– Где самолет, где тело его пилота и есть ли заключение как патологоанатома, так и технической экспертизы, а если есть, то где они и, главное, у кого они на руках?
– Эти двое самолет отремонтировали и на нем летали, но где он находится, не знаю, на эту тему они не распространялись, что же касается тела погибшего пилота, то оно за столько лет пребывания в кабине самолета превратилось в мумию и сейчас хранится где-то в леднике, о котором знает лишь его вдова. Техническая экспертиза самолета была проведена двумя разными независимыми экспертными комиссиями, заключения которых пригодны для суда, и обе они утверждают одно и то же. Скоростной курьер был обстрелян и поврежден очередью из пулемета, стоящего на «Хокер-12», одна из выпущенных пуль каким-то невероятным образом пролетела между броневыми листами и, срикошетив от дюралевой опоры, попала в бок пилота, что и послужило причиной его гибели от потери крови. Техническая экспертиза полностью согласуется с результатами вскрытия патологоанатомом, в этом нет никаких сомнений. Что же касается перехваченного донесения, из-за которого вся эта история и завертелась, где оно и у кого, я точно не знаю, но с его содержимым я ознакомился, и именно из-за него и решил взяться за это дело, сделав эту парочку сотрудниками Управления контрразведывательных операций четвертого департамента тайной полиции. Это даже не донесение, пакет предназначен был для передачи агенту гальзианской разведки, основательно окопавшемуся где-то в нашем Генеральном штабе, где находился анонимный счет на предъявителя, на котором лежало более полутора миллионов гульденов золотом, а к нему прилагались пароли доступа.
Внимательно выслушав штаб-майора, начальник третьего департамента тайной полиции глубоко задумался. Озвученная сумма, предназначенная для передачи агенту, была баснословной, такую сумму могли дать только тому, кто пользовался безграничным доверием, и только под очень крупную операцию исключительно стратегического характера. Вся эта история, даже если и являлась чьей-то спланированной провокацией, явно была крайне серьезной, рассчитанной на многие годы вперед с далеко идущими целями и последствиями. При таких раскладах появление в этой игре случайных персонажей в виде Лексия Тутовина и Вина Дулиттла быть случайностью не могло, вернее, шанс такой все же имелся, но исчислялся он абсолютным мизером.
– Ты все рассказал, или есть что-то такое, что ты опустил или забыл? – с прищуром глаз поинтересовался граф Мильке.
– Нет, ничего такого, на что следовало бы обратить внимание, – ответил штаб-майор, не желая более откровенничать. Болтать языком лишнее, даже если это твой непосредственный начальник, было далеко не лучшей стратегией.
– Хорошо. Сдай все свои дела заместителю, бери трех лучших оперативников и давайте ищите мне лейтенанта Тутовина и прапорщика Дулиттла. Задачу, поставленную личным секретарем императора, надо исполнять, но помни, прежде чем ты их доставишь во дворец, я должен переговорить с ними наедине. Их надо разыскать, и как можно скорее, да и свою родственницу расспроси, где самолет и бренные останки ее покойного супруга, а также то самое перехваченное донесение с экспертными заключениями. Если действительно в нашем Генеральном штабе давно окопался гальзианский агент или даже целый резидент, то Управление контрразведывательных операций четвертого департамента тайной полиции совсем мышей не ловит, а может, оно вообще под контролем находится, что весьма вероятно. Мне уже несколько лет не доводилось слышать о громких задержаниях в четвертом департаменте, а это наводит на весьма любопытные мысли, особенно учитывая только что услышанное содержание перехваченного четыре года назад донесения, – высказался граф Мильке, продолжая обдумывать то, что поведал его подчиненный. Его бы следовало наказать за самоуправство, но все обдумав и самым тщательным образом взвесив, граф был вынужден признать, что его незнание уберегло его и он не засветился, оставшись для всех не при делах, что только играло ему на руку. – Все же не будем усложнять, весь мой опыт показывает, что, как правило, все куда как проще, чем временами думается. Судя по всему, князь Форли заинтересовался этими двумя по делу спецоперации «Звонарь», в которой они весьма преуспели. Идея проведения целиком и полностью принадлежит князю, вот он и захотел пообщаться с ее исполнителями лично, но запросив их личные дела, обнаружил практически пустые досье и забеспокоился, что вполне разумно с его стороны. Кстати, как Тутовин с напарником проводят спецоперацию «Звонарь»?
