Защитный артефакт, таким образом, приобретал неисчерпаемый источник энергии. И тогда, если я смогу создать нужное количество этих преобразователей, наша защита станет на порядок надёжнее.

Только я продемонстрировал заинтересовавшейся подруге своё творение, как прибежал посыльный от замковых ворот, и сообщил, что вролен Ануэн спрашивают прибывшие только что мужчина и женщина.

Женщина представилась, как тётя Ануэн.

Подруга радостно взвизгнула, объявила, что пойдёт встречать родственницу, чмокнула меня в щёку, видимо, чтобы я не очень расстраивался, и была такова.

Оставшись предоставленным самому себе, я вспомнил, что у меня ещё один диск до сих пор не вернулся, и, следовательно, находится на задании.

Да, речь идёт о диске, который был подвешен над доблестным паладином, лишённым ушлой подавальщицей крупной суммы денежных средств.

Я решил посмотреть записи, сделанные моим шпионским устройством, и не прогадал, это было весьма интересно и познавательно.

Очнувшись после бурной ночи в номере кантины, брат Росперт мучительно разлепил веки и обвёл хмурым взглядом интерьер комнаты.

Судя по тому, как уверенно он присосался к бутыли, в которой болталось ещё около литра дрянного вина, он уже установил причины своего отвратительного самочувствия, и теперь стремился привести его в норму.

Опохмелившись, воин господа, кряхтя и невнятно ругаясь собрал по комнате разрозненные предметы своего гардероба и оделся.

Минуты три он стоял посреди комнаты, оглядывая все предметы интерьера и углы помещения. Похоже, что его беспокоило отсутствие чего-то важного, но вот чего именно, он пока не в силах был вспомнить.

И, когда его взгляд, наконец, остановился на пустой поясной сумке, валяющейся на столе, глаза его начали наливаться кровью, а спустя минуту брат Росперт разразился отборной руганью.

Минут пять звучало это непечатное словоизвержение, но, эмоции ограбленного рыцаря, наконец иссякли и он смирился с тем, что с ним произошло. Полученное удовольствие оказалось несколько дороже, чем предполагалось первоначально.

Но, тут ничего не поделаешь, такова судьба. Он, конечно, попробует найти эту девку, что так нагло и цинично кинула его, но, опыт подсказывал ему, что розыск надо будет объявлять по всем доступным землям. С такой кучей деньжищ эта воровка может оказаться где угодно.

Мало того, если она не дура, то сменит и личность, и внешность. В общем, морока одна. Но искать надо, и надо наказать примерно, чтоб другим неповадно было.

Посчитав те немногие монеты, что оставила ему Эхса, он ещё пару раз витиевато выругался и направил стопы свои к выходу из заведения.

Через двадцать минут эмиссар Ордена Паладинов Почившего Бога был уже в своём неприметном домишке, где окончательно привёл себя в порядок.

Моё внимание привлекло то, что он, подняв одну из половиц, извлёк из пустоты, оказавшейся под ней, кожаный мешочек, показавшийся мне братом-близнецом тех, что уже нашли своё пристанище в недрах моего сейфа.

Это меня ещё больше расстроило. Так как орден, даже с учетом понесённых финансовых потерь не лишился возможности действовать.

Запихнув этот мешочек в поясную сумку, бравый рыцарь двинулся на улицу.

Перемотав запись на полчаса вперёд, я, не без некоторого удивления, обнаружил, что паладин к этому времени уже сидел в городской мытне[1], в приёмной одного из чиновников средней руки.

Через минуту раздался дребезг круглого бронзового звонка, висящего на стене, и секретарь мытаря второй категории господина Эбуроха Гляйне кивнул скромно сидящему на лавочке рыцарю, что можно заходить.

Рыцарь, сейчас одетый без всяких претензий, как горожанин среднего достатка, тут же поднялся и бодро проследовал к двери.

Хозяин кабинета встретил посетителя удивительно радушно:

— Господин Росперт, я очень рад вас видеть у себя. — и расплылся в угодливой улыбке.

— Я тоже рад видеть вас в добром здравии, господин Гляйне, — вальяжно отозвался паладин.

