Я шиплю, бросая на нее предупреждающий взгляд, но она не подчиняется.

Она толкает меня обратно в свое тело, одновременно сжимая свои стенки и удерживая меня в плену в самом тесном месте, где я когда-либо был.

Мое тело начинает обильно потеть, и я изо всех сил стараюсь не кончить там и тогда, оргазм почти накатывает на меня.

— Точно, — отвечаю я, и на этот раз мой голос определенно звучит неправильно.

— Но теперь я понимаю, что она была из церкви. И сразу после нашего последнего медосмотра нас забрали из приюта в учреждение Майлза.

— Ты думаешь, что эта леди могла иметь к этому какое-то отношение? — спрашиваю я, мой разум подстраивается под его слова, но мое тело — раб Сиси.

— Это может быть зацепкой. Я пытался разыскать ее с тех пор, как нашел фотографию, но подумал, что тебе повезет больше, — говорит он, и я хмыкаю.

— Посмотрю, что можно сделать, — отвечаю я, быстро поблагодарив его и сказав, что буду держать его в курсе дела.

Я быстро завершаю разговор, обращая свое внимание на мою маленькую распутницу. Убрав руку со рта, она теперь ухмыляется мне, потирая таз, медленно трахая себя на моем члене.

— Ты злой, — шепчет она.

Я уже так близко, и после того, как я так долго сдерживал свою разрядку, есть только одно место, где я хотел бы кончить.

Выходя из нее, я делаю шаг назад.

— На колени, Дьяволица, — приказываю я ей, и она смело хлопает на меня ресницами.

— Серьезно? — спрашивает она с тихим мяуканьем, двигая своим телом мне навстречу.

— Сейчас, соплячка, — скрежещу я, мой голос густой, мои яйца ноют по тому, чтобы почувствовать облегчение.

Воплощение греха, она двигает своим телом так, словно устраивает мне мое личное шоу. Спрыгнув со стола, она опускается на колени, мой член дергается, когда она смачивает губы языком.

— Ты не знаешь, как выполнять приказы, да? — Я сжимаю ее челюсть, глядя на нее сверху вниз.

— Хм, — хмыкает она, наклоняясь ко мне, пока ее щека не коснется нижней части моего члена. Она двигается медленно, ее язык проскальзывает, чтобы лизнуть головку, а затем широко открывается, чтобы принять меня глубоко внутрь.

— Блядь, — бормочу я, пока она посасывает кончик, а ее язык играет с щелью.

Секунда с ее красивым ртом на мне, и я уже схожу с ума. Рукой, крепко обхватив ее волосы, я проталкиваю себя глубже между ее губками, толкаясь до тех пор, пока мой член не упирается в заднюю стенку ее горла.

Она задыхается, слюна стекает по подбородку, в уголках ее глаз стоят слезы, а я трахаю ее рот так же, как ее киску.

Как животное.

Глаза на мне, ее руки на моей заднице, она держится неподвижно, расслабляя горло, чтобы принять меня так глубоко, как только может. Тем не менее, ее губы лишь наполовину обхватывают мой член.

Я чувствую, как сжимаются мои яйца, приближается разрядка. Я немного оттягиваю ее голову назад, и только кончик остается у нее во рту, слюна скапливается вокруг ее рта и на моем члене.

И блядь, если я видел что-то более горячее.

— Не глотай, — говорю я ей, ее большие, залитые слезами глаза смотрят на меня в замешательстве. Она кивает, ее лицо до боли невинное и ангельское, но я знаю, что скрывается под ним.

Грех. Мой грех.

Ее губы обхватывают головку, я сжимаю член в кулак, поглаживая себя, пока струи спермы не вырываются в ее ждущий рот.

Как послушная девочка — на этот раз — она не глотает.

— Покажи мне, как ты принимаешь мое семя, Дьяволица, — говорю я, поглаживая ее по щеке, — дай мне увидеть мою сперму на твоем языке.

Мой член падает с ее губ, и я зачарованно наблюдаю, как она открывает рот, чтобы показать мне свой язык, сперма покрывает всю его поверхность, а некоторые стекают по бокам ее лица.

Она выглядит настолько тщательно оттраханной и отмеченной, что я не могу сдержать сердце, бушующее в моей груди.