– Толком я не знаю, так как они давно уже не дают отчетов о своей деятельности, но судя по косвенным признакам, они в полной мере используют полученные от меня материалы с адресами усадеб, где занимаются криминальным бизнесом. Ряд усадеб разгромлены и разграблены, хотя в официальных отчетах криминальной полиции об этом нет никаких данных, за исключением одной. Владелец оной решился пойти официальным путем, правда, я сильно сомневаюсь, что ему это хоть как-то поможет, скорее, даже усугубит ситуацию.
– Что же, это уже лучше… Работают, и это главное, – в задумчивости протянул граф и, помолчав несколько мгновений, продолжил: – Есть ли у вас фотографии лейтенанта Тутовина и прапорщика Вина Дулиттла? – задал Бергу вопрос граф Мильке, что-то расчерчивая на листе писчей бумаги.
– Да, разумеется, они в сейфе в моем рабочем кабинете, – несколько удивившись заданному вопросу, ответил штаб-майор.
– Принесите мне их и можете быть свободным, только имейте в виду, все, что было сказано сейчас в этом кабинете, должно остаться между нами. Пожалуй, я с вами соглашусь, появление этой неизвестно откуда свалившейся парочки быть случайностью не может, за ними определенно кто-то стоит или из высшего истеблишмента или старой родовой имперской аристократии, видимо, и князь пришел к такому выводу, а посему нам с вами необходима крайняя осторожность. Они люди непростые, но что можно уже сейчас утверждать однозначно, они действуют исключительно в интересах империи, и отрицать очевидное, на мой взгляд, бессмысленно.
– Хорошо, я сейчас принесу фотографии, их несколько, в основном только для документов и личного дела, но есть два снимка, сделанные в компании с баронессой Фаиной Фихтель, – отозвался штаб-майор и, испросив разрешения, покинул начальственный кабинет, спешно пройдясь до своего кабинета, забрал из сейфа фотографии и, вернувшись, отдал их графу.
Взглянув на настенные часы, попрощался с начальником третьего департамента тайной полиции и решил более в свой кабинет не возвращаться, а отправиться в варьете и развеяться.
Оставшись в одиночестве, граф разложил перед собой несколько фотографий и стал изучать лица лейтенанта Тутовина и прапорщика Вина Дулиттла. Фотографию с лицом Дулиттла он, бегло осмотрев, отложил в сторону, а вот снимок с Тутовиным рассматривал долго, его лицо ему показалось смутно знакомым, но где и когда он мог пересекаться с этим человеком, никак не мог вспомнить. Поразмыслив какое-то время, он сложил фотографии в портфель и, подумав немного, решил выехать в Главный храм Логоса, ему необходимо было встретиться с Верховным жрецом и согласовать ряд вопросов.
Покинув управление и сев в машину, граф велел водителю доставить его в Главный храм. Прибыв на место спустя полтора часа, он покинул салон автомобиля и решительно направился в апартаменты, занимаемые верховным жрецом, но как оказалось, его еще не было, он задерживался на службе, и пришлось какое-то время ожидать в приемной. Появился жрец спустя минут сорок и, увидев графа, распорядился его в ближайшее время не беспокоить, так, они вдвоем вошли в рабочий кабинет верховного. Пройдя к большому письменному столу и удобно разместившись в кресле, жрец внимательно посмотрел в глаза посетителя и задумчиво задал ему вопрос:
– Скажите, граф, ваше появление говорит о том, что в империи что-то случилось?
– К счастью, нет, но может, – выдохнул Мильке и заговорил вновь:
– В сущности, я к вам явился по одному поводу, но с удовольствием готов с вами обсудить текущее положение дел в империи. Ситуация сложилась такой, что я не рискую официально запустить процесс сбора информации о двух интересующих меня персонах, так как велик риск утечки информации. Именно по этой причине я и вынужден обратиться к вам за помощью. Скажите, вы когда-нибудь видели или знаете этих людей, или хотя бы одного из них?
