— Я думал, что бабка поможет нам с проклятием! Но она оказалась старой дурой, а Оля не понимает этого. И в итоге что, я получаю по лицу за то, что не хочу помогать ей в этом?

— Мы оба понимаем, за что на самом деле ты только что получил. Я сделал то, что должен был сделать еще Паша несколько лет назад.

— Я видел, что ты действительно полюбил Оксану. — вмешался Жданов. — Поэтому я не стал мешать вам и ничего не сказал тебе. Но если ты действительно пытался сблизиться с Олей втайне от нее, я и правда… готов ударить человека впервые в жизни. — спокойно и как будто бы нехотя говорил Паша.

— Короче, — положив ладонь на плечо Жданова, Стас посмотрел на Кирилла. — Если еще хоть раз я увижу твои подозрительные взаимодействия с ней, которые ей будут неприятны, если еще хоть раз ты заикнешься про какое-то проклятие или поведешь ее к той бабке, я лично сломаю эту руку. И я очень надеюсь на твой разум, благодаря которому ты ни за что бы не стал помогать ей с какой-то там смертью на одну секунду. Усек?

— Усек блин! — выплюнул Ворон, утирая кровь рукавом куртки. — Хотя я и не собирался ничего такого делать, но если таковы условия друга, готового за приезжую девчонку сломать мне руку, то да, конечно, усек, понял, осознал…

— Кирилл! — нахмурился Паша, перебив парня.

— Мы забудем об этом, если ты заткнешься. — бросил в него Стас, возвращаясь к машине. — И даже, может быть, не скажем Оксане.

— Эй! — он приблизился к парням. — Не смейте рассказывать этот бред ей, вы вообще больные? Не буду я больше подходить к этой вашей Плотниковой, только отстаньте от меня.

Молча переглянувшись, Стас и Паша ушли в машину, вскоре уехав с берега. Желания сидеть у костра сегодня уже не было. Ни у кого.

Серое холодное утро, давящее в окно даже сквозь занавески, не сулило ничего хорошего. Отчего-то при взгляде на него Оле хотелось просто пропустить этот день, будто бы его никогда не было. Но он был.

К девочке стали возвращаться воспоминания о вчерашнем, стоило ей через силу подняться с неприятно горячей кровати. Мерзкое чувство свербело под ребрами, будто бы стремилось выдавить их. Взяв мобильник, что лежал на полу около кровати, Оля заметила новое сообщение от Стаса.

Ты едешь в Шами? Отправляемся в двенадцать.

Нахмурившись, девочка ответила положительно, хотя и была недовольна, что он зачем-то уточняет то, что они уже давно обсудили. Она не хотела, чтобы вчерашний диалог как-то влиял на их отношение друг к другу, а потому Оля твердо решила, что сегодня будет вести себя, как ни в чем не бывало.

Судя по часам, до отъезда оставалось каких-то сорок минут, а потому девочка в ускоренном режиме стала собираться, и когда знакомая машина остановилась у забора, Оля уже была готова.

— Привет. — она запрыгнула на пустое переднее сиденье и оглянулась на задние, которые тоже пустовали. — А где все? — она удивленно посмотрела на Стаса.

— Я перерабатывал рыбу все утро, поэтому не успел сходить к соседу за картой. — склонив голову набок, объяснил парень.

— Ну а… почему тогда меня забрал сейчас?

— Я думал, что нам стоило поговорить наедине до встречи с Кириллом и Пашей. — признался он, разворачиваясь на узкой улочке.

— Я же тебе сказала, что я не обижена. — недовольно повторила Оля. — И я… думаю, ты был прав насчет того, что все эти феньки с проклятием — просто феньки. — соврала девочка.

— Я знал, что ты образумишься. Но хотел удостовериться в этом наедине. — Стас повернулся в сторону, и Оля увидела, как от них отдаляется Пашка. — Но я пошутил. — он повернулся к ней и улыбнулся по-старому тепло. — Он просто решил сбегать в магазин, пока мы будем искать карту у дядьки Саньки. — Стас переключил автомат и нажал педаль газа.

— Ах ты! — обрадовавшись и разозлившись одновременно, Оля легонько хлопнула парня по плечу.

