Последний невредимый орденец бросил меч и кинулся прочь, часто-часто перебирая ногами.

Но далеко убежать от своей судьбы ему не удалось.

Когда он достиг следующего поворота, прямо перед ним, медленно взмахивая радужными крылами, плавно опустилась на поверхность тропы несравненная Зайка, сразу безраздельно завладев его вниманием.

И бедняга поплыл. Стоило только ему заглянуть в чёрные провалы блудливых глаз развратной демонессы и вдохнуть полной грудью нажористые феромоны, которые она щедро распыляла вокруг себя, как окружающее потеряло для него всякое значение.

Демонесса тепло улыбнулась очередному партнёру, которому была теперь суждена смерь через наслаждение, нежно погладила тыльной стороной ладони небритую щёку обречённого, и пошла, играя упругими ягодицами, за поворот.

Одурманенный рыцарь, роняя в песок обильно выделяющуюся слюну, послушно поплёлся за ней, не имея сил оторвать вожделеющий взгляд от её круглой задюшки.

Сюрреализма этой картинке добавлял хвостик демонессы, кончик которого выписывал замысловатые окружности перед телячьими глазами жертвы.

— Ну, приятно тебе развлечься, зайка моя, — пожелал я ей с усталой улыбкой.

— Спасибо, — тепло отозвалась демонесса, — присоединиться не желаешь? — она обернулась и игриво подмигнула мне, вызвав тем самым обиженный рык ревнивого, как сейчас выяснилось, паладина.

— Да уж нет, — крякнул я, — у тебя вон какой нервный ухажор. Не буду ему мешать в получении предсмертного наслаждения.

— Ну, как знаешь, — донесся до меня уже из-за поворота вздох рыжей, исполненный сожаления.

А вообще, эти рыцари с их ручным демоном успели меня изрядно утомить, несмотря на то, что разделались мы с ними довольно быстро.

Я сел перед поворотом, и попробовал немного помедитировать, пока Зайка там развлекается, питается и удовлетворяет свой неутолимый сексуальный аппетит.

Но, сначала мне помешал лязг железа, раздавшийся из-за поворота. Похоже, это обнажался сегодняшний зайкин партнёр.

А потом до моих ушей донеслись, ставшие уже для меня привычными, звуки, сопровождающие эти сексуально-демонические игры.

Сегодня всё началось с чмоканья и урчания демонессы. Это сопровождалось громкими хриплыми вдохами и выдохами, которые в какой то момент сменились торжествующим воплем сбрасывающего накопившееся в чреслах напряжение самца.

Но этим ничего не закончилось. Похоже, Зайка решила сегодня растянуть удовольствие.

Чмоканье продолжилось, Но теперь звучало оно как-то грубее, что ли. Но сопровождалось оно теперь не брутальным рыком, а мелодичными и томными вздохами и сдавленными женскими повизгиваниями.

Зайка, похоже, решила погрузиться в сладкие глубины куннилингуса. Шалунья.

Затем раздался удивлённо-обрадованный крик горячей крольчихи с последующей расшифровкой:

— Да, а-а-ах, смелее, мой паладин. Глубже, а-а-ах, глубже.

Теперь сквозь эти крики и вздохи начал пробиваться нарастающий ритмичный звук соприкосновения двух вспотевших тел.

И теперь экстатические крики демонессы органично вплетались в этот ритм, ставший основным.

Иногда в эту симфонию страсти дополнительно вплетались громкие, сочные шлепки грубой мужской ладони по мокрым ляжкам и аппетитной заднице рыжей чертовки.

Но, судя по изменяющемуся звуковому сопровождению, обоюдная кульминация неуклонно надвигалась на эту парочку.

Мокрые шлепки и взрыкивания паладина стали заметно чаще, а сопровождавшие их ахи и охи демонессы, более отрывистыми и пронзительными.

И, наконец, произошёл давно ожидаемый взрыв, унёсший душу храброго паладина в небесные чертоги его Почившего Бога.

— О, да, мой герой! Я запомню тебя, ты принёс себя в жертву на алтаре любви! А-а-ах! — песок едва слышно зашуршал под обрушившимся телом.

А ещё через пару минут из-за поворота на подгибающихся ногах вышла совершенно обнажённая демонесса.

