— А когда мне можно начинать «наглеть»? — поинтересовался Курчевский. — В ранних инструкциях упоминался этот этап…
— По оценкам наших специалистов, «наглеть» нужно будет примерно с середины тридцать второго года, — ответил Аркадий. — Если данные верны, то это будет максимальная глубина падения рынка. Но важно, чтобы вы не мешали работе нашего бюро — мы будем применять золото.
— А могу ли я тоже… — начал Леонид.
— Не можете, а должны, — перебил его Немиров. — Готовьте заводы из списка к продаже, а также интенсифицируйте строительство комплексных заводов.
Перевозка заводов — это всегда лютая головомойка, с которой Аркадий столкнулся вживую. Если что-то мелкое или среднее перевезти не составляет особого труда, то вот что-то крупное всегда доставляет серьёзные проблемы.
Поэтому он решил обратиться к профессионалу — СССР нанят Альберт Кан, работающий с Леонидом Курчевским аж с 1926 года.
Кан является индустриальным архитектором, который уже имеет богатый опыт по проектированию заводов, поэтому концепция, переданная ему через «визионерское озарение» Леонида, была им прекрасно понята.
Краеугольный камень новой концепции — строительство купленного завода в США, а затем его размонтаж и транспортировка в СССР.
У Аркадия ещё с середины 20-х годов есть небольшая армия инженеров-проектировщиков, которые специализируются на заводах разного профиля, поэтому на месте завод будут встречать профессионалы. Естественно, американские инженеры поучаствуют в монтаже завода, но лишь в качестве контролёров сборки.
— Построим первую партию заводов за год, максимум — два, — уверенно заявил Леонид. — Нужно будет уладить этот вопрос с Гувером, который настроен к происходящему насторожено, но ему недолго осталось, с такой-то политикой…
— Хорошо, — кивнул Аркадий. — Теперь к вопросу бутлегерства и объёмов производства алкоголя…
*12 января 1931 года*
Первая сессия Верховного Совета СССР официально началась.
Выборы народных депутатов от всех союзных республик прошли в плановом режиме, но не без напряжения — нардепы прекрасно понимали, куда именно баллотируются, поэтому наметилась нешуточная конкуренция.
Несколько районов Москвы приглашало Немирова в качестве народного депутата, чтобы по-быстрому возогнать его через все уровни и усадить в Верховный Совет от своего имени. Информация о том, что будет какой-то пост при ВС СССР, общественности недоступна, поэтому ходит молва, будто бы товарищ Немиров куда-то исчезнет после завершения реформы.
К счастью или сожалению для всех, при Верховном Совете предусмотрена должность Генерального Секретаря — название «Генеральный Советник» было сочтено слишком высокопарным.
Предполагается, что генсеком назначат Аркадия, но при условии, что его круг задач не будет включать в себя слишком много не связанных с обороной обязанностей.
Пост председателя СНК, по итогам прений Верховного Совета, должен перейти к Иосифу Сталину — должностные обязанности у него будут изменены: что-то добавится от расформировываемого ВЦИК, а что-то убавится из-за передачи этих функций учреждениям при Верховном Совете.
— … к победе и торжеству социализма! — вещал Ленин с трибуны.
Партия, формально, от власти не отошла — подавляющее большинство нардепов, избранных населением, так или иначе, относят себя к большевикам, а другие партии всё равно запрещены в СССР.
У Немирова было опасение, что Сталин начнёт подминать под себя структуры и людей, как это было в истории его прошлой жизни, но потом он всё обдумал и понял — ситуация совсем не та.
В реальности его прошлой жизни, Иосиф Виссарионович вступил в уже существовавшую «партийную игру», причём позднее, чем следовало.
Тут же эта «игра» проявилась в последний раз в виде заговора Каменева. Реформа сделала практически бессмысленными внутрипартийные интриги, по причине того, что за партией осталась идеологическая работа, на которой она будет сфокусирована на 100%, без отвлечения на административно-хозяйственные процессы. То есть, партийных назначенцев больше не будет, грызться за руководящие посты нет смысла, так как нет никаких руководящих постов — за их сохранение у партии и сражался Каменев.
