Настало время тонких направленных потоков. Вот назло Захарьину и Гаазу, я со слабым ещё даром сейчас это сделаю на раз. Благодаря регулярным медитациям, я уже намного лучше чувствовал движение магии от ядра по протокам в мою ладонь. Здесь они концентрировались, сходясь в пучок не толще нитки для штопанья носок. Скажи это в этом мире или молодёжи в моём, пальцем у виска покрутят. Мол нафига носки штопать? А-а-а, вы не застали такое время, а я в детстве такое застал.

Сзади подкрался Юдин, а я даже не услышал, как он вошёл. Он не стал меня отвлекать неуместными вопросами, а молча наблюдал. Я так думаю, что с диагнозом он определился с первого взгляда. Ботаники так умеют, ага. Я приложил ладонь к бедру пациента и начал сращивать перелом. Тоненький пучок, словно хирургический лазер, устремился к линии перелома, постепенно наращивая мягкую костную мозоль, потом также постепенно её уплотняя. Через несколько минут я остановил поток, просканировал место, где был перелом и остался полностью доволен результатом. А это самое большое удовольствие для специалиста, увлечённого своей работой. Ещё небольшой штрих — немного помогу гематоме быстрее рассосаться. Для этого таким же пучком воздействовал на неё на всем протяжении, медленно передвигая руку по бедру. Вот теперь совсем хорошо. Я оглянулся на Юдина, а его уже и след простыл. Зачем приходил интересно?

— На сегодня всё, вы здоровы! — объявил я пациенту. — Можно вставать и отправляться домой. Только по льду старайтесь не бегать больше.

— Да кто ж бегал, — хихикнул мужчина, поднимаясь и осторожно слезая со стола. — В том-то и дело, что шёл обычным шагом. Если бы бегом, то хоть не так обидно было бы. Спасибо вам, Александр Петрович, дай вам Бог здоровья, любви, счастья и детишек побольше!

— Спасибо, — улыбнулся я. — Думаю всё будет, но не сразу.

— Отчего ж тянуть-то? — оглянулся пациент уже стоя на пороге. — Молодой, красивый, небось девки штабелями складываются, когда мимо проходишь?

— Хаха, может быть, — ответил я. — Не обращал внимания.

— А зря, — сказал пожилой мужчина и хитро улыбнулся. Потом вышел и закрыл за собой дверь.

— Может он в чём-то и прав, а Александр Петрович? — спросила Света, хитро улыбаясь.

— И ты туда же? — вздохнул я. — Давай закроем эту тему. Зови следующего.

Кажется, она немного обиделась на мою резкость, улыбку с лица мгновенно сдуло. Ну и ладно, что поделаешь, не за чем ей сейчас было добавлять угля в топку. Хоть я и почти привык к жизни в новом теле в новом мире, но не проходит ни одного дня, чтобы я не вспоминал жену и детей. Только похоронили они меня, а я не вижу их, словно это я похоронил. Каждый раз, когда их вспоминаю, всё внутри съёживается, скукоживается в маленький дрожащий комочек. Бедный, несчастный и бесконечно одинокий. Потом я вспоминаю, что я всё ещё жив, выпрямляю спину, поднимаю голову и иду дальше. Раз мне дана другая жизнь, я должен выжать из неё всё, что смогу. И выжать не столько материальные блага, мне их слава Богу и так хватает, а принести максимальную пользу миру, который меня приютил. Главное — чтобы этот мир дал ему помочь и не сопротивлялся, а я уж постараюсь, чтобы он об этом не пожалел.

Света заметила внутреннюю борьбу у меня на лице, как текст открытой книги. Тут же перестала дуться, её лицо теперь тоже выглядело встревоженным, словно она случайно заглянула в какое-то запретное тайное писание. Чтобы прервать побыстрее этот неловкий момент, она открыла дверь и позвала следующего пациента.

Увидев вошедшего, я сразу задвинул свои размышления в дальний угол, до лучших времён. Или наоборот худших, это уж как получится. По внешнему виду уже было понятно, что в эту пятницу у нас повторяется среда. У него точно онкология. Осталось только выяснить где именно и начать лечить. Кожа бледная, с желтоватым оттенком, губы немного синюшные, идёт еле-еле, пошатываясь. После того, как он протяжно закашлялся со звуками играющей гармошки уже круг подозреваемых новообразований значительно сузился. Это однозначно процесс в лёгких, но есть вероятность, что там другая болячка, а очаг в другом месте, всё равно надо проверять.

