*28 сентября 1925 года*
— … а вторая вышибла ему черепную коробку, — сообщил Аркадий. — Снайпер действовал наверняка.
— Жуть, — поёжился Киров.
— Вот такие они — внутренние разборки буржуазии… — развёл руками Немиров.
— Думаешь, из-за денег? — спросил Сергей Миронович.
— Не исключаю, — пожал плечами Аркадий. — Но может быть, что это всё из-за политики.
Данных судмедэкспертизы нет, но американские газеты опубликовали всю просочившуюся наружу информацию: выстрела было два, один пришёлся в бок левой части грудной клетки, а второй точно в задницу Черчилля, из-за чего пуля прошла сквозь всё тело, в ходе чего лишилась оперения, после чего плашмя вылетела из черепа.
Ранения в бок зачастую оказываются смертельными, поэтому едва ли Черчилль мог выжить после первого попадания, но второе снизило его шансы до нуля.
Немиров отпил чая из чашки, после чего закусил терпкий напиток ватрушкой с творогом, тёртым грецким орехом и изюмом.
Ход сделан — британцы получили симметричный ответ.
Наверное, они бы и хотели устроить международный скандал, но доказательств причастности СССР к этому убийству нет. Убийца не найден, оружие безнадёжно испорчено кислотой, а то, что от него осталось, указывает на местное изготовление — британская винтовка и британский бронебойный патрон.
Кучность у стреловидного боеприпаса, как правило, не та, но работал профессиональный снайпер, воевавший против Кайзеровской Армии и РККА — для него это были практически полигонные условия.
Дзержинский поделился сведениями: этот профи захотел продолжать сотрудничество, поэтому в будущем прольёт ещё немало крови.
ОГПУ планирует направить его в Шотландию, чтобы он отлежался там нужное время. И если британцы решат, что им мало, будет ещё одно политическое убийство. Возможно, следующим станет премьер-министр. Но только если они решатся на ответные действия.
Уинстон Черчилль, своим печальным примером, показал, что убрать можно любого. Военный министр ли, лорд адмиралтейства ли, представитель палаты общин — умереть может любой.
— Свежая газета, — заглянул в кабинет Аркадия секретарь. — «Правда», «Известия», «Таймс», а также «Гардиан».
— Давай сюда, — сказал Немиров.
Начав изучать «Таймс», он лишь криво усмехнулся — практически все статьи, так или иначе, были посвящены Уинстону Черчиллю. В одной статье в открытую заявлялось, что в этом деле есть русский след, а также озабоченно доносилось, что нужен достойный ответ, «иначе удар по репутации и престижу Великобритании и Его Величества не будет смыт».
«Гардиан» же предлагал искать ответы в прошлом Черчилля — журналисты допускали, что это могло быть эхо Англо-бурской войны…
«Правда» выражала соболезнования родственникам погибшего, а также высказывалась о своей версии — буржуазно-империалистическая гидра не жалеет даже своих высших чиновников.
В той же «Правде» была статья Я. Гашека, который очень иронично высказался о личности усопшего, а также проявил компетенцию в нюансах военного дела. Он написал, что убит Черчилль был из британской снайперской винтовки, с немалой дистанции, британской же бронебойной пулей, известной повышенным разбросом, что требует от стрелка немалой компетенции. Он предположил, что стрелял бывший военный снайпер, для которого такой выстрел был чем-то вроде разминки перед настоящей стрельбой.
— А не тот ли это Гашек… — начал Аркадий.
— Да, автор «Похождений бравого солдата Швейка во время мировой войны», — кивнул Митрофан. — Хорошая книга.
— А разве он не ушёл вместе с чехословаками? — нахмурил брови Немиров.
О Гашеке он знал мало, так как тот не был его любимым писателем. Прожив часть своей жизни на войне, Аркадий мог с уверенностью заявить, что отыгрывать жизнерадостного кретина на войне — это как смеяться в аду. Никто не запрещает, но это странно.
Да, Аркадий понимал иронию Гашека, его видение войны через призму трагикомедии, но сам на неё так смотреть больше не мог. Он прошёл через неё, он умер на ней, поэтому ему не смешно. Да и никогда не было.
