— Что я должен буду сделать? — поинтересовался Молотов.
— Первое — вы должны сформировать временную комиссию при СНК, задачей которой будет всестороннее разбирательство в ситуации на Северном Кавказе, — ответил Аркадий. — Далее — на основании результатов работы этой комиссии вы должны будете выработать программу по устранению выявленных недостатков.
Он пристально посмотрел в глаза Вячеславу Михайловичу.
— Теперь по критериям провала, — произнёс он. — Провалом будет считаться начало казачьего восстания в регионе. Также провалом будет считаться физическое устранение казаков, как класса, что выглядит лёгким и простым способом решения проблемы.
— А что тогда считать успехом? — уточнил Молотов.
— Успехом будет полная интеграция бывшего сословия казаков в народное хозяйство, — ответил Аркадий. — Нужно проявить дипломатические навыки, чтобы сгладить имеющиеся противоречия. Допускаю применение некоторых уступок. Нам нужно примирение, а не антагонизм. Задача ясна?
— Ясна, товарищ генерал-лейтенант, — кивнул Вячеслав Михайлович.
— Я очень рассчитываю на вас, товарищ Молотов, — напутствовал его Аркадий. — Не подведите меня.
— Я не подведу вас, — заверил его тот.
Немиров понял, что его самого где-то недалеко ждёт инсульт или сердечный приступ, если он продолжит работать в ленинском режиме. Да и жену с детьми он не видел уже давно…
Поэтому он начал очень широко применять делегирование задач — где это возможно, он налаживает стандартные процессы, где-то поручает чуть меньше месяца назад учреждённому Главному Управлению по стандартизации и нормированию разработать документированные процедуры и стандартные операционные процедуры.
ГУСН менее чем за месяц наладило работу секретариата СНК, где очень много стандартных и однотипных процессов. Изначально этим должен был заниматься Свердлов, в свободное от работы время, он и занимался, но затем погиб, после чего инициатива почти сразу же заглохла.
Теперь же Аркадий лично заинтересован в оптимизации всех этих нагромождений процессов, поэтому заглохшую инициативу реанимировали и, наконец-таки, внедрили.
Расчёты ГУСН, возглавленного Валерианом Владимировичем Куйбышевым, показали, что обеспечена экономия времени на 31% в общем.
С высших функционеров СНК уже снято 25% рутинных задач, которые оказались вполне выполнимы на среднем и низшем звеньях управления. Сам Аркадий высвободил таким образом 20% времени рабочего дня… и тут же забил их дополнительными задачами. Наркомы поступили аналогично.
Документирование и учёт процессов, чего и близко не было ни в одном управленческом аппарате не только СССР, но и мира, позволило повысить прозрачность процессов, а также сильно сократить количество «бутылочных горлышек», из-за которых до этого спокойно замедлялись целые каскады процессов, что оптимизировало общее быстродействие секретариата СНК на 12%.
Помимо прочего, стандартизация документооборота устранила дублирование задач как явление, минимизировало количество ошибок, а также ускорило документооборот — это позволило ускорить скорость обработки обращений на 19%, а также повысить качество их обработки до немыслимого прежде уровня.
Также это позволило избавиться от десятков форм, выполнявших схожие задачи, что позволило снизить расход бумаги на 5%.
Небольшая революция в отдельно взятом секретариате вдохновила Аркадия, поэтому он спустил приказ для ГУСН — внедрить новый стандарт документооборота во всех наркоматах, а затем распространить опыт на ВЦИК.
Куйбышев — это организационный талант, но проблемы у него ровно те же, что и у Ленина — совершенно не жалеет себя и склонен работать десятки часов подряд. Эти рабочие марафоны Аркадий приказал прекратить, а также ввёл периодический медицинский осмотр ключевых функционеров. Известно, что у Куйбышева есть какие-то проблемы с сердечно-сосудистой системой, поэтому Аркадий назначил ему личного кардиолога из епархии Семашко.
