Из нее вырывается низкий стон, когда я толкаюсь в ее тело, чувствуя, как она выжимает из меня жизнь, ее маленькое тугое тело принимает меня так глубоко, что мои яйца встречаются с ее задницей, громкий звук отдается в воздухе, когда плоть встречается с плотью.

— Блядь, — проклинаю я, ясность и замешательство одновременно поселились в моем сознании.

Как одержимый, я крепко сжимаю ее бедра, врываясь в киску с такой силой, что головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее лона.

Откинув голову назад, она издает придушенный стон, еще крепче сжимая мои руки для поддержки.

— Сиси, — слышу я свой собственный голос, произнося ее имя, и мои толчки становятся все быстрее.

В глубине души я знаю, что не был нежен, слишком много агрессии выплескивается из меня, когда я маневрирую ею.

Но даже этого недостаточно.

Мне нужно глубже. Быстрее. Сильнее.

— Да, — кричит она, когда я встаю, увлекая ее за собой, ее тело все еще скользит вверх и вниз по моей длине. Она такая чертовски мокрая, ее соки покрывают мой член и стекают по яйцам.

Все еще держа Сиси за талию, я усаживаю ее на стол и ее спина ударяется о холодную поверхность, когда я практически разрываю ее верх.

Я завороженно наблюдаю, как сиськи моей женщины подпрыгивают вверх и вниз при каждом толчке, и не могу удержаться, когда мои руки смыкаются над ними, играя с ее сосками.

— Черт возьми, Сиси, — ворчу я, ее глаза полузакрыты, дыхание сбивается при каждом ударе в глубину ее лона, — Не думаю, что в моей жизни было что-то более жесткое, — говорю я ей, мое дыхание становится все более тяжелым.

Следы моих рук уже видны на ее теле, глубокие, красные следы от пальцев, которые показывают, что с ней обращались грубо, и это только заставляет меня хотеть заклеймить ее еще больше.

— Влад, — начинает она, едва в состоянии говорить, мои толчки становятся все быстрее, стол дрожит под ударами. В сочетании с тем, что мы находимся в воздухе, ощущения совершенно умопомрачительные. — Это слишком, — выдыхает она, — слишком хорошо… слишком…

Она теряет контроль над собой, ее крики усиливаются, ее руки хватаются за край стола, когда она пытается заземлиться, каждый сильный толчок грозит отправить ее за стол.

Я провожу одной рукой по ее животу и спускаюсь к ее киске.

Видя, как ее красивые губы открываются для меня и заглатывают меня целиком, я нахожусь на грани.

— Почувствуй это, Дьяволица, — я беру ее руку и подношу к основанию своего члена. — Почувствуй, как я тебя трахаю.

Она обхватывает своими маленькими пальчиками мою толщину, чувствуя скользкую кашицу, созданную ее киской, когда она двигает рукой вверх и вниз по моей длине, дроча меня, когда кончик движется круговыми движениями у ее входа, растягивая и стимулируя чувствительную область.

— Почувствуй, как твоя киска принимает меня так чертовски глубоко, — я снова хватаю ее руку, на этот раз прижимая к нижней части ее живота одновременно с тем, как я полностью погружаюсь в нее, ноги Сиси обхватывают мою талию, когда мои яйца шлепаются о ее задницу.

Я даю ей почувствовать контур моего члена через ее живот, головка слегка толкается каждый раз, когда я вхожу в нее.

— Ты такой большой… — хнычет она, глядя вниз на свой живот и на то, как мой член прилегает к ее внутренностям. — Боже, я чувствую тебя в своей душе, — вздыхает она, ударяясь головой о стол и раскачиваясь в стороны. Я цокаю, предупреждая ее об ошибке.

— Что я сказал о боге? — игриво спрашиваю я.

Я провожу большим пальцем по ее клитору, медленно дразня его, ее спина выгибается на столе, и все тело замирает. Ее стенки сжимаются вокруг меня, крепко обхватывая, а внезапное освобождение заставляет ее кричать о пощаде.

— Еще нет, Дьяволица. Еще нет, — усмехаюсь я, видя, как румянец охватывает все ее тело, лицо краснеет, она тяжело дышит, бессвязные звуки вылетают из ее губ.

— Итак, кто твой бог? — Я продолжаю гладить ее маленький клитор, наслаждаясь тем, как она продолжает спазмировать, умоляя меня остановиться.

