А кругленькому брату Ма достался фиолетово-чёрный демон, который пытался его достать своей монструозной дубиной.

Надо сказать, что у брата Ма никакого оружия видно не было, только пальцы правой руки сжимали полоску рисовой бумаги, на которой киноварью было нарисовано несколько сложных разлапистых иероглифов.

Демон с опаской поглядывал на эту бумагу, и у меня сложилось впечатление, что не нападает, а обороняется, стараясь не подпускать к себе прыгающего, подобно мячику, брата Ма.

А внизу, под стенами, бесновался медведь с порванным крылом. Ему, видимо, по жизни не везло.

Мало того, что ему крыло продырявили, так он ещё и свалился в ров после неудачной попытки вскарабкаться вверх по стене.

И теперь он был очень занят, пытаясь оторвать от себя урчащих от ярости и голода аллигатросов.

Им было все равно, кого жевать, орденского кнехта, ангела или демона. Главное, это вцепиться в кого-нибудь живого и постараться урвать кусочек. В этом заключается смысл жизни всех аллигатросов.

На некоторое время про этого рогатого демона можно было забыть. Аллигатросы его будут развлекать до упора.

А наша обезьяна оказалась не такой простой. С навершия одной из её булав вдруг сорвался синий шар, и потрескивая разрядами, пробегавшими по его поверхности, устремился к настоятелю.

Настоятель, надо сказать, ничуть не испугался, а ударил по этому шарику тыльной стороной ладони, словно ракеткой при игре в пинг-понг, отбросив его обратно.

Обезьян, похоже, не ожидал такой подставы и только и успел, что вылупить свои краснючие зенки. А шарик, ударившись о низкий лоб демона, разбросал по его морде маленькие, весело сверкающие молнии.

Демон обиженно взревел, и бросился на уязвившего его настоятеля.

Преподобный Чжан Ю улыбнулся и сделал два небольших скользящих шага назад.

Демон продолжил атаку, но в это самое время брат Чан, раскрутив над головой боло, состоящее из толстой серебряной цепи и двух серебряных же грузиков, отправил его в полёт.

Боло, как ему и полагается, туго обвилось вокруг нижних конечностей атакующего обезьяна. И демон, не успевший среагировать на этот коварный ход брата Чана, обрушился на кирпич выстилки.

Я, что было сил, ткнул в обезьянье брюхо лезвием глефы.

Стыдно сказать, но мой удар, в который я вложил и всю свою физическую силу, и всю доступную ци, оказался совершенно бесполезен.

Лезвие с печальным звоном отскочило от покрытой синей шерстью шкуры демона. Я в замешательстве посмотрел на настоятеля, а в глазах моих застыл вопрос, как же мы будем убивать этого неуязвимого инфернального примата.

Настоятель же лихо подмигнул мне, мол, не мохай, и ловко приклеил на лоб монстра полоску рисовой бумаги с киноварными иероглифами, точно такую же, что была в руках у брата Ма.

Тело демона вдруг застыло, глаза его подёрнулись плотной пепельной плёнкой, под которой угадывались слабые отблески немного притихшего, но не погасшего окончательно адского пламени.

— Командуй, пусть уносят вниз, — обратился ко мне довольный настоятель, — только пусть бумагу на лбу демона не трогают.

Я благодарно кивнул преподобному Чжао Ю, подозвал десятника, и объяснил ему, как и куда надо отнести поверженного демона.

Наёмники, словно муравьи, облепили тушу демона и поволокли его вниз.

Они уложат его в спецкамеру, которую я оборудовал мощным и безумно дорогим артефактом-негатором. А то вот Мабли от нас в своё время смылась. А произошло это из-за того, что мы не догадались своевременно заблокировать магию в её камере.

Так что эту свою ошибку я учёл и исправил. В этой камере мы и будем складировать обездвиженных демонов. А потом, я надеюсь, отец настоятель сможет их отправить обратно в пекло.

Пока мы возились с обезьяном, брат Ма, неустанно прыгавший вокруг черного демона, уже успел, как я понял, изрядно утомиться, уворачиваясь от увесистой дубины противника.

Я метнулся ему на помощь, а настоятель с братом Чаном присоединились к долговязому монаху, танцевавшему вокруг глухо матерящегося демона-медведя.

