Однако то, что мы видим, ужасно, и Сиси страдает все больше и больше, поскольку она видит все больше и больше детей на их маленьких кроватках, едва способных двигаться, потому что у них могут лопнуть швы.

— Боже, Влад, — шепчет она, — это могла быть я. Это мог быть любой из нас.

Я кладу рку на ее плечо и быстро сжимаю его.

— Сейчас мы ничего не можем сделать, кроме как увести их отсюда, — говорю я ей.

— Я знаю, — вздыхает она, записывая последние номера комнат, которым может понадобиться помощь.

Сделав это, мы поднимаем пожарную тревогу, наблюдая, как люди начинают бегать вокруг, в больнице быстро образуется хаотичный беспорядок.

— Мы не можем задерживаться, — я притягиваю ее к себе, пока она продолжает смотреть на больных детей с грустью в глазах.

— Я знаю, — в конце концов соглашается она, но я вижу перемену в ее поведении. — Хотела бы я заставить их не так сильно страдать, — ее голос едва громче шепота, руки сжаты в кулаки. В ее глазах появляется новая убежденность, и тот факт, что это ее расстроило, заставляет меня покраснеть.

— О, но я сделаю это, Дьяволица, — я беру ее за руку, разжимая ее кулак и медленно массируя его. — Я позабочусь о том, чтобы они пожалели о том дне, когда родились. И ты, — я подношу ее пальцы к своим губам, — будешь в первом ряду, чтобы стать свидетелем их агонии.

Глава 34

Влад

— Все уже должны быть на свободе, — упоминаю я, когда открываю дверь, ведущую в подвал.

Когда мы осматривали здание, я также нашел его старый чертеж. Хотя я могу предположить, что подземный уровень был построен намного позже, чем указано в плане здания, я нашел дверь, которая ведет прямо туда.

— Разве мы не должны подождать остальных? — спрашивает она, снимая одежду медсестры и бросая ее на землю. Я делаю то же самое со своим белым халатом врача, дополнительная одежда только мешает нашим движениям. И нам понадобится вся свобода передвижения.

— В конце концов, они придут, — сухо добавляю я.

Внутри меня нарастает тревога, каждый мой шаг заставляет меня представлять момент, когда я, наконец, столкнусь с Майлзом за все, что он с нами сделал.

Ваня.

Не в первый раз я хотел бы, чтобы она все еще была здесь. Я хотел бы, чтобы она видела, как я заставляю Майлза заплатить за то, что он сделал с ней, и за все страдания, через которые он заставил нас обоих пройти.

Больше всего на свете я хотел бы, чтобы она видела, как я сдерживаю свое обещание.

Я не подведу тебя, Ви.

Десятилетия подготовки, и все это было ради этого момента.

Крепко держась за Сиси, я веду нас по ветреной тропинке в помещение, похожее на подвал. Повсюду паутина, ясно, что этим конкретным входом давно не пользовались.

— Остальные находятся в здании, — Сиси кивает мне, как только мы достигаем длинного коридора.

— Держись поближе ко мне, — говорю я ей, осматривая местность.

Сделав глубокий вдох, я позволяю себе сканировать окружение, все мои чувства готовы уловить любой сигнал.

Жуткая тишина, единственный шум наших шагов, когда мы осторожно продвигаемся вперед.

Сиси с отвращением морщит нос, когда мы доходим до определенного места, где слишком сильно воняет старым погребом.

Я крепче сжимаю ее руку, давая понять, что она должна быть настороже. Согласно планам, которые мы просмотрели, этот туннель должен куда-то вести. Но пункт назначения не был указан на чертеже, вероятно, потому, что он был построен гораздо позже. Однако я мог бы поспорить, что догадываюсь, к чему это приведет.

Я поднимаю руку, чтобы Сиси тоже остановилась. Поднося палец к губам, жестом прошу ее замолчать и прислушаться к шуму.

Он очень слабый, но, когда я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на нем, то почти различаю звук шагов.

Один. Два. Пять.

Я поднимаю руку и использую пальцы, чтобы показать, сколько людей направляется в нашу сторону. Она кивает мне, мрачное выражение на ее лице медленно сменяется возбуждением.

Я должен знать, так как она очень хорошо имитирует мое.

