Вокруг стояли киоски, ресторанчики и лавки, продающие еду и напитки со всего мира. Мы с удовольствием побродили по торговым рядам, купили пару мелочей и направились на трибуны.

К сожалению, мы вернулись в Нирвину только на восьмой день Игр, пропустив большинство отборочных боев. Я ожидал, что билеты придётся выкупать за большие деньги, но Милые Глазки позаботился о местах заранее — у нас оказалась отдельная ложа с отличным видом на арену. Ксандаш и Хартан подали заявки на участие, но из-за поздней регистрации их ждал отдельный отборочный тур вместе с другими опоздавшими.

Я не до конца понимал, каким образом функционирует такая система. Почему бойцы могут записываться почти через неделю после начала, не ломают ли поздние участники сложившуюся турнирную таблицу, и как справедливая Керуват может считать такое честной игрой? Но так как мне было наплевать на сами Игры, я даже не стал пытаться разобраться в этих запутанных правилах, а просто решил сосредоточиться на самих сражениях.

Сколько бы ни произошло их за минувшие дни, за это время произошёл отсев. Самые слабые неизбежно выбыли, остались только те, что мог показать что-то интересное. И посмотреть было на что!

Огромная арена, покрытая мелкой щебёнкой, была огорожена не очень высокой, в человеческий рост стеной, за которой находились трибуны. На равном расстоянии друг от друга на стене располагались плоские полированные чёрные пластины, схожие с обсидианом — как я видел в магическом диапазоне, они являлись артефактами, вернее, частью одного артефактного комплекса, состоящего из двух стационарных систем — сигнальной и защитной. Судя по мощным шинам, скрытым в толще камня, в случае какого-либо происшествия, этот сегмент перекрывался сильным барьером, защищающим зрителей от случайных атак. И подобная предосторожность не выглядела лишней — воины умели использовать различные дальнобойные техники, а маги — смертельные чары. И без серьёзной защитной системы Большие Игры вполне могли стать смертельными.

Мой имплантированный глаз мог запросто рассмотреть каждый камушек этой арены, лицо каждого зрителя на противоположной стороне, тончайшие потоки магии и магические структуры. Но этот чемпионат рассчитывался вовсе не на таких, как я, так что для массового зрителя высоко в небе полыхало несколько иллюзий, показывающих схватку со всех сторон. Каждый человек мог видеть эти иллюзии почти с любого места в городе. Причём, рассмотреть схватку в подробностях, лучше, чем даже с трибун, и при этом совершенно бесплатно. Но всё равно, пустующие места почти отсутствовали — отбоя от желающих выложить длинную децию не было. Для человека, который иногда ездил через всю страну, чтобы побывать на матчах Бундеслиги, вместо того чтобы посмотреть их по телевизору дома или в баре, такое «нерациональное» поведение загадки не составляло. А ведь в телевизионной трансляции были задействованы несколько камер, которые не только вели игроков, но даже позволяли насладиться повторами особо интересных моментов.

Когда начались бои, я поначалу испытал некоторое разочарование. Я не знал никого из бойцов, так что ни за кого не болел. Экипировка, в которую они были облачены, и оружие для сражения воображения не поражали — в арсенале бойцам приходилось делать выбор из ограниченного, пусть и довольно широкого, ассортимента. Ещё одной интересной особенностью, которая мне тут же напомнила о турнире игры в карты, оказалось, отсутствие настоящих имён. Каждый из участников выбирал себе прозвище пусть, в отличие от карточного состязания, масок не носил. В этом плане Большие Игры напоминали земной реслинг — с той лишь разницей, что тут сражения происходили по-настоящему.

Возможно, меня избаловало знакомство с Ксандашем, Дреймушем и их сослуживцами, потому что бойцы, сражающиеся на арене, показались довольно медленными и неуклюжими. Я берёг свой мозг, не включал форсаж, не просчитывал траектории ударов, манёвры атаки и уклонения. Но всё равно видел недочёты: не до конца отработанные движения, слишком размашистые удары, неверные манёвры и неточные атаки. Что касается магии… Бойцы во всю использовали магию, но прибегали не к магическим структурам, а к грубой манифестации элир, оформленной в боевые техники.