Сюкин широко раскрыл глаза:

— Отметим несвоевременное восхождение «неведомого светила»…

Из кабинета доносился взволнованный говор голосов: мужского тенора и женского баса. Быстро вылетела раскрасневшаяся секретарша.

— «Рак» с эклиптики свернулся — констатировал Сюкин.

Через минуту метеором пронеслось неизвестное светило, тоже похожее на рака.

Прибежал «с поста» Притыкин и захлебываясь доложил Сюкину:

— Необычайное возмущение в межпланетных сферах. В момент прохождения «Рака» через «Сириус», вынырнула «Большая Медведица». «Сириус» сразу потух. «Рак» вспухнул. «Медведица» возмутилась, из ее недр потоком хлынули «Скорпионы», «Гидры» и «Драконы». Внимание, «Поллукс»!..

Близнецы долго заливались веселым смешком.

Земля вертелась… Вдруг, в «Дым-тресте» пронесся слух о сокращениях. Когда однажды к Заву в кабинет прошел Помзав с подозрительной бумажкой, Сюкин не утерпел и отправился к другу в «обсерваторию».

В тот же момент дверь отворилась, Зав с Помом появились на пороге.

— Я вам говорю, — это неисправимые лодыри и вообще, — говорил о ком — то Пом-зав, — насмешники в общем и целом… Всем прозвищ надавали и вообще… Они и вас «псом» каким-то именуют и вообще… по щелкам подглядывают…

— Хорошо. Мы потом обсудим этот вопрос… Не волнуйтесь…

— Да вот, поговорите с Завхозом, если не верите мне…

Через несколько дней из звездной системы «Дымтреста» было вычеркнуто только одно созвездие— «Близнецы». Все остальное на месте, и попрежнему вертится вокруг своего центра.

ОТ ФАНТАЗИИ К НАУКЕ

ПТИЦА РАСКРЫЛА

ТАЙНУ СВОЕГО ПОЛЕТА

Очерк И. Р.

Никто не знает, как летают птицы… К такому выводу неизменно приходили после всех бесчисленных наблюдений и работ, предпринимаемых с целью объяснить полет птиц.

Теоретические опыты насчитываются сотнями, по ни один из них не имел серьезного значения. Птиц и самых разнообразных насекомых снимали обыкновенным фотографическим аппаратом, затем снимали для кинематографа. Скальпель физиолога разобрал по частям трепещущий мотор птицы… Но птица хранила свой секрет. И установленные из опыта принципы, примененные затем к этой волнующей загадке, оказывались бессильными или даже явно противоречили наблюдаемым фактам.

Можно было прежде говорить, что если применить известные законы сопротивления среды к живым существам, способным летать, поневоле приходишь к заключению, что летание очень трудно, если и не совсем невозможно: что летание требует от животного большой затраты двигательной энергии, и что оно является без сомнения самым утомительным из всех способов передвижения. Но факты отрицают все эти заключения и показывают их нелепость.

Инженер Емихен, прекрасные труды которого по аэродинамике хорошо известны, сделал попытку выявить странные по сравнению с физическими законами аномалии полета птиц. Как бы птица ни летала, мускульная затрата энергии у нее очень незначительна. Это факт, который подтвердили самые тщательные испытания. Отсюда, стремление подражать форме птицы, стремление стоившее так дорого человеку. начиная с Икара…

Если взять чучело птицы в положении планирующего полета с распущенными крыльями и хвостом, мы увидим, что оно не сможет сделать того планирующего спуска, который мы наблюдаем у живой птицы. Какова бы ни была высота, с которой вы бросите это чучело птицы, оно со свинцовой тяжестью упадет на землю.

Если сопротивление, испытываемое этой безжизненной массой, оставалось бы таким же и у живой птицы, то у нее должна была бы быть замечательная атлетическая мускулатура.

Но самые строгие биологические исследования мускулов птицы не показали ничего ненормального как качественно, так и количественно. Это обыкновенные мускулы, очень немногим превосходящие мускулы соответствующих по размеру млекопитающих.

Ясно, что мертвое крыло не имеет уже никакого значения и поэтому нужно изучать живое, чувствительное крыло. Раскрыть тайну полета птицы могут только ее движения, ее усилия, рефлексы. Но еще вчера тайна эта оставалась неизвестной

Три французских ученых, Маньан, Хюгенар и Планиоль, посвятили долгие годы на изучение аэродинамики. Их работе мы обязаны, кроме других блестящих достижений, записи скорости полета авиаторов, определению кривой полета птиц, аэропланов и т. п… Всего несколько недель тому назад ими был подан во французскую Академию Наук отчет о результате их наблюдений над полетами птиц.

«Чтобы прийти к этому результату — пишут ученые в своем докладе, — мы попытались непосредственно измерить напряжения летящей птицы изобретенным нами аппаратом. Мы поместили этот аппарат на спину летящего голубя, который без труда может нести эту добавочную тяжесть».

Акцелерограф, изобретенный Маньаном и Хюгенаром, представляет настоящее маленькое чудо механики. Длина его 7 сантиметров, ширина 3 сантиметра, высота также 3 сантиметра, а вес всего только 55 грамм… И, несмотря на его миниатюрные размеры, он позволяет записывать напряжения птицы в вертикальном направлении и движение ее крыльев.

Этот аппарат с заведенным часовым механизмом просто надевается на приспособление вроде корсета, охватывающее тело птицы. Шея, крылья, лапы, хвост остаются свободными. Крепкая шелковая нитка, привязанная к лапкам, раскручивается с катушки и позволяет измерять скорость и останавливать полет птицы после сделанного ею известного перелета. Пружина освобождает при отлете записывающий цилиндр. Этот цилиндр имеет в диаметре 2 сантиметра и проделывает свой единственный круг в 6 секунд.

Различные записи, добытые учеными таким способом, показа «и, что отлет голубя вызывает значительные усилия. Кривая полета, которая изображена здесь на рисунке, начинается в тот момент, когда птица спущена с высоты 1 метра 50 с. от земли Птица удаляется с очень незначительной скоростью, сильно хлопая крыльями, делая ими в секунду от 6 до 8 ударов. Усилия достигают при этом такого напряжения, что в это мгновение голубь должен выносить свой собственный вес, умноженный в 4 раза.

Эта кривая, начертанная в некотором роде самой птицей, раскрывает нам много интересного. Надо думать, что ни одна фаза птичьего полета не останется теперь неисследованной. Маньан и Хюгенар, действительно, присоединили к своему аппарату добавочный механизм, управляемый ударами крыльев птицы, и функция которого заключается в том, чтобы освобождать цилиндр записей после некоторого количества ударов крыльев так, чтобы движение стилусов, делающих запись, началось бы только, когда птица в полном полете. Таким способом можно будет совершенно освободить птицу в нескольких километрах от ее голубятни, куда она принесет, несколько минут спустя, подробный «отчет» о своем путешествии. Цилиндр, вместе с записью усилий и амплитуды ударов крыльев, отметит также и время, благодаря вибрирующему острию, приведенному в движение полетом птицы.