2.

Бармена тоже следовало проверить и тактика заигрываний тут не прокатывала. Поэтому я взял с собой Витьку. Его нужно как собаку выгуливать, иначе из дома не выйдет и «пообсыкает» все углы.

«Может не надо?» — спросил друг, поглаживая яйцо на тарелочке. «Надо Витька, надо,» — сказал я, и мы пошли.

Не встретив сопротивления дошли до любимой «Тройки» и, конечно, Боря был у руля, разливая пиво забулдыгам. Увидев меня он не обрадовался, а когда внутрь привидением просочился Витька — не обрадовался ещё больше.

Он смотрел как мы приближались и бледнел с каждым моим шагом. Витька твёрдо запомнил, что парня нужно припугнуть и первый рванул к барной стойке.

— От-т-вали! — сказал человеку, ожидавшему пиво и положил локти на стол, всматриваясь в «обслуживающий персонал».

— Чего? — промолвил мужик с круглой и красной мордой, краснея еще больше. Витька тоже немедленно начал багроветь, удивляя даже противника

— Я сказал Н-н-н-н-н-н-н

Он пытался выдавить это слово, не получалось, из-за этого он злился и заикался еще больше, напоминая уже не человека, а ружьё стреляющее одиночными буквами. Случайный посетитель смотрел на него расширенными глазами и ушел только когда я встал рядом и послал его на чистом и красивом.

— Не надо нервничать, парни, — буркнул он и свалил, забыв полный бокал. Очень хотелось догнать его красивым пинком под зад, так чтобы копчик болел еще неделю и травматологи получили нового пациента, но мы ведь за добро. Нам так нельзя. Пришлось оставить забулдыгу, дать ему уйти.

Я посмотрел на Бориса. Он посмотрел на меня.

Потом у нас состоялся небольшой разговор, а Витька как Воробьянинов из книжки, хмурил брови, бил кулаком по столу и мычал что-то типа «м-м-молчать».

Борька всё понял и осознал.Он вообще был приятный и понимающий парень. И вообще ему проблем не нужно.

— Ничего не видел. Ничего не знаю. Все люди братья, — подытожил он.

— Хорошо. Девку как делить будем?

Это я сам не понял зачем ляпнул, но слово не воробей.

— Она не вещь, — повторил знакомые слова Борька.

— Ладно, — согласился я, — ну пока.

Мы уже уходили и Витька готовился выдыхать с облегчением, когда я вернулся. Бармен выронил тряпку, которой полировал стойку.

— Что? — промямлил он, заглядывая мне в глаза.

— Никто из троих не заходил сюда? Выпить там пивка после работы, например.

— Нет.

Он не врал. Я ему поверил. Подмигнул и подтолкнул вернувшегося Витьку к выходу. Витька показал бармену кулак.

Когда уже выходили на улицу входящий в бар случайно толкнул меня плечом. Ощутимо и явно сделал это специально, поц. Плечо заныло от боли, а он вместо того, чтобы извиниться, только брякнул что-то грубо. Некрасиво. Я попросил Витьку подождать меня снаружи и развернулся, когда на плечо легла чья-то рука.

— Н-н-н-не-надо.

— Проверю на крылья его. Агрессивный товарищ, очень подозрительно.

Витька помахал головой отрицательно и плечо не отпускал. Я уже было подумал отстранить его, но с другом так себя не ведут, даже если он не прав.

— Живи пока, — буркнул я в сторону бара и вышел на улицу.

3.

Дом спал вместе со своими жителями. Днём он дышал, светился, пульсировал и стучал окнами, а ночью замирал и превращался в огромную спящую коробку с черными глазами.

Никаких детей во дворе, никаких бабок на лавочке, никаких уборщиц и лежащих под машинами ругающихся мужиков. Никаких скандалов слышных через бетонные стены, никаких пацанов, бегающих по крыше. Мамы не высовываются из окон и не кричат: «Вова, домой!». Не пульсирует ток по жилам от включенных телевизоров и компьютеров. Не набирается вода в ванные и стиральные машинки. Скрипят кровати от изредка переворачивающихся тел. Дом спит.

Только не спит Андрей. Еще издалека я замечаю тлеющий огонёк сигареты и понимаю, вторым или третьим чувством, что это он. И сосед не спит именно из-за нас. Он не переживает о том, что мы ходим по ночам и не соскучился за нашими милыми рожицами — он просто ждет нас. А вот зачем, я еще не понял.

— Какие люди, слышь, — прохрипел он и кажется улыбнулся. — Двое и без охраны.

