Закрывшись в кладовой, Юля облокотилась на раковину и стала наблюдать за тем, как капают ее слезы — а может, и не ее. Они медленно достигали белой поверхности, разбиваясь об нее на мелкие капельки, что изредка долетали до веснушчатой кожи Оли. Розовые губы жгло незаслуженным, нагло украденным поцелуем, который должен был достаться не Юле. Горькие слезы попадали в рот, отравляя нахождение не в своем теле, а под хрупкими ребрами скреблось отвращение, спорящее с чувством победы. До боли впившись тонкими маленькими пальцами в холодную керамику раковины, она бесшумно захлебывалась рыданиями. Стас переворачивал все внутри вверх дном, заставлял щеки гореть сильнее, чем под палящим солнцем, дарил ощущение защищенности и комфорта, но все это было украдено — все это не должно было достаться Юле. Она не имела права узнавать все эти эмоции. Плотные горячие губы, неуверенно обжегшие Олины, не должны были стать понятными ни для кого больше, кроме Оли и самого Стаса. Юля была не просто третьей лишней — она была лишней. Она не смогла даже родиться, а потому места в мире живых ей не было априори.

Открыв кран, девочка умыла чужое лицо ледяной водой, чтобы прийти в себя.

«Такое ощущение, будто бы у тебя изменились глаза»

Взглянув на Олю в зеркало, Юля сморщилась от несправедливости, основной частью которой она стала.

— Это неправильно… — девочка закрыла глаза ладонью, концентрируясь на своем внутреннем голосе, после чего машинально стала сжимать кулон на Олиной шее.

***

Проснувшись раньше, чем было нужно для отъезда, Юля недовольно покосилась на тусклый туманный рассвет за треклятым окном, которое, как ей подумалось, лучше было никогда больше не открывать даже после стука. Накрыв ладонью будильник, она нащупала кнопку отключения, после чего опустила тонкие ноги на пол. Собрав кудри в неаккуратный, но от этого не менее уютный пучок, девочка тихо пробралась к выходу из дома. Старая скрипящая дверь всегда пыталась выдать любого, кто хотел остаться незамеченным. Но она знала об этом, а потому, как и Оля, сначала медленно опустила поломанную ручку, дождалась тихого щелчка, и только потом плавно толкнула дверь. Холодный воздух неутепленного коридора быстро забежал в дом, пощекотав хрупкие щиколотки. Проигнорировав еще одного бесшумного хитреца в доме, девочка на ходу забралась ногами в резиновые тапки и вышла за забор. Небольшая белая машина уже стояла за два дома от нее, а потому Юля засеменила в ее сторону, не обращая внимания на капельки жидкой грязи, которые, так или иначе, попадали на заднюю часть голых ног.

— Привет. — запрыгнув в теплую машину, она закрыла дверь и, собрав подмерзшие пальцы в замок, беспокойно посмотрела на сонного Кирилла.

— Ну наконец-то. Давай камень. — парень требовательно вытянул руку с поднятой вверх ладонью, даже не посмотрев на Юлю. — Ну? — раздраженно бросил он, когда ладонь так и не отяготилась украшением.

— Кирилл, — сбито начала девочка, перебирая пальцами в нерешительности, — я не уверена, что это то, чего я хочу…

Лицо Ворона вытянулось, будто бы он ожидал услышать все, но никак не то, что ее не устроило достижение цели, к которой они оба неосознанно шли всю жизнь.

— Юля, ты дура?!

— Ты не понимаешь! — девочка нервно ударила руками по Олиным коленям. — Я чувствую чужие эмоции. А все, что могу чувствовать именно я — это чувство вины. Я… не хочу так жить. Я не хочу жить в ее теле, а еще… — она посмотрела на Олины ладони, опустив голову. — Я не хочу, чтобы она исчезла и не узнала, что Стас…

— Что ты несешь такое, а? — Кирилл нервно усмехнулся, в тайне надеясь, что сестра шутит. — А я вот, например, не хочу жить под влиянием какого-то там проклятия бабки, которой я даже не знал. Ты не смогла родиться, а теперь получила красивое молодое тело той, кто занял твое место. Еще и выбрыкиваешься!

— Она не занимала мое место никогда. Раз уж на то пошло, то сейчас это я занимаю ее место в ее теле. Это не мне мальчишки улыбались, это не мне Маргарита готовила ужин, и не меня хотел поцеловать Стас!