Подъехав к уже знакомым ржавым воротам, которые между собой были перетянуты веревкой, машина остановилась и замолчала.

— Мы же хотели к твоему соседу, а не к тебе. — выбравшись из машины, недоуменно огляделась девочка.

— Между нашими дворами есть калитка, а вот через основную калитку дядьки Саньки фиг пройдешь. Он не косил там все лето. И прошлое лето тоже. — усмехнулся парень, открывая кривую металлическую калитку из коричневой ржавчины. Чтобы открыть, Стасу пришлось ее приподнять, потому что она практически лежала на земле и держалась на столбе только на вере.

— А как он сам-то ходит? — Оля вошла во двор.

— Он через нас и ходит.

Оглядев двор, девочка не сразу нашла серый дом, который выглядывал из-за плотно заросших яблоней и слив, находившихся за еще одним забором, будто бы внутри этого двора был еще один. Перед вторым двориком располагалась какая-то непонятная свалка старых и иногда уже даже сгнивших машин и их частей. Все это ржавое безобразие было почти полностью прикрыто длинной травой, которую не косили примерно столько же, сколько у калитки дяди Саши. Недалеко от свалки машин располагался крохотный домик, похожий на баню, а еще дальше стоял домик побольше и уже походил на когда-то жилой, но ныне заброшенный, хотя к нему и была протоптана еле заметная тропинка сквозь заросли.

Открыв деревянную калитку, которая выглядела в сотни раз лучше металлической у ворот, Стас пропустил вперед Олю. Во втором дворе все выглядело цивильно: немного цветов, вымощенные из крупного камня дорожки, хотя и слегка заросшие одуванчиками и подорожником, и еще один забор, за которым находился большой огород и сад.

— Три двора?.. — зачем-то вслух спросила девочка, тут же прикрыв рот ладонью.

Стас засмеялся, но не обернулся к ней:

— Просто когда-то это был крохотный домик, который ты, возможно, видела у ворот. Потом решили построить большой дом, в котором я сейчас живу, ну а то, что здесь такая большая территория, так это от наглости. Поскольку вся Увальная улица стоит на сопке, а за забором у нас в прямом смысле начинается Тайга, то ничего не мешает нам расширять дворы в лес. Здесь никто особо не следит за земельными участками, как в городах.

— Этого стоило ожидать еще после новости о том, что ты машину водишь с четырнадцати лет. — тихо усмехнулась Оля.

Внезапно она почувствовала, что падает, споткнувшись обо что-то мягкое спустя пару шагов. Схватившись пальцами за заднюю часть куртки Стаса, девочка повисла на ней, сумев спасти себя от падения на грязный после дождя тротуар.

— Тришка! — шикнул парень, увидев, как от них убегает трехцветная кошка и скрывается в некошеной траве. — Вот зараза блохастая. — помогая Оле подняться, сетовал Стас.

— Не ругай! — нахмурилась Оля.

Стас угрюмо посмотрел на нее, но ничего не ответил, уже, должно быть, смирившись с тем, что девочки всегда заступаются за животных.

Пройдя мимо полуразрушенного входа в старый большой дом, ребята минули огород и оказались рядом с еле стоящим деревянным забором, покрытым мхом и какими-то бледно-зелеными высохшими образованиями. Калитки здесь не было — просто дыра в заборе, сделанная неестественным путем, нежели стоявшей здесь некогда калиткой. Идти пришлось по настолько заросшей тропинке во дворе дяди Саши, что Стас то и дело убирал руками длинную траву, чтобы она не попала в лицо. Вокруг забора сразу же высился такой густой лес, что казался черным, а ветер в нем шумел так жутко, что тело напрягалось машинально.

Добравшись до небольшого серого домика, который сильно смещался вправо, Стас проигнорировал его и прошел к сараю с дырявой крышей. Без какого-либо разрешения хозяина открыв сгнившую от влаги дверь, он включил фонарь на мобильном телефоне.

— Ты даже не спросишь?.. — тихо уточнила Оля, оборачиваясь к домику позади. — Это же чужое.

— Дядька Санька дружил еще с моим дедом и знал отца, когда тот еще был младше меня, поэтому он как член семьи. — Стас уверенно стал копаться в пыльном хламе, покрытом ватной паутиной, которая колыхалась даже там, где не было сквозняка.