— И давно так кашляете? — спросил я.

— Вот прям так месяца два, — с трудом поборов кашель ответил мужчина чуть старше пятидесяти на вид. — А так года два уже кашляю, но всё начиналось потихоньку, потом всё хуже и хуже. Мне уже лечили и бронхит, и астму, и воспаление лёгких, но помогало только на время, потом всё возвращается. Дней десять, как кровь стала появляться. Я всё скрывал от домашних, чтобы не расстраивать, да вот дочь случайно увидела и привела к вам. Говорит, что вы умеете с этим бороться.

— И откуда она это знает? — поинтересовался я. Ну надо же, всего два дня прошло, как я впервые столкнулся здесь с этой проблемой и об этом уже знают.

— Да она услышала, как соседи за забором разговаривают. Соседушка то мой хоть кушать нормально начал, а до этого его уже вскорости оплакивать собирались.

— Понятно, — кивнул я. — Ну, ложитесь на стол, будем искать, где ваш враг притаился.

Света помогла мужчине раздеться по пояс и улечься на манипуляционный стол. Начать сканирование я решил с лёгких и не прогадал. В верхней доле справа была дуля почти десять сантиметров в диаметре, то есть на всю долю и чуть переходила на среднюю. Ткань лёгкого вокруг уплотнена и отечна, увеличенные и плотные лимфоузлы средостения, скорее всего метастазы. Левое лёгкое тоже с проблемами, но без очаговых образований, там проще. Всё остальное серьёзной патологии в себе не прятало, брюшную полость, печень и почки я на всякий случай тоже просканировал, чисто. По-хорошему надо бы всё тело сканировать на наличие отдалённых метастазов, но это сейчас терпит, надо начать с главного очага.

— Что тут у нас? — спросил Борис Владимирович. Молодец Света, вызвала его, пока я осматривал и опрашивал пациента. — Повтор среды, судя по всему?

— Похоже на то, — кивнул я. Только в этот раз лёгкое.

— Ясно, — вздохнул Корсаков и приложил пальцы к вискам мужчины. — Вы уж только не перестарайтесь, как в прошлый раз, а то не знаешь уже кого откачивать. Пациент спит, можете начинать.

Помня, как поплохело на следующий день после процедуры соседу этого пациента, я решил ограничиваться каждый раз небольшими участками опухоли. Как говорится, тише едешь — дальше будешь. Для начала я восстановил проходимость долевого бронха и его разветвлений, чтобы спавшаяся из-за изоляции часть лёгкого снова смогла дышать. Небольшое воздействие маленькими точками по лёгочной ткани помогли ей начать расправляться. Стало заметно, что дыхание стало немного глубже и реже. Да тут похоже и средняя доля лёгкого тоже нормально задышала. Надо тогда ещё и этот долевой бронх доработать. Основной очаг я в итоге уменьшил процентов на двадцать, на первый раз вполне достаточно, пусть сначала оправится, потом продолжим. Уже неплохо, что он дышать сможет более эффективно, одышка у него была слышна с порога.

— Будите пациента, — сказал я Корсакову, а сам отправился посидеть в кресле.

Вроде старался в пределах разумного, а всё равно немного перестарался. Я так понимаю, много энергии на себя забрали бронхи и спавшаяся лёгочная ткань, которую я смог превратить в относительно рабочую.

Так, а чего я расселся, человеку же ещё надо объяснить, что у него за болезнь, что мы будем с ней делать, как себя вести в ближайшее время и когда приходить на повторную процедуру. Для себя я решил пока делать процедуру раз в неделю, а дальше посмотрим, может быть этот интервал и сократим, чтобы побыстрее закончить. И вообще надо сделать для пациентов листовку с описанием особенностей питания, поведения и так далее. Я раньше всегда печатал такие листовки на принтере, здесь же можно заказать в типографии. Надо продумать этот вопрос хорошо, а то на слух люди воспринимают, а пока до дома дошёл, то половина по дороге растерялась.

— Спасибо, господин лекарь! — мужчина широко улыбался, несмотря на болезненное состояние. Он теперь мог глубже вдохнуть. — Кажется мне уже стало легче.