— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, мой голос груб.

Как она сюда попала?

Я принял все меры предосторожности, чтобы она не узнала об этом. Теперь, когда я наконец-то заставил ее дать мне еще один шанс, мне не нужно, чтобы она увидела это и поняла, что я все еще монстр.

Комната намеренно скрыта от посторонних глаз, а дверь защищена паролем. Как она могла найти дорогу сюда и открыть дверь?

Она не отвечает, просто пожимает плечами, передвигаясь по комнате и оценивая ущерб. Немного наклонившись, она изучает труп одного из заключенных, проводя пальцем по моему прямому порезу. То же самое она делает со всеми телами, а затем останавливается передо мной.

— Интересно, — замечает она, и я изо всех сил пытаюсь понять ее.

Она злится? Разочаровалась во мне? Она собирается меня бросить? Она не может так поступить. Нет, конечно, я не позволю ей этого сделать.

Но интересно это хорошо или плохо?

Думает ли она, что я ее обманываю?

Чертов Аид, но это отнимет у меня баллы, а их и так немного. Я не могу потерять ее доверие. Или ее уважение. Или что-либо еще.

Мое сердце начинает бешено биться в груди, когда я понимаю, что она загнала меня в угол. Поднявшись из воды, я начинаю пробираться к ней, но она просто протягивает ко мне одну руку, ее ладонь поднята вверх, и она качает одним пальцем вперед-назад в движении типа "не смей".

Черт… Я в жопе.

— Я могу объяснить, — тут же говорю я, но она продолжает подносить пальцы ко рту, затыкая рот.

Мой разум тут же начинает работать в ускоренном режиме, когда я даю команду своему мозгу думать обо всех возможных сценариях и о том, что я могу сделать, чтобы выбраться из этой неразберихи. У меня уже готов список подарков, а также больше вырезанных сердец, поскольку они, похоже, помогают.

Я собираюсь выйти из бассейна, но как только я делаю еще один шаг к ней, она останавливает меня. Подняв руку, она качает головой, приказывая мне оставаться на месте.

Ее пальцы уже на пуговицах платья, и она медленно расстегивает их. Ее глаза устремлены на меня, как будто она осмеливается, чтобы я смотрел на ее чувственные движения.

Ей не нужно говорить мне об этом, я и так в восторге от плоти, выглядывающих ее ключиц… затем декольте… Вскоре платье расстегнуто по всей длине, и она снимает его со своего тела, роняя на пол.

— Черт, — шепчу я, глядя на ее фигуру.

Под ним ничего нет.

Я осматриваю ее с головы до ног. Ее золотисто-оливковая кожа сверкает в освещении комнаты, делая ее похожей на богиню, спустившуюся с небес в ответ на подношение крови. Ее сиськи круглые и упругие, соски уже твердые и покрыты мурашками.

Мой взгляд опускается ниже, к ее гладкому животу и очерченной линии талии.

Я сглатываю.

Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к ее виду. Она настолько изысканна, что никакие слова не могут ее описать. Черт, да даже словарь, скорее всего, лишился бы дара речи — или словаря?

Видите, даже мой мозг дает сбой, когда речь заходит о ней!

Ее бедра изогнуты и стройны, слегка расширяются наружу, образуя идеальную фигуру песочных часов. Я спускаюсь ниже, к небольшой копне подстриженных светлых волос между ее ног. Это восхитительное место, которое принадлежит только мне и будет принадлежать только мне.

— Сиси, — хриплю я, мое тело уже готово к ее ласкам, мой член напрягается, чтобы привлечь внимание, пока мои глаза греются в ее славе.

Я был создан, чтобы поклоняться этой женщине.

В этом нет никаких сомнений. Не тогда, когда мои колени слегка дрожат, уже желая встать перед ней на колени и оказать ей то уважение, которого она заслуживает.

Она — единственная во всей вселенной, кто может поставить меня на колени, и о, но я с радостью упаду. Ради того, чтобы попробовать ее, я готов на большее. Я простер бы себя у ее ног.

Она двигается, ее ноги почти скользят по мраморному полу, ее длинные, тонизированные ноги сгибаются и еще больше подчеркивают ее фигуру.

Черт!