В данный момент он смотрел на войну как на всю эту вереницу вынужденных политических убийств. Как на кровавую, отвратительную, антигуманную и разрушительную безальтернативность…
— Нет, — покачал головой Русаков. — Да и с чего бы ему? Он же в ВКП (б). Ну и в «Правде» не на последнем месте.
Немиров вернулся к чтению «Правды».
Его заинтересовала статья об успехах в Ставропольской губернии. Официально заявлено, что кулаков в губернии больше нет, они либо уехали от «бескормицы», либо вступили в артели и коммуны на правах рядовых тружеников.
Подпольная холодная война на селе близится к завершению — на заседании СНК, в прошлом месяце, Аркадий слышал, что в 1924 году было собрано 98 миллионов тонн всех видов зерновых. Для сравнения, при царе, в довоенном 1913 году, собирали 50,5 миллионов тонн зерна.
Но это всё не считая Маньчжурии и Китая — только вот там послевоенная неразбериха и сельское хозяйство работает не очень эффективно, поэтому не хватает даже на покрытие собственных потребностей. Из-за этого часть зерна из остальных республик идёт в КитССР, преимущественно в Пекин, который надо очень хорошо кормить, чтобы там всё не рухнуло.
Зато, как пишут «Известия», в Маньчжурию и на Дальний Восток начали переезжать китайские крестьяне, получающие там землю и сразу же начинающие формировать артели и коммуны.
С одной стороны, это может показаться плохой идеей, так как в партии уже есть мнения, дескать, китайцы всё заполонят, а русских людей совсем не останется, но Аркадий был ярым сторонником заселения Дальнего Востока маньчжурами, ханьцами, хуэйцами и остальными полноправными гражданами СССР, так как знал будущее…
К 2040-м годам Дальний Восток России представлял собой малонаселённую пустошь, полную городов-призраков. Депопуляция, начавшая всё смелее проявлять себя во второй половине 10-х годов, привела к тому, что населения, в целом по миру, становилось всё меньше и меньше. Старики умирали, а новые дети не рождались, а ещё с Дальнего Востока постоянно уезжали люди, поэтому, к весьма печальному концу Третьей мировой, люди жили только в некогда крупных городах, а тайга была полностью отдана на откуп волкам и медведям.
Сейчас же китайцы, которым очень некомфортно жить в тесноте Северного Китая, мигрируют, при полной поддержке Советской власти, в малонаселённые регионы, получают сельхозтехнику, посевное зерно и строительные материалы — всё для того, чтобы увеличить численность населения на Дальнем Востоке.
Но просто так их там не оставят, ведь запланировано проводить там ликбез, массово учреждать русско-китайские школы, а также открывать высшие учебные заведения.
Аркадий, при поддержке Ленина, принявшего его доводы, инициировал амбициозную программу по полноценной интеграции китайского населения, переехавшего в РСФСР. Дальний Восток, если у них всё получится, станет одним из самых густонаселённых регионов.
Этот амбициозный план, в случае успеха, существенно облегчит освоение природных ресурсов, за счёт обилия рабочих рук. Не придётся объявлять комсомольские стройки, с отправкой десятков тысяч добровольцев. Строить будут местные.
Немиров, помимо будущей войны, беспокоился ещё и о грядущей депопуляции. Причины её он понимал не до конца, но чувствовал, что это было как-то крепко связано с капиталистическими отношениями.
В его времена дети — это было что-то неприлично дорогое, совершенно неподъёмное для большинства. Социальная поддержка от государства была практически никакой, поэтому родители оставались наедине с «проблемой» — как поставить на ноги даже одного ребёнка, при таких-то ценах на места в детских садах, стоимости образования, и прочие сопутствующие атрибуты.
Они с его теперь уже бывшей женой решили, что это вообще не их, поэтому так и не завели себе ребёнка, а просто жили для себя.
Теперь же у него есть сын, а ещё второй ребёнок на подходе, причём Людмила считает, что этого всё ещё слишком мало, поэтому надо третьего.