В конце концов, никто не мешает назначенным Верховным Советом функционерам вступать в ВКП (б)…
Так или иначе, но монополия на идеологическую работу остаётся у партии, а этот ресурс переоценить очень сложно.
Ленин закончил речь под громкие аплодисменты, после чего к кафедре вышел Валериан Владимирович Куйбышев, председатель Государственного планового комитета при СНК СССР.
Выступил Куйбышев с промежуточным отчётом о первой Пятилетке. Она выполнена на 98% за прошедшие четыре года, а дальше Госплан начал корректировку, в связи с «недавно открывшимися обстоятельствами» — случилась Великая депрессия, которую при изначальном планировании не учитывали. Да, Ленин утверждал уже давно, а ещё Немиров неоднократно намекал на такую возможность в своих статьях, но в план давние утверждения и намёки на возможности не заложишь…
Решено было, что массивы выкупаемых заводов, поступающих с Запада, запустят до конца 1932 года, после чего это будет считаться выполнением плана.
Валериан Владимирович озвучивал числа — чугун, сталь, цветмет, уголь, нефть, цемент, бумага, сахар, автомобили, электроэнергия. К каждому числу у него прилагались проценты и сравнение с состоянием до Пятилетки.
В разделе сельского хозяйства итоговые показатели были чуть хуже, чем в промышленности — не было впечатляющих процентов, но зато всё было стабильно.
О чём Куйбышев точно не будет говорить — это об эпизодах предотвращения голода в регионах. Местами случались засухи, где-то наводнения, например, в Советской Украине, но всякий раз СНК реагировал оперативно, потому что Аркадий ждал чего-то подобного.
В нуждающиеся регионы отправлялись составы с запасённым зерном, чтобы население могло спокойно пережить кризис. Трагедий избежать удалось, поэтому никто и не вспомнит потом, что когда-то были какие-то риски…
Да, такое засыпание голода зерном обходилось недёшево, но уж кто-кто, а Аркадий лучше всех знал, что главный ресурс СССР — это люди. И чем больше жизней он сохранит, тем легче потом будет идти сквозь мрачную неизвестность будущего. Вместе.
Ленин вернулся на своё место и посмотрел на Аркадия неопределённым взглядом.
— Володя, всё хорошо? — тихо спросила обеспокоенная Надежда Константиновна.
— Всё замечательно, — улыбнулся ей Владимир Ильич.
*19 января 1931 года*
— Почему вы считаете, что именно он лучше всего подходит на эту должность, товарищ Немиров? — спросил Михаил Иванович Калинин, председатель Президиума ВС СССР.
— А кто, если не он? — усмехнулся Аркадий. — Вы знаете кого-то ещё, кто проработал столько же в Наркомате обороны и курировал многочисленные оборонные стройки? Кроме меня и товарища Сталина, конечно же.
Иосиф Виссарионович, присутствующий на заседании Президиума как представитель СНК, коротко хохотнул.
— Резонно, — хмыкнул Калинин.
— То есть, считаете, что Берия справится лучше всех? — уточнил Отто Вильгельмович Куусинен, народный депутат, избранный в Верховный Совет от Карело-финской ССР, а уже там избранный в Президиум.
— Имею мнение, что он с поставленными задачами справится, а лучше или хуже всех — увы, не обладаю даром предвидения, — вздохнул Аркадий. — Но с Берией я работал долгие годы, поэтому хорошо знаю его, как специалиста и как человека. Но решать вам — если есть кто-то получше…
— Голосование, — со вздохом изрёк Калинин. — На повестке утверждение Лаврентия Павловича Берии в кандидаты на пост народного комиссара обороны.
Президиум голосует открыто, поэтому Аркадий сразу же увидел лес рук «за».
Да, сейчас это выглядит так, будто Верховный Совет является личной марионеткой генсека Немирова, но это только сейчас. У него, ни по Конституции, ни по факту, нет ощутимых рычагов влияния на депутатов ВС СССР, кроме своей репутации. Поначалу репутации будет хватать, но время пройдёт, ордена и медали поблекнут, а Верховный Совет перестанет бояться его острой реакции, потому что окажется, что ему просто нечем её проявлять.