На её мордахе прочно обосновалась сытая улыбка. В глазах водили медленные хороводы уставшие огненные чёртики, а хвостик медленно раскачивался за её спиной, словно дирижируя невидимым оркестром.

На нежной коже её груди виднелись многочисленные синяки, складывавшиеся в отпечатки ладоней. Видимо, паладин чувствовал, что это в последний раз, и ни в чём себе не отказывал.

Но, как я понял, эти грубые ласки были вполне желанны, и демонесса получила, именно то, что хотела.

— Ты как? Наелась? — посмеиваясь, поинтересовался у Зайки. Мог бы, конечно и не спрашивать, по её довольной мордахе и так всё было видно. Наелась.

— Ты грубый, — кокетливо ответила демонесса, — мне хорошо, не видишь, что ли.

— Да вижу,- согласился я, — но надо идти, хватит тебе уже расслабляться.

— Сама знаю, но так не хочется никуда ходить.

— Тогда давай в колечко, там отдохнёшь, — это предложение её, похоже заинтересовало, — но будь готова на всякий случай, мало ли что…

— Хорошо, буду следить, — Зайка сладко улыбнулась мне и истаяла в воздухе.

А я бодро потрусил к зеркалу, которое сейчас, скорее всего, стояло в одном из убогих номеров «Приюта беглеца».

Минут через пятнадцать я был уже перед плоскостью того самого зеркала, над которым светилась моя метка.

Я посмотрел через стекло, медленно обретающее прозрачность. И убедился в том, что номер, к сожалению, был занят.

Хотя парочка, возлежавшая на кровати была всецело занята друг другом, и я имел все шансы выйти из зеркала и пройти к выходу незамеченным.

Поверх смятой простыни на спине лежала молодая фигуристая девчонка. Ну, о том, что она была совершенно обнажена, наверное говорить излишне.

Девичьего лица с этого ракурса я почти не видел, так как его загораживали чуть колышущиеся купола полной груди с тёмными вершинами крупных сосков. Её крепкие бёдра были широко раздвинуты, а между ними можно было различить вихрастую голову кавалера.

Голова девчонки была запрокинута назад, и с её алых губок периодически срывались громкие сладострастные крики.

А её партнёр, судя по всему, активно работал пальцами и языком, заставляя девушку оглашать номер протяжными вздохами и стонами.

Решив не мешать им наслаждаться друг другом, я пригнувшись вышел за пределы зеркального стекла и тихо проследовал к выходу.

И надо ж было такому случиться, у самой двери я оступился, и совершенно автоматически негромко выругался.

Обернувшись, я увидел, что шалые глаза девахи смотрят непонимающим затуманенным взглядом на меня.

Её любовник же продолжал неутомимо трудиться, не отвлекаясь на посторонние шорохи и прочие незначительные звуки.

Я, улыбаясь, подмигнул девушке и вытянул вверх кулак с оттопыренным большим пальцем.

Она же закрыла вдруг глаза, выгнулась и громко и протяжно закричала, извещая всю таверну о том, что она снова кончает.

Сжав мелко подрагивающими бёдрами голову парня, которого даже этот крик не отвлёк от лобзаемых прелестей, она вцепилась в его волосы, продолжая извиваться и стонать, пока горячие волны наслаждения, накатывая одна за одной, захлёстывали её с головой.

Улыбаясь, я спустился по лестнице, пересёк общий зал, сопровождаемый удивлённым взглядом подавальщицы, которая безуспешно силилась вспомнить, что это за постоялец такой, и оплатил ли он номер.

Я покинул заведение, а она всё еще напряженно соображала.

Ну и ладно, пусть немного посокращает мозговую мышцу, ей полезно будет.

А ещё через четыре часа я стоял перед монастырскими воротами.

Настоятель монастыря таоситов уже три часа, как сидел в позе лотоса.

Надо сказать, что довольно заметный округлый животик совсем не мешал почтенному Бин Чжао Ю принимать эту не простую позу, требующую хорошей растяжки.

Как не мешал он настоятелю и в его неустанных занятиях Уданпай-цюань. Если долго практиковать это искусство, то, следуя завихрениям потоков ци, можно уподобиться падающему листу, реагирующему на малейшие движения воздуха вокруг, и стать неуязвимым, а значит и непобедимым.