Книга посвящена

В память о моем отце

28.11.1960 — 27.04.2021

«Все меняется, но ничего не исчезает» — Овидий, Метаморфозы

Пролог

— Ты такая красивая, Сиси, — голос Лины заставляет меня дважды моргнуть, и я пытаюсь обратить внимание на то, что она говорит.

Скрепив кружевную фату с маленькой бриллиантовой диадемой, она надевает ее на мои уложенные волосы.

— Не могу поверить, что ты выходишь замуж, — я смотрю на нее через зеркало, пока она смахивает слезу со щеки. — Из тебя получилась такая красивая невеста. Самая красивая, — она наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.

— Верно, — бормочу я, заставляя себя улыбнуться.

Все вокруг меня так счастливы, и, учитывая мою чудовищную ложь, я понимаю, почему они так радуются за меня. Поэтому стараюсь играть в созданную мной иллюзию, растягивая губы в вечную улыбку, чтобы не было никаких сомнений по поводу моего душевного состояния.

В конце концов, я — невеста.

Я смотрю на свое отражение, не в силах поверить, что все дошло до такого. За месяц моя жизнь кардинально поменялась. Я никогда не считала себя особенно удачливой, учитывая все, через что мне пришлось пройти. Но на какой-то миг я подумала, что все невзгоды уступят место счастью.

Я покинула монастырь, который был источником всех моих кошмаров, и наконец-то нашла человека, который понимал меня. Кто видел меня — и хорошей, и плохой. Я наконец-то нашла себя после бесцельных скитаний на протяжении всей жизни.

Но это длилось недолго.

А сейчас? Я снова притворяюсь. Притворяюсь, что хорошая.

Притворяюсь, что люблю своего мужа. Притворяюсь, что больше не….

Осознав направление своих мыслей, я встряхнулась, повернулась к Лине и широко улыбнулась ей.

— Это будет потрясающе, — ложь просто вытекает из моего рта. — Мне так и не удалось поблагодарить тебя, Лина, — обращаюсь я к ней, готовясь сказать единственную правдивую вещь за сегодняшний день. — За все, что ты сделала для меня в Сакре-Кёр. Не думаю, что была бы здесь без тебя, — я сжимаю ее руку.

Ее глаза снова слезятся, и она фыркает, бросается ко мне и крепко обнимает.

— Ох, Сиси. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты всегда будешь моей сестрой. Никогда не забывай об этом, — шепчет она.

— Спасибо тебе. Вы с Клаудией были единственными, кто не давал мне сойти с ума, — признаюсь я, обнимая ее в ответ.

Возможно, она не знает о том, что случилось со мной в Сакре-Кёр, но она была моим единственным источником утешения в те холодные годы. Нет слов, которые могли бы передать, насколько я ей благодарна.

— Ты тоже, Сиси. Ты всегда была храброй и каждый раз придавала нам немного мужества, — улыбается она.

Хотела бы я иметь это мужество сейчас, потому что, хотя мои ноги несут меня к Рафу, мое сердце уже мертво и похоронено.

Вся свадебная свита направляется в церковь, и мы с Марчелло приезжаем последними, готовые идти рука об руку к алтарю.

— Я горжусь тобой, Сиси, — говорит Марчелло, целуя меня в щеки перед самым входом. Впервые он прикасается ко мне более чем на секунду, и я впитываю его прикосновение. — Но не забывай, что у тебя всегда будет дом, где есть мы, — продолжает он, и я киваю, слезы жгут глаза.

Следуя мелодии, мы медленно заходим внутрь.

Раф ждет меня у алтаря, выглядя как щеголь в своем черном смокинге, его светлые волосы зачесаны назад и подчеркивают его голубые глаза. Ах, как бы я хотела полюбить его первым. Это избавило бы меня от душевной боли.

Но даже когда эти мысли проникают в мое сознание, я понимаю, что они ошибочны. Потому что, хоть я и испытываю сердечные страдания, я также понимаю, что есть только один мужчина, которого я когда-либо смогу полюбить. Единственный мужчина, который, кажется, был создан специально для меня.

Но этому не суждено случиться.