Она окунает пальцы ног в кровавую воду, ее губы подрагивают, когда она одобряет температуру. Затем, медленно, маняще, она начинает опускаться, кровавая вода встречает ее кожу и окрашивает ее.

Я смотрю, как загипнотизированный, как она погружается в воду, пока ее волосы не наливаются кровью, светлая блондинка становится розово-красной.

Поднявшись на воздух, она поднимает на меня бровь, пробираясь через воду, чтобы добраться до меня. Все ее лицо теперь красноватое, не похожее на мое, и я чувствую желание схватить ее и притянуть к себе.

Просто поглотить ее.

Но сначала мне нужно увидеть, насколько она зла на меня.

— Сиси, — начинаю я, но она кладет палец на мои губы, подходит ко мне сбоку и прижимается к моему горлу, ее нос двигается вверх и вниз по поверхности моей шеи в мягкой ласке. Я замираю, не зная, как реагировать.

— Ты был непослушным, — шепчет она мне на ухо, ее зубы ловят мочку, когда она покусывает мою кожу.

— Черт, Сиси, — простонал я, — ты не можешь говорить такие вещи. Особенно в таком виде, — говорю я ей, мой голос напряжен.

— Какие? — спрашивает она, откидываясь назад, чтобы опустить на меня свои красивые ресницы, ее глаза мерцают скрытым смыслом и озорством.

Распутница.

Я обхватываю ее рукой за талию, прижимая к себе. В два шага я прижимаю Сиси к стенке бассейна, ее ноги раздвинуты, она обхватывает меня, ее киска трется о мой член.

— Ты очень хорошо знаешь, моя маленькая соблазнительница, — говорю я ей, мои пальцы впиваются в ее щеки, когда я поднимаю ее голову, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Ты — воплощение греха, — дыша на ее губы, я провожу рукой по ее шее, ключицам, прежде чем провести кончиками пальцев по ее соску.

Она задыхается, быстро переводит дыхание, когда ее глаза обращаются ко мне.

— Как ты сюда попала, Сиси? — Я наклоняюсь к ней, пока мы не оказываемся на расстоянии одного дыхания друг от друга. Она не отводит взгляд, вызывающе глядя на меня.

— Через дверь, — пожимает она плечами, на ее губах появляется намек на улыбку.

— Сиси, — поднимаю я бровь. — Эта конкретная дверь защищена паролем, — говорю я.

— И чья это вина, — начинает она, подходя еще ближе, ее язык высовывается и проводит по моим губам, проскальзывая мимо моей щеки, чтобы прошептать мне на ухо, — что пароль — это мой день рождения?

Я слышу веселье в ее голосе, и мои собственные губы подрагивают.

— Хм, я виноват, — говорю я, возвращая ее обратно к себе, положив большой палец ей на подбородок. — Но как ты нашла дверь? О ней знаем только Максим и я.

— Твой друг Максим может быть очень разговорчивым при правильном стимуле, — продолжает она, проводя ногтями по моей груди.

От ее прикосновений я теряю рассудок, особенно когда мне нужно держать себя в руках. Нарушение безопасности — это нарушение безопасности, независимо от того, кто нарушитель. А поскольку Максим едва говорит по-английски, мне еще более любопытно, как она получила эту информацию.

— Что ты сделала, Сиси? — спрашиваю я с серьезным выражением лица. Внутри, однако, меня почти переполняет гордость.

Она единственная в своем роде.

— Я просто подробно описала какую-то процедуру из учебника анатомии, — улыбается она озорно. — Ты развратил меня, — соблазнительно говорит она, перебирая пальцами по моей груди. И чтобы показать мне, какая она распутница, она приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. — Он мне много рассказал. Все твои секреты, — нахально шепчет она, и мои глаза расширяются от ее слов.

— Сиси! — я стону, закрывая глаза, мои уши наслаждаются звуком русского языка на ее губах.

— Я выучила. Немного, — она слегка краснеет.

— Для меня? — спрашиваю я, невероятно удивленный. Я никогда бы не подумал, что она приложит столько усилий ради меня.

Она кивает.

— Я хотела иметь возможность сказать тебе, что люблю тебя, на твоем языке, помимо всего прочего, — продолжает она, и мои губы расширяются в улыбке.