Ребекка ответила сразу, не задумываясь:

— Парни из Колма. Я думаю, они пробрались сюда целой толпой, хотели устроить розыгрыш, спереть там что-нибудь или раскрасить. Пару лет назад они так же пролезли к нам на футбольное поле ночью, с баллончиками краски, и нарисовали… — Она слегка покраснела и явно не собиралась пояснять, что именно нарисовали. — Думаю, опять собрались устроить что-нибудь в этом роде, а потом подрались, и…

Она плавно развела руки, словно выпуская в пространство образ ночной потасовки.

— А Крис стал бы в таком участвовать? Выбраться ночью из школы, устраивать розыгрыши?

Ребекка отвлеклась, словно вглядываясь в возникшую в памяти картину:

— Да. Он мог.

Голос опять изменился, помрачнел, что ли. Крис Харпер не был ей безразличен. В хорошем смысле или плохом, я не понимал, но чувство было очевидно сильным.

— Если сказать про Криса что-то одно, что бы это было? — спросил я.

— Он был добрый, — неожиданно ответила Ребекка.

— Добрый?

— Как-то раз мы тусовались неподалеку от торгового центра, и мой телефон начал глючить, все фотографии пропали. Парни начали нести всякую чушь, типа "о-о-о, а что там было, фотки твоих…" — Опять покраснела. — Глупости всякие. А Крис сказал: "Дай-ка глянуть", взял телефон и стал чинить. Эти идиоты со смеху покатывались, а Крису было все равно. Он все исправил и вернул мне телефон.

Тихий вздох. Воспоминания померкли, вернулись на свое место в глубинах памяти. Она опять смотрела на нас.

— Вот о чем я вспоминаю, когда думаю про Криса. Про этот случай.

Для такой девчонки, как Ребекка, такой случай мог много значить. Мог пустить корни и разрастись.

Конвей встала:

— У тебя есть парень?

— Нет.

Мгновенно. Почти презрительно, как будто вопрос был совершенно идиотским, вроде "А у тебя есть космический корабль?".

— А почему?

— А что, это обязательно?

— У многих есть.

— А у меня нет, — спокойно ответила Ребекка.

Ей было наплевать, что мы подумаем. Нет, это не Элисон и не Орла. Ровно наоборот.

— До встречи, — попрощалась Конвей.

Ребекка сунула в карман мою визитку, кажется сразу же забыв про нее, и ушла.

— Не она, — решила Конвей.

— Угу.

Она не продолжила. Пришлось мне:

— Не сразу получилось.

Конвей кивнула:

— Ага. Не твоя вина. Я тебя неправильно нацелила.

Она отвлеклась, думала о чем-то другом.

— Думаю, в итоге-то получилось. Не страшно.

— Может, и так, — согласилась Конвей. — Ох, хреновое место. Чуть отвлекся — тут же спотыкаешься. Что ни сделаешь, все не то.

Джулия Харт. Учитывая осечку с Ребеккой, по поводу этой Конвей уже не стала сообщать никакой информации, но едва Джулия появилась в дверях, я понял, что в своей компании она за главную. Невысокая, темные кудрявые волосы, норовящие выбиться из тугого хвоста. Чуть плотнее остальных, чуть более выраженные формы; походка, привлекающая к ним внимание. Не красотка — лицо круглое, нос с горбинкой, — но подбородок изящный, маленький, упрямый, и глаза хороши: карие, с длинными ресницами, взгляд прямой и чертовски умный. На Тайное Место не обернулась, но в данном случае иначе и быть не могло.

— Детектив Конвей, — поздоровалась она. Приятный голос, глубже, чем у большинства девчонок, и более сдержанный. Кажется старше своих лет. — Вы уже по нам соскучились?

Остроумная. Это нам на руку, очень даже. Остроумные разговорчивы, где надо и не надо, ради хлесткой фразы могут и проболтаться о важном.

Конвей указала на стул. Джулия села, скрестив ноги. Осмотрела меня с ног до головы.

— Я Стивен Моран, — представился я. — Джулия Харт?

— К вашим услугам. Чем могу быть полезна?

Юным умникам только дай поумничать.

— Можешь сама мне рассказать. О том, что, по-твоему, мне следует знать.

— Например?

— Выбирай. — И я ухмыльнулся, как будто мы с ней давние приятели, сто лет не виделись.

Джулия ухмыльнулась в ответ:

— Не ешьте желтый снег. Не играйте в чехарду с единорогом.