Опустившись на колени рядом с ней, потому что я ни за что не заставил бы ее встать передо мной на колени, если бы не был готов сделать то же самое, я обхватываю ее талию, прижимая ее к своей груди.

Моя рука движется вверх по шее Сиси, когда я добираюсь до ее рта, мой большой палец собирает остатки спермы с ее губ и возвращает их на место.

— Идеально. Так чертовски идеально, — шепчу я, мысленно представляя ее в таком виде.

Ее глаза морщатся в уголках, и она одаривает меня дерзкой улыбкой. Ее рот закрывается, она втягивает щеки, взбалтывая сперму во рту, смешивая ее со слюной, прежде чем снова раздвинуть губы, показывая мне пузырьки на поверхности языка и то, как она играет с ним.

— Черт, Дьяволица, — прохрипел я, чувствуя, что снова становлюсь твердым.

Она подмигивает мне, снова закрывает рот и громко сглатывает.

— Восхитительно, — наклоняется она, чтобы прошептать.

Только из инстинкта я хватаю ее за горло, захватывая ее рот в поцелуе, пробуя себя на ее губах и наслаждаясь тем, как мы всегда едины.

— Не могу поверить, что ты трахнул меня в самолете, — хихикает она, вставая на шатающиеся ноги и заглядывая в маленькую сумку, которую она собрала в доме.

— Ты же знаешь, что убийства открывают мой аппетит, — шучу я, а она качает головой.

Порывшись в сумке, она достает длинный сарафан, легко надевает его через голову и завязывает пояс на талии.

Я беру себя в руки, встаю и застегиваю брюки. Мой взгляд все еще останавливается на ней, и я не могу не восхищаться ее красотой, желтый оттенок платья только подчеркивает ее потрясающий цвет лица, а форма демонстрирует ее талию и фигуру песочных часов.

— Нет, — она скрещивает руки на груди. — Мы больше не будем этого делать. Это единственная одежда, которая у меня осталась, и ты не будешь рвать ее на части, — она поджимает губы, качая головой.

— Сиси, — простонал я, хотя знаю, что она права. Мне нужно взять себя в руки.

— Разве у тебя нет других дел? — спрашивает она, подходя и забирая мой телефон. — Фотография, которую прислал Неро, — объясняет она, снимая блокировку на моем телефоне.

— Черт, я забыл, — бормочу я, понимая, что ее присутствие слишком опьяняет. Она заставляет меня забыть обо всем, кроме нее.

Я присоединяюсь к ней, когда она открывает галерею, чтобы найти фотографию. Ее брови поджаты, когда она прокручивает множество своих фотографий — спящей, едящей, гуляющей, думающей. У меня есть снимки всего, что она делает.

Она поднимает на меня бровь, и я пожимаю плечами, одаривая ее милой улыбкой, не стыдясь того, что меня поймали на ее преследовании.

— Я ничего не могу поделать, если ты чертовски красива для своего собственного блага, — говорю я ей.

— Почему я никогда не видела, как ты это снимаешь? — Она продолжает листать по меньшей мере еще сотню своих фотографий — в саду, в городе, в ванне или в постели. Я постарался запечатлеть ее в любом состоянии.

Внутри меня живет больная потребность, чтобы она была со мной каждую гребаную секунду. Мне трудно стоять на месте, даже когда она ходит в туалет. И она тоже это знает, поскольку я запретил ей принимать душ одной.

Но неизбежно наступают моменты, когда мы не можем всегда быть вместе, и поэтому я утоляю свою жажду к ней единственным доступным мне способом — смотрю на ее фотографии.

Черт, но меня больше нет.

— Я был бы не я, если бы ты видела, как я их снимаю, — подмигиваю я ей.

На ее губах играет улыбка, и она, кажется, ничуть не обижена тем, что у меня в телефоне есть святыня, посвященная ей. Если уж на то пошло, она, кажется, превозмогает внимание, прокручивая новые фотографии.

— Подожди… — хмурится она, когда доходит до старых фотографий. Я застонал, когда понял, на какие из них она смотрит.

— Ты наблюдал за мной, — шепчет она.

— Я просил Сета присылать мне твои фотографии до тех пор, пока я не уехал в Перу, так как там не было связи, — объясняю я, и клянусь, ее глаза блестят от непролитых слез.

— Почему? — произносит она этот вопрос так тихо, и мое сердце снова разрывается от того, через что я заставил ее пройти.