«Я выжму из этих талантов максимум», — подумал Немиров, глядя на молча поглаживающего свой подбородок Дзержинского. — «Но только постепенно — так гораздо выгоднее…»
Кто-то думает, что это на него так сильно повлияла трагедия с Лениным, но это просто никто не знает, что он уже давно озабочен этими вопросами и плодотворно сотрудничает с Николаем Александровичем Семашко, архитектором советской системы здравоохранения, в которую Аркадий даже особо не лезет — она и так хороша. (1) Впрочем, процессный подход отлично подходит и для неё, а Наркомат здравоохранения СССР тоже находится в списке на модернизацию системы управления.
Аркадий посчитал, что все выиграют от прогрессивного метода делопроизводства, родом из далёкого будущего, что сильно ускорит быстродействие всей системы.
Куйбышев, например, делает смелый прогноз, что при внедрении новых стандартов во все наркоматы их общее быстродействие вырастет на те же 12%, но он ещё не знает о таком явлении, как «убывающая отдача» — это когда каждое последующее вложение ресурсов даёт всё меньший прирост результата.
Например, сильно понизит ожидаемую эффективность то, что секретариат СНК работает со всеми наркоматами, все основные «бутылочные горлышки» были именно при взаимодействии с ними, поэтому внедрение новых стандартов не даст того же самого эффекта. Эффект будет, но он будет слабее, чем при внедрении процессного подхода в секретариат. Впрочем, даже если прирост будет хотя бы 5%, это всё оправдает.
Тем не менее, самое главное, чего ждал от этого Аркадий — оптимизации рутинных задач и высвобождения времени высших функционеров. Больше времени — больше возможных задач, что уже позволит вносить серьёзные корректировки в планы.
И этот подход можно внедрить везде, кроме искусства. Везде, где есть процессы, требующие заданного качества и предусматривающие хоть какой-то контроль, можно внедрить документированные процедуры и стандартные операционные процедуры. Это здоровски упростит контроль качества и позволит точно управлять этими процессами. Это применимо и в тяжёлой промышленности, и в артелях.
Теперь, когда у Немирова есть полный контроль над всем государственным аппаратом, он как можно более безболезненно переведёт его на процессные рельсы, что позволит оторваться от потенциальных противников практически на ровном месте, без существенных затрат. Он называл это силой знания.
«Этот подход даже танки производить помогает», — подумал Немиров. — «И даже космические корабли».
— Ты думаешь, что он справится? — спросил Дзержинский.
— Узнаем, — улыбнулся Аркадий. — Не справится — так и останется на своём месте, где справляется. Справится — значит, правильного человека товарищ Сталин подсказал.
Иосиф Виссарионович лишь хмыкнул.
— По саботажу на железной дороге что-нибудь выяснилось? — спросил Аркадий.
— Это бывшие корниловцы шалили, — вздохнул Феликс Эдмундович. — Бандформирование выявлено и уже уничтожено — убитых захоронили на месте, а раненые уже едут в Москву.
Два угольных состава сошли с рельс и на сутки остановили трафик на западном участке Транссиба — это не было похоже на случайность.
Отряды контрразведывательного отдела ОГПУ стараются брать бывших корниловцев живьём, так как они могут знать о других бандах этих мятежников без цели.
— Я бы потренировал на них тувинских егерей, — посоветовал Сталин. — Чего они зря в казармах стоят, когда могут принести неоценимую пользу?
— Проработаю этот вопрос с товарищем Алексеевым, — кивнул Аркадий. — Это отличная идея.
Тувинские егеря — это исключение, которое Немиров сделал для отдельных подразделений. Их всё равно очень мало в РККА, поэтому он решил провести эксперимент. Это моноэтнические формирования, с офицерами и сержантами, говорящими на тувинском языке.
И эти егеря полностью себя оправдали, показав высший класс по отлову различных бандформирований басмачей на южных границах союзных республик Средней Азии.
Принципиальных отличий между бывшими корниловцами и басмачами Немиров не видел, поэтому будет здорово, если тувинские егеря «поддержат квалификацию» в глухой тайге.