Может, мы просто встретились в неправильное время. А может, он действительно подходил мне, а я ему.

Мои ноги тяжелеют, когда я ставлю одну перед другой, с каждой секундой сокращая расстояние.

И вдруг оказываюсь рядом с Рафом, священник начинает церемонию, все выглядят чрезвычайно счастливыми, подбадривая нас со стороны.

Паника, не похожая ни на какую другую, овладевает мной, и я едва могу сдержать дрожь.

— Вы… — слова священника расплываются в воздухе, а в ушах звенит оглушительный звук

Я закрываю глаза, быстро моргая. Но тут вся комната темнеет, дым проникает в церковь…

По какой-то причине я не знаю, реально ли это, или это просто вымысел моего больного разума, отвергая реальность, в которой нахожусь, и каким-то образом создаю новую.

Люди кричат, раздаются выстрелы. Шум становится все громче.

Кто-то обвивает руку вокруг моей талии, зажимая рот ладонью, и я чувствую горячее дыхание на своей шее.

— Ты не избавишься от меня, Дьяволица, — произносит он угрожающим тоном, который заставляет мое и без того мертвое сердце разрыдаться.

А потом мир становится черным.

ЧАСТЬ I

Маленький монстр, маленький монстр, приходи играть.

Глава 1

Влад

Прошлое

Восемь лет

— Ты уверен, что с ним все в порядке? — мой отец расхаживает по маленькому кабинету и смотрит на доктора.

— Мы провели тесты. Учитывая его состояние… — доктор оглядывает меня с ног до головы, поджав губы, когда его взгляд фокусируется на моей обнаженной груди. — У него потрясающее здоровье. Это довольно необычно, на самом деле, — он поднимает руку, чтобы погладить подбородок.

Я наклоняю голову, отвечая на его пристальный взгляд своим, мои глаза встречаются с его, удерживая контакт. Раздраженный, он быстро отводит глаза.

— Посмотри на него и скажи мне, что он нормальный, — продолжает отец, указывая на меня пальцем.

Я не реагирую, так как меня не волнует его мнение. Когда я оглядываю комнату, мой взгляд останавливается на металлическом блеске. Мысленно прикидываю время и количество движений, которые мне потребуются, чтобы дотянуться до него.

— Что-то не так с его глазами, говорю тебе, — произносит отец, и мое внимание мгновенно переключается на него. Он подходит ближе, но все еще сохраняет дистанцию. Я вижу это по его выражению лица и по тому, как слегка кривится уголок его губ, когда он смотрит на меня. Я ему противен.

С тех пор, как вернулся.

Я не реагирую, когда он внезапно подносит свои пальцы к моему лицу и дважды щелкает ими. Не моргая, поворачиваю голову в его сторону, с любопытством разглядывая его.

— Видишь? Он бездушный. Что бы они с ним ни сделали… — отец прерывается, качая головой. Доктор быстро заверяет его, что я совершенно здоров и что это может быть остаточная травма.

— Травма, черт возьми. Он не разговаривает! Только и делает, что таращится на меня, как гребаный немой! — восклицает отец, вскидывая руки вверх и снова расхаживая по комнате.

Доктор подходит ближе, прищуривается, глядя на меня, как бы побуждая что-то сказать.

Я с раздражением наблюдаю, как он замедляет речь и использует слишком упрощенные слова, как будто я умственно отсталый.

Он слегка хмурится и поднимает руку, чтобы проверить мою шею. Он почти дотрагивается до меня, но я ловлю его пальцы в воздухе, откидывая назад, пока тот не вскрикивает от боли.

Одно быстрое движение, и острый, стальной предмет оказывается в моей руке. Доктор даже не успевает среагировать, как лезвие соприкасается с его кожей. Под его челюстью появляется порез от уха до уха, и кровь вытекает струей, как реактивная, окрашивая меня в красный цвет с головы до ног. Тело доктора с грохотом падает на пол, и мой отец вскидывает голову, его глаза расширяются от ужаса.

Одной рукой он массирует виски, а другой — лоб, одновременно проклиная всевозможные ругательства.

А я?

Я смотрю только на красный цвет крови, он такой завораживающий и напоминает мне о чем-то.