До желтизны сжав широкие губы, Воронцов резко схватил кулон и дернул его, в эту же секунду сломав и без того хрупкий замок. Откусив зубами корочку на руке от недавно полученной ранки, Кирилл поместил капельку крови на сине-зеленом камне.

— Отдай! Так же нельзя! — девочка машинально потянулась за ним и выхватила уже испачканный кулон. Быстро вытерев кровь, она с надеждой посмотрела на него.

— Почему ничего не происходит? — слишком тихо спросил парень, не отрывая от него взгляда черно-синих глаз. — Почему ничего не происходит с камнем, а?! Что ты с ним сделала?! — Кирилл схватил сестру за тонкую руку и со всей силы сжал ее пальцами, будто бы хотел сломать хрупкую кость.

Девочка со страхом и неким облегчением смотрела на темный кулон, будто бы не слыша крика двоюродного брата и не чувствуя боли в руке.

— Я его не трогала… — она никак не могла понять, какое чувство было сильнее: радость или испуг.

— Черт! Эта сраная бабка что-то сделала не так. — он с досадой ударил нижней частью ладони по рулю ни в чем не повинной машины. — Я ее убью! — он стал бить по рулю без остановки. — Я уже с ума схожу!

— Кирилл, а… ты знаешь, почему Оля перед утоплением сказала, что та Людмила — это наша бабушка? — очень осторожно спросила девочка, будто бы сама уже знала ответ.

— Откуда я знаю, что она там несла? — прекратив издеваться над машиной, успокоился Ворон. — Но она как-то догадалась, что мы не во благо ее убить хотели. Хотя! Нужно быть развитой с ботинок, чтобы не срастить, что идти помирать по указке какой-то бабки — тупо. Дура. Как и ты. Не зря вы все-таки сестры.

— Знаешь… меня ведь не ее отец и не она сама обрекли на гибель. — девочка медленно подняла глаза к Кириллу и впилась в опьяненную и опьяняющую синеву. — Не ее семья — а моя.

— Слушай, ты давай за словами следи. Моя семья дала тебе шанс на жизнь и на месть.

В кармане пижамных шорт зажужжал и засветился мобильный телефон — будильник, который должен был разбудить ее перед отъездом. Выскочив из машины, Юля оставила злого Кирилла ни с чем.

Щелкнув чайник, девочка, как ни в чем не бывало, пошла за небольшой дорожной сумкой с вещами и вытащила ее в прихожую. От этих звуков Марго проснулась раньше собственного будильника и вышла на кухню.

— Удивлена, что ты не проспала будильник. — усмехнулась сонная женщина и села за стол, посильнее запахнув ночной халатик.

— Я тоже. — ничего лучше не придумав, ответила девочка, которая слегка забыла, что Оля постоянно просыпала и иногда даже не слышала будильники. До того, как Юля оказалась в теле, она не знала, как сама будет вести себя в такой ситуации, но теперь знала — она могла проснуться от любого шороха. Возможно, это было связано с тем, что Юля никогда раньше не спала, а потому это состояние в целом было для нее стрессом.  К н и г о е д . н е т

Перед отправлением в город она спрятала кулон недалеко от калитки, чтобы не потерять его и не повторить то, что произошло в машине. Во второй раз уже могло так не повезти.

Через тринадцать часов ужасной тряски на пыльной машине соседки, Юля была в городе. Длинные стеклянные дома, коих девочка никогда раньше не видела, казались ей чем-то фантастическим и больше декоративным, нежели действительно функционирующим, а огромное количество людей повсюду и вовсе пугало. Зная то, что сделала ее бабушка, Юля боялась людей не понаслышке, в отличие от Оли.

— Привет, Олька! — массивная железная дверь открылась, явив перед Юлей невысокую девушку лет тридцати, которая была очень похожа на Марго. — Рыбная запеканка уже остыла, пока ты там телишься с сумками. Уже научилась ловить ее? — пропустив девочку войти, ухмыльнулась Наташа.

— Привет. Кого? — поставив сумки на пол, выдохнула Юля.

— Рыбу, блин! Не тупи.

— А-а… Да, естественно. — Юля виновато улыбнулась, понимая, что рыбу-то ловила Оля.

— А жениха нашла?