Иван Терентьевич уже ждал меня, но я сначала заглянул в кабинет Демьянова. После той душещипательной беседы, он теперь каждый раз вздрагивал при виде меня. Ну, пусть лучше так, чем-то пофигистическое отношение, что было раньше. На новые тики я старался его не провоцировать, да теперь он и без нажима понимал меня с полуслова. Осознал похоже с кем связался.

Секретарь главного знахаря тоже усвоил, что со мной шутки плохи, хотя на него я и не давил вовсе. Когда я вошёл в приёмную и жестом поинтересовался о наличии шефа в кабинете, он просто кивнул, даже не пытаясь юлить.

— Добрый день! — приветствовал я Демьянова, входя к нему в кабинет без стука, как к себе домой.

— Здравствуйте, Александр Петрович! — ответил тот, слегка подпрыгнув на своём кресле. Мелочь, а приятно, но я не подал вида, что я это заметил. — Готов доложить вам о ходе подготовительных работ, присаживайтесь пожалуйста.

Я плюхнулся на почти уже родной стул и передо мной легла толстая папка с бумагами.

— Здесь собран отчет о лечении сотни пациентов от момента обращения до выздоровления. Всё, как вы просили, можете ознакомиться.

Я открыл папку, и начал листать груду бумаги. Хорошо хоть, что они догадались записи по каждому конкретному пациенту объединить скрепкой. Похоже он не обманывает, сотня здесь будет.

— Отлично, Вячеслав Анатольевич, хорошая работа, есть что показать Обухову, — подбодрил я его, а он гордо улыбнулся и пару раз дёрнул глазом. Уже прогресс в прошлый раз было три. — Составлю отчёт исходя из предоставленной вами информации и передам Степану Митрофановичу. Теперь надо будет точно такой же набор сделать по пациентам, к которым ваши сотрудники применят новые знания. Думаю, вам самому будет интересно провести сравнительный анализ, будете приятно удивлены.

— Да, Александр Петрович, будет сделано, — кивнул он и что-то записал в своём ежедневнике. — Кстати насчёт понедельника. Время начала семинара в три часа вас устраивает?

— Отличное время, — кивнул я. — Я приду чуть пораньше, чтобы подготовить кабинет. Поэтому в районе полтретьего буду у вас, вы меня туда отведёте.

По глазам вижу, что он хочет спросить что-то типа «а почему именно я?», но потом видимо понял. Да, Вячеслав Анатольевич, именно так. Если меня что-то не устроит, я обновлю настройки тиков на вашем лице с увеличением частоты, амплитуды и количеством повторений, так что лучше не доводите до греха, тогда я останусь мягким, белым и пушистым.

— Доброго дня, Иван Терентьевич! — приветствовал я своего напарника. Проработав с ним несколько дней, я вполне мог называть его именно так.

— И вам доброго! — обрадовался старик, что я наконец-то пришёл. — Я тут несколько пациентов придержал, чтобы с ними поработать сообща, а пока других принимал. Эти как раз по тем темам, что мы с вами накануне разбирали. Если не возражаете, я попробую справиться сам, но под вашим чутким контролем?

— Это лучшее предложение, которое я надеялся услышать! — ответил я, не скрывая улыбки. — Ваша инициатива отличный пример для молодёжи, будем надеяться, что они тоже будут настолько заинтересованы саморазвитием.

— Спасибо за комплимент, Александр Петрович, — немного смущённо сказал он. — Сонечка, зовите ту милую даму, укушенную собакой.

Иван Терентьевич нисколько не преувеличил в кратком описании следующей пациентки. Очень симпатичная и несчастная на вид женщина лет тридцати или больше, сильно прихрамывала на правую ногу, на которой красовалась бинтовая повязка. Судя по способу наложения — результат работы скорой помощи. Они конечно молодцы, стараются, но можно было бы как-то аккуратнее. Можно, но не тогда, когда ты одного бинтуешь, а тебе уже сверху падает следующий вызов. Надо бы сделать пособие по десмургии специально для работников скорой, создаётся впечатление, что здесь такого понятия не существует.

— Проходите, дорогая, располагайтесь! — знахарь над ней кружился буквально как над писаной торбой. — Вот так вот, аккуратненько ножку кладите. Сонечка, снимай повязку. Только осторожно, рана вот здесь, смотри не зацепи.

Нет, ну я всё понимаю, симпатичная пациентка, вдвое моложе него, требует сочувствия, но по-моему, здесь оно зашкаливает. Может у него к ней есть личный интерес? Может родственница? Если он сам не говорит, то и я не буду приставать, для меня это не так уж важно.

Соня сняла повязку и нашему взгляду открылась небольшая рваная рана до двух с половиной сантиметров в длину, сантиметр в ширину и глубину. Рядом округлая рана со сглаженными краями от клыка. Не так уж всё и страшно, как казалось по размерам повязки. Разве что она могла сильно кровоточить в момент оказания первой помощи. Сейчас кровотечение полностью остановилось.

Как мы и обсуждали накануне, Иван Терентьевич обильно промыл раны антисептиком, промакнул стерильной салфеткой, затем осторожно приложил руку центром ладони точно на рану. Я молча наблюдал, как он закрыл глаза и сосредоточился. Про то, что, собрав небольшое количество имеющейся энергии в тончайший пучок, достичь можно гораздо большего, чем просто лить потоком, он прекрасно понял из моих объяснений и рисунков. Вот сейчас и проверим, насколько правильно он понял.

Я наблюдал за процессом уже более пяти минут. Когда мне показалось, что он уже скоро рухнет в обморок от истощения, собирался убрать его руку с пациентки, но за мгновение до того, как я подался вперёд, он сделал это сам.

— Кажется всё, — пролепетал он слабым голосом. — Александр Петрович, всё!

— Так, вы присядьте, — сказал я и помог добраться до кресла, поддерживая за локоть. — Надо отдохнуть и помедитировать, а я пока проверю, что у вас получилось.

— Да, вы правы, Александр Петрович, я немного перестарался. Но зато каков результат!

Убедившись, что знахарь начал восстановительную медитацию, я обернулся к пациентке и посмотрел на рану. Точнее на аккуратный рубчик, что от неё остался. Охренеть не встать! Когда я только появился в этом мире, для меня такой результат был фантастикой. А тут знахарь, который сорок лет работал практически без применения магии, сделал такое. Может у него всё-таки есть ядро, а он это скрывает? Не спорю, результат хороший, можно только гордиться. Для уровня знахаря, только начинающего изучать лечение малыми энергиями, это просто потрясающе. Не уверен, что хотя бы каждый пятый в этой клинике сможет к такому результату приблизиться, но к этому надо стремиться.

С пациенткой я поговорил уже без участия Рябошапкина, пусть себе отдыхает. Объяснил, как себя вести и ухаживать за рубцом. Правильно вы подумали, нефиг за ним ухаживать, просто жить дальше как ни в чём не бывало.

— С ним всё в порядке? — поинтересовалась женщина, обеспокоенно глядя на знахаря, который сидел с закрытыми глазами и казался довольно бледным.

— Абсолютно, не переживайте, пять минут, и он будет в норме.

— Выглядит он неважно, — продолжала беспокоиться за своего спасителя пациентка. У меня упрочилось мнение, что это не просто пациентка, а кто-то близкий.

— Очень старался сделать вас здоровой, но он скоро восстановится, я не первый день с ним работаю, я точно знаю, — терпеливо и мягко попытался её убедить.

— Это хорошо, просто я таким раньше его не видела, — пожала она плечами. Вроде начала успокаиваться, значит я убедил.

— Если не секрет, конечно, — решил я рискнуть, надеясь, что это не будет слишком бестактно, — а кем вы ему приходитесь?

— Это мой отец, — очень тихо сказала она и потупилась, словно пришлось признаться в чём-то неприятном.

— В этом какая-то тайна? — удивился я. — Так бы сразу и сказали. И он промолчал.

— Мы не виделись почти двадцать лет, а тут такая случайность, — продолжала она говорить шёпотом. — Я даже не поняла, узнал он меня или нет.

— Скорее всего узнал, — так же тихо, как она ответил я. — А я понять никак не мог, почему он на вас так странно реагирует.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она уже вслух.

— Напишите пожалуйста свой номер телефона, — прошептал я и достал тетрадку с заготовками первой методички и ручку. — Вот здесь.