За считаные секунды допрос превратился в милую беседу.

Я чувствовал себя в своей стихии. Вслед за мной расслабилась и Конвей.

— Запомню, — сказал я. — А пока расскажи, что ты делала вчера вечером. Начни с первого учебного периода.

Джулия вздохнула:

— А я-то надеялась, что будет интересно. Как это мы вдруг перескочили на типа самую скучную фигню в мире?

— Ответишь — будет тебе интересное. Может быть. А так — терпи.

Понимающая усмешка.

— Ладно. Вот вам скучная история.

Та же, что у Ребекки: проект, ключ, забытая фотография, перерывы на туалет и поход за мелом, слишком заняты, чтобы интересоваться объявлениями. Ни одного расхождения. Либо правда, либо они очень хорошо подготовились.

Я достал фотографию. Покрутил в пальцах.

— Ты что-нибудь вешала в Тайном Месте?

— Вот еще, — фыркнула Джулия. — Не мое это.

— Точно?

Не отводя взгляда от фотографии:

— Честно, совсем, вот прям никак.

— Значит, это тоже не твое.

— Ну раз уж я ничего там не вывешивала, то вроде как нет?

Я протянул ей карточку. Джулия взяла. Нарочито невозмутимо.

Повернула картинкой к себе и застыла. И всё вокруг вместе с ней.

А потом пожала плечами и вернула мне фотографию — почти бросила.

— Вы же знакомы с Джоанной Хеффернан, да? Если вам известно, на что она не готова пойти ради того, чтоб обратить на себя внимание, с удовольствием послушаю. Разве что видео на YouTube, такое, знаете, с участием немецкой овчарки. — Писк со стороны Хулихен. Джулия покосилась на нее и сразу поскучнела.

— Джулия, — сказал я, — давай отложим шутки, хоть на минуту. Если это твоя работа, нам действительно нужно знать.

— Я в состоянии понять, когда дело серьезное, спасибо. Это была абсолютно, стопроцентно не я.

Тем не менее Джулию нельзя вычеркивать. Скорее всего. Наверное.

— Так ты думаешь, это дело рук Джоанны?

Она снова пожала плечами:

— Тут за дверью толчемся только мы и Джоанна со своими питомцами. Плюс вы спрашиваете про вчерашний вечер, значит, вам нужен некто, кто в это время был в школе. Это точно не мы, так что остаются только они. А остальные трое задницу себе не почешут без разрешения Джоанны, простите за выражение.

— Почему ты так уверена, что это не кто-то из твоих подруг?

— Потому что. Я их знаю.

Эхо звенящей, высокой ноты, которая звучала в голосе Ребекки. Еще одна вспышка — такая яркая, что глазам больно. Нечто удивительное. Редкое.

Я покачал головой:

— Ну совсем насквозь ты не можешь их знать. Поверь мне. Так не бывает.

Джулия вопросительно подняла бровь.

Чувствую, как предостерегающе подобралась Конвей. Отступаю.

— Хорошо. Ты ведь, наверное, размышляла, кто мог убить Криса. Твои предположения?

— Кто-то из Колма. Его дружки. Они считают, что залезть сюда и отмочить дебильную шутку — написать на стене: ШЛЮХИ… или спереть что-нибудь — это ужасно забавно. Может, они решили, что было бы здорово помаяться дурью в темноте, вооружившись палками, или камнями, или еще какой опасной фигней. Кто-то совсем разошелся — и…

Джулия развела руками. Тот же жест, что у Ребекки. И та же история, почти слово в слово. Они это обсуждали.

— Да, мы слышали про то, как они разрисовали футбольное поле. Это были Крис с приятелями?

— Кто знает. Никого же не поймали. Лично я думаю, нет. Мы тогда были первогодками, а Крис — на год старше. Вряд ли в таком возрасте у них хватило бы смелости.

— А что они нарисовали?

Снова писк со стороны Хулихен. Джулия рассеянно отмахнулась:

— Говоря научно, здоровенный пенис с тестикулами. Сразу видно, что у ребят из Колма хорошо развито воображение.

— Почему ты считаешь, что Крис мог участвовать в подобных забавах?

— Я? Да я просто гадаю. Оставляю детективную работу профессионалам. — Похлопала ресницами, скромно опустив голову, и наблюдала за реакцией. Нет, не сексуально, это вам не Джемма. Она просто издевается. — Можно мне идти?