Перед самым восходом солнца он слышит громкие крики в различных направлениях. Потом охотник видит среди деревьев мелькающий золотой хвост. Как только птица садится на вершину дерева, скрытый охотник пускает в нее стрелу с круглым наконечником. Стрела оглушает птицу, но не пробивает оперенья и не вонзается в ее тело.

Красная райская птица водится только на островке Вайгиу, невдалеке от Новой Гвинеи. Тут местные охотники изобрели очень остроумный способ ловить этих птиц. Они знают, что райская птица очень любит один ярко-красный плод. Они прикрепляют этот плод к большой разделенной на конце, как вилка, палке и, захватив крепкую веревку, отыскивают в лесу дерево, на котором сидят райские птицы. Они укладывают палку на ветку и так ловко делают петлю из веревки, что когда птица прилетает на приманку и начинает клевать плод, нога ее попадает в веревку, как в капкан, и охотник стаскивает ее с дерева за висящий внизу конец.

У туземцев существует еще и такой способ ловли райских птиц. В тех местах, где водится эта птица, туземцы прорубают в лесной чаще нечто в роде просеки и птицы привыкают летать по этой аллее. Некоторое время спустя в конце просеки раставляются большие тенета, потом страшными криками спугивают птиц и гонят их по просеке прямо в эти тенета.

Яйца райской птицы высоко ценятся орнитологами и музеями. Они покрыты каким-то очень своеобразным рисунком. Туземцы уверяют, будто райская птица вьет гнездо в муравейнике и кладет только одно яйцо.

Лорд Ротшильд владеет самой большой в мире коллекцией оперений райских птиц. Коллекция эта находится в Англии, в зоологическом музее в Тринге, в Xeртфордшире. Многие из этих оперений были приобретены в самом сердце британской и голландской Новой Гвинеи.

В европейских же колониях, на островах Яве, Борнео и Суматре процветает еще другой промысел, тоже и «рожденный жестокими капризами моды. Париж ищет все нового и нового в области роскоши. Однообразие кожи, идущей на обувь, сумочки, портфели, — надоело. Мода требует теперь кожу змеи и крокодила. И вот люди снова рискуют жизнью, но достают, во что бы то ни стало достают тропических змей с южных островов, питонов из Африки и с Мадагаскара, пятнистых пачофилакс с Гвианы, страшного боа констриктора и серого с красным водяного удава с Антильских островов. Кожи этих змей дубятся и затем из них выделываются сумочки, туфли, маленькие чемоданы и даже дамские пальто.

Посмотрите на помещаемый здесь снимок. Какой неприятный и болезненный вид у ноги в туфле из змеиной кожи. Точно рубцами от заживших язв покрыта нога.

Каждый заводчик ревниво хранит тайну состава, которым дубят кожу змеи, и старается щегольнуть возможно лучшей выделкой этой кожи. Кроят же кожу в мастерских простым сапожным ножом и цинковыми пластинками.

Но, быть может, в этой последней моде есть еще хоть какой-нибудь здравый смысл: уничтожение змей приносит пользу населению, дает ему большую безопасность.

А кому вредят редкие райские птицы, эти прекрасные экзотические птицы-цветы?

Кому вредят безобидные крошечные зверьки шеншиллы — самый дорогой мех для дамских палантинов и манто?

Манто красавицы, изображенное на рисунке, стоит теперь не менее 25.000 руб. так как для его изготовления надо около двухсот серебристо-серых пушистых шкурок. Но спрос рождает предложение, и в Америке уже создалось общество для искусственного разведения шеншилла, при чем для его поимки и изучения условий жизни недавно снаряжена целая научная экспедиция.　

ГЛУБИНА МАРАКОТА

Новый научно-фантастический

роман А. Конан-Дойля,

Иллюстрации Т. Педди

Профессор Маракот, знаменитый ученый, организовал экспедицию для изучения жизни морских глубин. Он отправился из Англии, по неизвестному направлению, вместе с молодым ученым Сайресом Хедлеем и механиком, Билем Сканланом. Вскоре после этого, в письме с Канарских островов, Хедлей рассказал, как профессор Маракот поразил своих спутников, объявив им, что на борту их судна находится стальная клетка с хрустальными окнами, в которой они должны опуститься на дно Атлантического океана. После этого письма почти целый год не было никаких известий, и экспедицию считали погибшей. Но вдруг неожиданно очень странным образом было получено сообщение о профессоре Маракоте. Капитан парохода, шедшего из Кардифа в Буэнос Айрес, выловил в море стеклянный шар, в котором было заключено дальнейшее описание Сайреса Хедлей. Оно подтверждало, что план профессора удался и что клетка с тремя пассажирами опустилась на дно Атлантического океана.

Я думаю, что некоторое время мы все испытывали одно и то же. У нас не было желания ни действовать, ни осматриваться кругом. Нам просто хотелось спокойно сидеть и попытаться охватить всю чудесность нашего положения — что мы стоим на самом дне в центральной части одного из великих океанов мира. Но скоро необычайная картина, освещенная по всем направлениям нашими огнями, снова привлекла нас к окнам.

Мы опустились на слой высоких водорослей (— «Cutleria multifida», — сказал Маракот), желтые отростки которых колыхались вокруг нас, приводимые в движение каким-нибудь течением морских глубин, так же точно, как качались бы ветви при летнем ветерке. Они не были достаточно длинны, чтобы затемнить нам поле зрения, хотя их большие, плоские листья, казавшиеся при освещении темно-золотыми, и развевались временами на фоне открывающейся нам картины. За водорослями виднелись пространства какого-то черноватого, похожего на шлак вещества, усеянные прелестными разноцветными существами, голотуриями, асцидиями, морскими ежами и другими иглокожими, так ясе пышно, как весной в Англии холмы осыпаны гиацинтами и белыми подснежниками. Эти живые цветы моря, ярко красные, густо пурпуровые и нежно розовые, были во множестве рассыпаны по угольно-черному фону. Тут и там огромные губки щетинились из расщелин темных скал, и несколько рыб средних глубин, сами кажущиеся мелькающими цветными лучами света, проносились через наше ярко освещенное, сверкающее поле кругозора. Мы, как очарованные, смотрели на это сказочное зрелище, когда в телефонной трубке раздался взволнованный голос сверху: