Дело очень тонкое, это гораздо сложнее, чем вырезать бормашинкой кружева из яичной скорлупы. Процесс продвигался настолько медленно, что и до вечера не справиться. Тогда я решил не форсировать события таким образом, а сделать пока на поверхности опухоли тонкий слой чистой соединительной ткани, которой здесь совсем немного. Потом я планировал удалить часть основной массы опухоли. Заглянув внутренним взором в ядро, убедился, что запас энергии у меня пока достаточный и приступил к выжиганию участков, которые не прорастали в другие органы. В совокупности удалось удалить ещё четверть оставшегося объёма. Надо на этом сегодня остановиться. И я близок к истощению и пациенту будет тяжело, как в прошлый раз.

— Можете будить, Борис Владимирович, — сказал я, вытирая пот со лба. — Свет, сгоняй за кофе пожалуйста.

— Ну как, получилось задуманное? — поинтересовался Корсаков перед тем, как приступить к пробуждению.

— Частично, — довольно улыбнулся я. — Работы ещё очень много, но я на верном пути. Посмотрю в следующий раз, что из этого получилось.

— Это хорошо, что на верном пути, — сказал Корсаков и начал процедуру пробуждения.

Я объяснил пациенту, что диету придётся немного подкорректировать. Скорее всего достаточно долго надо будет употреблять только жидкую и полужидкую пищу, чтобы не повредить тонкий слой чистой от злокачественных клеток соединительной ткани. При появлении любых жалоб надо немедленно показаться. А так повторную процедуру я назначил через неделю, на следующую среду.

Пока я занимался филигранным воздействием на новообразование, в коридоре успел скопиться народ. Темп работы пришлось увеличить. Но, сначала я помедитировал и выпил кофе. Потом с новыми силами принялся исцелять больные суставы и связки, ушибы и растяжения, боли в позвоночнике. До обеда удалось со всеми справиться.

Но, только мы успели опустошить тарелки, когда до конца обеденного времени оставалось ещё с четверть часа, в коридоре послышалась непонятная возня и возмущённые возгласы. Дверь распахнулась и без всякого предупреждения работники скорой помощи ввезли каталку. На ней был молодой мужчина, немного старше меня. Насторожило, что он был очень легко одет, но по грязной мокрой одежде видно, что побывал на тротуаре, а не дома упал. Лицо в крови, правая рука и нога фиксированы временными шинами. Очень вовремя в кабинет забежал Юдин. Наверно проходил по коридору и увидел всю эту заваруху.

— Илюх, похоже понадобится твоя помощь, — обратился я к нему. — И ещё, позови Корсакова и мою маму, пока я буду осматривать пациента. У парня похоже черепно-мозговая травма тоже есть. Света, выйди пожалуйста в коридор и попроси пациентов прийти в другой день, похоже мы здесь надолго застрянем.

Я заглянул пострадавшему в глаза и увидел, что зрачки отличаются размерами, хоть и не сильно. Возможно здесь будет не только сотрясение, но и субдуральная гематома.

— Что хоть с ним случилось? — спросил я у выходящих из кабинета работников скорой помощи.

— Герой любовник, — хмыкнул один из них. — Сматывался от мужа своей подружки и решил перелезть с балкона на балкон. Это тут недалеко произошло, на Суворовском в многоквартирном доходном доме. Поэтому мы его сразу к вам, как в ближайшую.

— Ну да, маршрутизация, — кивнул я.

Рука и нога подождут, решил начать с головы. Приложил ладонь к темени и начал сканировать полость черепа, мозг и кости. В глаза сразу бросился перелом основания черепа, из-под надкостницы набежало под твёрдую мозговую оболочку, причём не мало. Вполне возможно, что это и послужило причиной анизокарии, то есть разноразмерности зрачков. Тяжёлый пациент. Сканирование показало также перелом передней и задней стенок гайморовых пазух и костей спинки носа. Здорово он приложился об тротуар. Насколько я помню, на Суворовском домов больше пяти этажей высотой нет. Значит на уровне пятого скорее всего он акробатикой и занимался.

Корсаков буквально влетел в кабинет. Илья его так застращал что ли? Борис Владимирович всё понял без слов. Он быстро усыпил пациента и отошёл в сторону, уступив мне место для работы. Значит начнём с перелома основания черепа. А Илюхе поручил заниматься ногой.

— Ты на всякий случай просканируй обе ноги и таз, — дал я ему поручение. — Не думаю, что всё остальное целое, могли просто не обратить внимания при первичном осмотре на месте. Я пока с субдуральной гематомой разберусь, а потом ещё и позвоночник с грудной клеткой посмотрю.

— Что тут у вас? — спросила мама, входя в кабинет, потом увидела пациента и всплеснула руками. — О, Господи! Что с ним такое произошло?

— Падение с высоты пятого этажа на брусчатку, — ответил я. — Вообще ему очень повезло, что жив остался.

— Бедолага! — мама подошла поближе, разглядывая повреждения на лице, потом увидела анизокарию. — Что там у него в голове, смотрел уже?

— Да, сейчас буду гематому убирать, — сказал я и сразу к этому приступил.

По моим ориентировочным замерам набежало больше ста миллилитров. В стеснённых условиях черепной коробки это серьёзная проблема. Само кровотечение остановилось, гемостаз не нужен. Сгусток крови размером с мою ладонь потихоньку уменьшался, давление на мозг становилось меньше, пока полностью не исчезло вместе с гематомой. Осторожное воздействие на места переломов костей черепа с формированием аккуратной костной мозоли послужило финалом.

— Ну вот, кажется здесь всё, — сказал я, ещё раз проверив всё напоследок, потом обратился к маме. — Твоя очередь заняться его восстановлением, а мы с Ильёй займёмся остальными повреждениями.

— Хм, раскомандовался, — улыбнулась мама, но сразу приступила к работе.

— Саш, ты прав оказался, — подал голос Юдин, до этого старательно сканирующий области, которые я ему поручил. — Переломы есть с обеих сторон, просто справа со смещением, а слева нет. И в тазу тоже есть проблемы.

— Ясно, — кивнул я. — Начни пока потихоньку, а я займусь грудной клеткой и брюшной полостью.

— Вы главное не сильно увлекайтесь, ребята, — окликнул нас Корсаков. — А то не хватало ещё и вас потом откачивать.

— Не переживайте, Борис Владимирович, — сказал я, не отвлекаясь от сканирования грудной клетки. — Я умею следить за наполненностью ядра. Пока что всё в порядке.

— Ну смотрите, я предупреждал.

Мама положила ладони на виски пострадавшего, закрыла глаза и застыла. Не буду мешать. Осмотр грудной клетки показал перелом пары рёбер справа, залечил его сразу, чтобы потом не вспоминать. Позвонки в грудном и шейном отделах не пострадали. Очень странно, а ведь могли бы. Лёгкие расправлены, в полости плевры жидкости нет. Вот и славно, перехожу к брюшной полости. Самое частое — разрыв печени, почек и селезёнки исключил в первую очередь. Да он просто в рубашке родился! Или в сюртуке сразу. В брюшной полости жидкости нет, других повреждений не нашёл. Повернулся к Юдину, чтобы спросить, как дела и увидел, как его лицо по цвету начинает сливаться с белым халатом.

— Сань, я наверно того, отдохнуть, — прошелестел он и поплёлся к зоне отдыха.

— Твою-то мать, Илюха! — воскликнул я. — Ну нафига ты до последнего? Ты в ядро не заглядывал что ли?

— Заглядывал сначала, — буркнул он, падая в кресло и откидывая голову назад. — Потом увлёкся, ничего нового. С правой ногой, кстати, я справился. И смещение устранил и переломы залечил. Так что тебе там халява осталась.

— Сиди, медитируй, халява, — последнее слово я буркнул себе под нос и приступил к осмотру левого бедра и голени.

Энергии в ядре чуть больше трети, можно ещё немного попыхтеть, чем я и занялся, выискивая переломы повторно за Илюху, который уже погрузился в глубокую медитацию и уточнить места переломов у него не выйдет. Ладно, сам, ничего страшного.

После сращения перелома лодыжек слева, принялся за таз. Двусторонний перелом лонных костей причём и верхней и нижней ветвей. Хорошо, что без смещения.

— Саша, — позвала меня мама каким-то странным голосом. — Иди-ка и ты сядь, с тебя хватит. Я сейчас Виктора Сергеевича позову, он закончит.