Было похоже, что именно рыцарь Ордена является хозяином кабинета, по крайней мере поведение мытаря говорило от том, что он готов выполнить любой каприз своего дорогого гостя.

И, я так думаю, готовность эта базировалась на знании того, что этот самый каприз будет щедро и незамедлительно оплачен из орденской казны. Коррупция, однако.

Не спрашивая разрешения, брат Росперт опустил свой тощий зад в кресло, полностью проигнорировав сиротский стульчик для посетителей, что стоял непосредственно перед столом чиновника.

Кресло, хоть и стояло дальше от стола, но было не в пример удобнее.

— Чем я могу быть для вас полезен, господин Росперт? — сладким голосом поинтересовался господин Эбурох Гляйне.

— Да, вы можете быть полезны Ордену, друг мой, — брат Росперт был совершенно уверен, что сидящий перед ним чиновник наплюёт на всё, ради того, чтобы оказать ещё одну услугу Ордену Паладинов, — для вас же не будет новостью то, что сейчас развивается конфликт между Орденом и бароном Эйнионом Киу.

— Да, — чиновник скроил многозначительную мину на своей лоснящейся физиономии, — и я в этом конфликте целиком и полностью на стороне Ордена. Этот наш барон, по слухам, собирается затевать какие-то реформы, и, тем самым, он неминуемо нарушит отлаженный механизм государственного управления, что приведёт к падению доходов представителей всех сословий.

— Совершенно верно, — подтвердил рыцарь, — мало того, первым шагом он планирует проведение масштабной ревизии за последние два года.

— Это возмутительно! — пропыхтел мытарь, и его, без того беспокойные глазки забегали ещё интенсивнее.

— Так вот, я думаю, что вас обрадует известие о том, — брат Росперт откинулся на спинку кресла и забросил ногу на ногу, приняв раскованную позу, — что Прецептория приняла решение о том, что барон будет объявлен самозванцем, и над доминионом будет установлен протекторат, а после смерти баронессы баронство войдёт в состав теократии наряду с королевством Кэим.

— Конечно, я всецело приветствую такое дальновидное и мудрое решение Прецептории, — заверил мытарь отца Росперта в своей полной лояльности.

— Нам потребуется небольшая услуга с вашей стороны, — проникновенно продолжил паладин, — дело в том, что узурпатор не хочет добровольно уступить власть Святой Церкви, и даже заплатил каким-то наёмникам, что бы они воспрепятствовали торжеству справедливости.

— Это неслыханная дерзость! — чинуша вовсю демонстрировал своё возмущения действиями работодателя, — как можно идти против Святой Церкви?

— Рад, что вы правильно понимаете ситуацию, — ухмыльнулся паладин, — так вот, в день, когда к вам подойдёт незнакомый человек, и скажет слова: «Над городом безоблачное небо», вам будет необходимо открыть калитку Мытных ворот ровно в четыре пополудни. Ведь ваше ведомство полностью контролирует этот вход в город?

— Да, на охране ворот стоят доблестные стражи Мытной гвардии, — чиновник аж раздулся от осознания собственной значимости, — которые подчиняются напрямую мне!

— Иного я от вас и не ждал, — улыбнулся паладин и, как по волшебству на синем сукне, которым была обита столешница, появилась аккуратная стопочка из десяти больших золотых монет по сто даллеров каждая, — это вам компенсация за беспокойство.

— Премного благодарен, — маслянисто улыбнулся господин Эбурох Гляйне, и стопочка золотых монет исчезла со стола, так же, как и появилась, словно по волшебству.

— Ну что ж, я рад, что мы с вами, как всегда, легко находим общий язык, — довольно улыбнулся брат Росперт, поднимаясь из кресла, — не смею более отвлекать вас от дел, дражайший Эбурох.

— Удачи вам в ваших благородных начинаниях, — расплылся в улыбке мытарь, — я всегда вам рад, брат Росперт, заходите почаще.

Оказавшись на улице, брат Росперт не стал тратить время зря, а весьма целеустремлённо двинулся по направлению к городскому рынку.

Я перемотал запись на пятнадцать минут вперёд, до того момента, как паладин останавливается у ящика, за которым сидел уличный чистильщик обуви.