— Ты. Только ты, — задыхается она, — ты мой бог. Мое все, — задыхаясь, заканчивает она, когда очередной оргазм настигает ее.

Она так чертовски отзывчива, так оживает в моих объятиях.

И у меня есть только одна цель в жизни — видеть ее удовольствие. И это значит, что я никогда не остановлюсь. Пока она не получит столько оргазмов, что не сможет двигаться. Это единственное доказательство, которое мне нужно, чтобы знать, что я делаю свою работу правильно.

— И ты мой, — она поворачивает свою руку, чтобы обхватить мою, и смотрит мне в глаза, в ее взгляде столько эмоций. — Ты весь мой, — повторяет она.

— Да, Дьяволица, — я быстро сжимаю ее руку, — весь твой. Телом и душой, — говорю я ей, наблюдая за ленивой улыбкой, которая тянется к ее губам, все ее лицо озаряется и заставляет мое замерзшее сердце таять.

Она способна превратить меня в пыль. И одной улыбкой она способна сделать меня неукротимым.

Только с ней рядом я чувствую, что могу покорить весь мир.

Забавно, что я всегда был самоуверенным ублюдком, но только с ней я понял, что такое настоящая уверенность.

Ее любовь ко мне дала мне надежду. А моя любовь к ней дала мне уверенность, в которой я нуждался, чтобы пройти через это.

Я так сосредоточен на ней, что едва слышу, как звонит мой телефон. На середине пути я ненадолго останавливаюсь, чтобы проверить определитель номера, и понимаю, что это Неро.

Нахмурившись, я задаюсь вопросом, что может быть такого важного, ведь он никогда раньше не связывался со мной напрямую.

Быстрый взгляд на мою девушку, обнаженную и разложенную на столе, и я понимаю, что не могу ее разочаровать.

Мои губы подрагивают, когда я принимаю звонок, включаю громкую связь и кладу телефон на стол, прежде чем снова погрузиться в ее тело.

— Влад, — говорит Неро, его голос звучит громко в маленьком самолете.

Глаза Сиси расширяются, когда она видит, что я сделал, и она пытается отстраниться от меня. Я не даю ей двинуться с места, удерживая одну руку на ее бедре, прижимая ее киску вровень с основанием моего члена и обеспечивая, чтобы я был глубоко внутри нее, а другой рукой закрываю ей рот, зная, что она не может молчать.

— Да, — отвечаю я, стараясь казаться незатронутым, даже продолжая трахать мою девочку. Единственный шум в комнате — это шум кожи о кожу, а скользкая влага, выделяемая ее киской, только усиливает эти звуки.

Сиси выглядит смущенной, но в то же время возбужденной, ее тело жадно стремится к моему, она толкается в меня каждый раз, когда я замедляю свои толчки.

— Я вспомнил кое-что немного странное о приюте, в котором мы с братом были, — говорит он, и моя маленькая распутница имеет наглость укусить мне палец.

Улыбка грозит появиться на моем лице от ее дерзости. Все еще держа руку у ее рта, я заглушаю ее звуки, хватая ее за бедро и притягивая ближе. Полностью выскользнув из нее, я провожу нижней частью члена по ее клитору, наблюдая за тем, как ее глаза закрываются, а рот открывается под моей ладонью.

— Поскольку нас завербовали в проект «Гуманитас» прямо оттуда, я решил немного поинтересоваться, знают ли они что-нибудь.

— Продолжай, — подсказываю я ему, мой голос немного напряжен.

— Директриса, конечно, сменилась, но я смог уговорить ее показать мне их архив, — продолжает он.

— И что?

— Там было немного, но я нашел нашу с братом фотографию. Я отправил ее тебе только что. Это с одного из рождественских праздников, которые приют устраивал каждый год совместно с какой-то церковью, — говорит он, и я хмурюсь.

— Церковь?

— Я уже почти забыл об этом, но там была одна женщина, которая всегда приходила осматривать детей. Долгое время я думал, что она из Красного Креста, потому что она также проводила медосмотр, — объясняет он, и я заинтригован тем, к чему это приведет.

В то же время я чувствую, как Сиси улыбается под моей ладонью, ее рука тянется к моему члену, ее пальцы касаются чувствительного места прямо под головкой.