— Здорово, дядя Андрей, — отвечаю и приостанавливаюсь. Чуть из вежливости, но больше из любопытства. Да и сна пока ни в одном глазу — Не спишь?

— Д-добрый вечер, — вежливый Витька здоровается.

— Да вот не спится.

— Это мой друг, Витька.

— Мы знакомы уже. Нормальный парень, слышь. Жаль, что заикается. Слышь, говорят, что если напугать, то может пройти эта болезнь навсегда. Давай его, того, пугнём?

Витька засовывает руки в карманы и ухмыляется. Друг знает, что рядом со мной ему ничего не грозит.

— Я пошутил, пацаны, — смеётся сосед и хлопает рукой по зеленой скамейке. — Садитесь, поговорим.

— Поздно, — говорю, — завтра на работу.

— Так, слышь, твой друг ведь не работает. Целыми днями по квартире ходит, стонет, сам с собой разговаривает. Мне ведь хорошо слышно, стенки тонкие.

Я вздыхаю и прохожу мимо, махнув рукой.Витька идёт за мной, когда сосед вдруг хватает его за руку.

— Слышь, Витька, чего происходит?

— Эй! — кричу я и останавливаюсь. Витька не вырывает руку и смотрит на соседа сверху вниз, а тот держит его почти нежно и смотрит другу в глаза.

— Витька, во что он тебя втягивает? Ты ведь хороший парень! Одумайся, пока не поздно! Ты еще молодой, из хорошей семьи, наверное. А этот, слышь, неблагополучный. Он выкрутится, а ты сядешь.

Витька забирает руку и я выдыхаю, не придется применять силу, сосед все-таки.

— Всё н-нормально д-дядя Андрей. Мы п-просто воздухом дышим.

— Слышь, малой, чего ты мне паришь? Каким воздухом, бля? Я тоже дышал в молодости клеем, а потом сразу на водяру перешёл. Еле соскочил с этой заразы, хочешь расскажу.

— Мы спешим, — сказал я и потянул Витька за рукав, но он остался стоять.

— Расскажите, дядя Андрей.

— Больше двадцати лет пил. Всё пропил, кроме квартиры. С работы выгнали, а я хорошим сантехником был, слышь. В «ВодоКанале» главным сантехником был, в кабинете сидел и отправлял других по квартирам ходить. Там и начал потихоньку квасить. Сначала с директором, потом с коллегами, а потом сам и со случайными собутыльниками. Так за год и не заметил, как скатился на дно. Нинка бросила, детей забрала и только хвостом махнула — ушла к бизнесмену. Дети отреклись. С работы, конечно, выгнали и друзья пить со мной перестали. Из автобуса выгоняли, потому что воняет как от бомжа — за долги воду и свет отключили. Вот так и происходит, когда связываешься не с теми людьми.

— Следи за базаром, — сказал я и поднял кулак. Сосед даже не вздрогнул и улыбнулся.

— Ну бей, слышь. Меня столько раз били, что боли я не боюсь, слышь. Ни одной кости целой нет, травматолог даже взятки перестал требовать, потому что у меня денег всё равно нет, а на стол к нему попадал регулярно, как бутылка вискаря в тумбочку. Поэтому бей, гнида, я вас здоровых не боюсь!

Он выкрикнул так, что спящий дом вздрогнул и чуть не проснулся. А я кулак медленно разжал и руку опустил, хотя очень хотелось ему нос поправить — слишком влево отклоняется. Я денег не возьму.

Алкаш на меня уже не смотрел и опять обращался к заике.

— Витька, слышь. Не бойся никого. Не слушай никого. Особенно не верь доброжелателям, тем кто сами в друзья набиваются. Тот, кто первый руку тянет, тот и наебать хочет. Вот подумай, ты с ним первый поручкался или он с тобой?

Витька посмотрел на меня и почесал макитру. Конечно это я к нему на помощь прибежал, а не он ко мне, но кто сейчас помнит добро?

— Вот так, — продолжил сосед и на меня посмотрел, — слышь, отстань от него. Отпусти парня.

— Я и не держу никого, — сказал я и посмотрел на друга, — идешь?

— П-пойдём, — как-то неуверенно сказал он и побрел за мной. Со стариком так никто и не попрощался и только огонёк от сигареты остался висеть над скамейкой.

— Ну ты даёшь, — сказал я, раздеваясь в прихожей, — тебе каждый упырь так может лапши навешать и друг станет врагом? Ну ты даёшь!