Ну, за них я был спокоен, настоятель и два подготовленных инока имели все шансы ушатать своего оппонента по-быстрому.

А я сосредоточился на противнике брата Ма. Тот, увидев, что теперь и я начал атаковать его, взревел, и, брызгая ядовитой слюной, шарахнул по мне дубиной.

Удар его был быстр и весьма силён. Но моё боевое предвидение вовремя сработало, и я, буквально в последний момент, успел отпрыгнуть в сторону.

Так что я легко отделался, разве что несколько осколков кирпича, разлетевшихся из-под ударившей в выстилку демонической дубины, пробарабанили по моему черепу.

Повреждений, хвала богам, не было, так как я не забыл перед боем активировать Алмазную Кожу.

Воспользовавшись тем, что демон переключил на меня всё своё внимание, справедливо посчитав меня более уязвимым, брат Ма тихо зашёл ему за спину.

И, когда демон с ужасающим ревом в очередной раз попробовал прихлопнуть меня своей дубиной, брат Ма запрыгнул сзади ему на плечи, и мгновенно прилепил свою бумажку с иероглифами на лоб инфернала.

Тот застыл, потом пошатнулся, так как брат Ма оттолкнулся ногами, спрыгивая с его плеч, и, словно памятник, сбрасываемый с постамента вандалами, обрушился на боевую площадку.

Минус ещё один.

Остались рогатые медведи. Один тут, другой внизу.

Я обернулся, чтобы посмотреть, как дела у монахов.

Они с энтузиазмом тыкали в своего противника длинномерным оружием.

А брат Ма, отошедший в сторонку, пристроился на парапете стены, и, поставив свою чернильницу на камни, украшал очередную бумажную полоску иероглифами.

Он настолько углубился в процесс, что не обратил никакого внимания на вражескую стрелу, которая ткнулась в плёнку защитного поля рядом с ним.

Наконец он удовлетворённо улыбнулся, повесил чернильницу обратно на пояс и, сжав в пальцах полоску рисовой бумаги, крадучись направился к демону-медведю.

А демон яростно кидался на монахов, заметно теснивших его к парапету.

В какой то момент он сорвался с места, и, подобно атакующему быку бросился на брата Чана, вероятно, рассчитывая поднять его на рога.

Монахи вежливо расступились, пропуская этот живой снаряд мимо себя.

Демон с оглушительным ревом врубился низко опущенными рогами в противоположный парапет. Во все стороны полетели осколки облицовки. На какое-то мгновение он застыл, пытаясь сообразить, вероятно, с чем это он таким твёрдым столкнулся.

В это время брат Ма, часто-часто перебирая коротенькими толстенькими ножками, взбежал по его спине и размашистым движением руки прилепил ему на лоб волшебную полоску бумаги.

Демона скрючило, и он, словно окаменев, упал на площадку.

С вторжением покончено.

Остался только тот, что внизу.

Я перегнулся через парапет и посмотрел на то, что там с ним происходит.

Там ничего не поменялось. Аллигатросы намертво вцепились в его ноги, и разжать их пасти даже у демона не получалось.

В своих попытках отодрать мешающих ему рептилий он полосовал их кинжалоподобными когтями, но прочные шкуры ящеров пока выдерживали эти удары.

У него был всего один успех, да и тот частичный. Ему удалось оторвать хвост у одного из аллигатросов.

Но это, как вы понимаете, не заставило злобного ящера разжать челюсти.

С другой стороны, зубы моих крокодильчиков никакого вреда непробиваемой демонической шкуре не нанесли.

И я вдруг задумался о том, что надо бы нашим аллигатросам поставить серебряные коронки, тогда они смогут и демонов успешно грызть.

Отойдя от парапета, и озадачил наёмников тем, чтобы они утащили демонические тушки в спецкамеру.

Ребята взялись за дело, и уже спустя пять минут боевая площадка была свободна.

И тут о защитное поле ворот опять ударились три пылающих снаряда орденских требюше. Паладины начали обстрел.

Значит они сейчас устроят штурм, рассчитывая на то, что их демоны порвали на стенах кучу народу и продолжают тут бесчинствовать, сея ужас и панику в рядах защитников.