Думаю, что до прибытия подкрепления у нас будет время для одной маленькой игры.

Протягивая ей руку, как будто приглашая на вальс, я подмигиваю ей, и она точно знает, что делать.

Она делает притворный реверанс, когда опускает руки к ногам, готовя обувь к бою. Весь ее наряд был сшит на заказ с одной целью: соответствовать нашему стилю.

И у нас было достаточно времени, чтобы выработать особый стиль. Особенно когда моя протянутая рука сжимается на ее, притягивая ее к себе вихрем.

— Готова к выяснению отношений, Дьяволица? — спрашиваю я, удивленный.

Я не знаю, насколько подготовленными будут люди, которые встретятся на нашем пути, но не сомневаюсь, что они не сравнятся с нами вместе.

Уголки ее губ изгибаются, когда она хлопает ресницами, глядя на меня, ее рука опускается на мое плечо.

— Тебе не нужно просить дважды, — медленно мурлычет она.

Возможно, я научил ее драться и отстаивать свои права, но мы также тренировались, чтобы дополнять друг друга в бою. Вдохновленные нашей первой встречей с теми мужчинами в ресторане, мы тренировались часами, пока наши тела не стали синхронизироваться — не то чтобы они уже не были синхронизированы.

Есть что-то в том, как мы общаемся. В половине случаев слова не нужны, поскольку один взгляд говорит все.

Стук сапог по полу становится все громче и громче, пока в поле зрения не появляются пятеро мужчин, которых я насчитал, с поднятым оружием и нацеленными на нас.

— Ты знаешь, что это может быть больно, верно? — я растягиваю слова, проводя рукой по ее спине, где латексный костюм прикрывает пуленепробиваемое снаряжение.

— Ты можешь поцеловать меня позже, — бормочет она.

Мои губы уже на ее губах, краем глаза я изучаю движения мужчин, когда они нападают и…

Я поворачиваю ее под тихую мелодию, единственный шум — пули, просвистевшие мимо нас, когда мы двигаемся синхронно, избегая большинства входящих выстрелов, сокращая расстояние между нами и мужчинами.

Это вальс смерти, когда мы с Сиси скользим по полу, каждый шаг приближает нас к нашей цели.

И как только я вижу, что мы в нужном месте, я обнимаю ее за талию, поднимая в воздух.

Мужчины кажутся совершенно сбитыми с толку нашим представлением, и они даже не пытаются больше целиться в нас, пули беспорядочно летят во все стороны, когда один из них приказывает другим сосредоточиться.

Однако это напрасно, поскольку их глаза прикованы к греховной фигуре Сиси, когда она кружится в воздухе. Почти загипнотизированные, они даже не видят ножей, когда они вылетают из ее рук и попадают им в грудь.

Лидер подразделения выкрикивает какие-то команды, когда двое мужчин падают, остальные немедленно переходят в другое построение, когда они окружают нас.

— Готова? — спрашиваю я, ухмыляясь.

— Давай сделаем это, — говорит она, крепко держа руки на моих плечах, когда я подбрасываю ее в воздух, ее ноги вытянуты, лезвия на носках ее туфель вытянуты. Вращая ее, я прилагаю достаточно сил, чтобы скоординировать атаку, ее клинки прокалывают двух мужчин прямо у их яремных вен, кровь немедленно хлещет.

— Еще один позади меня, Дьяволица, — шепчу я, поднимая ее высоко, прежде чем опустить на землю и толкнуть назад. Она скользит по земле между моих ног и, опираясь на локти, направляет ногу прямо в лицо последнему мужчине, лезвие соприкасается с областью под его подбородком.

Палец на спусковом крючке, он делает последний выстрел, прежде чем упасть замертво.

— Ну, — я вытираю пыль с костюма, расстегиваю рубашку, чтобы вытащить пулю, застрявшую в моем бронежилете. — Я бы сказал, что все прошло хорошо.

Она широко улыбается мне.

— Это было довольно легко, — отвечает она, когда я помогаю ей подняться.

— И чертовски сексуально, — я присвистываю, мои глаза оценивающе блуждают по ее фигуре.

Даже если бы эти люди не целились в нас из своего оружия и не собирались убивать нас, они все равно оказались бы мертвы, потому что были слишком щедры со своими взглядами.