Вздохнули, огляделись. Место вроде бы знакомое: вон Чимган, а вон дерево, то есть Дом Дехканина во всей красе, загородная резиденция Шарафа Рашидовича.

Вертолёт тем временем без предупреждения начал взлетать. Мы едва успели отбежать — ветер, шум, пыль — просто шайтан-машина, право.

Неласково, совсем неласково нас доставили на место. Спецрейс, ага. Может, они не знают, кто мы такие? Может, и не должны знать?

От вертолётной площадки до Дома Дехканина — с полкилометра. Дойдём? Должны дойти. Переведём дух, и тронемся в путь. По жаре, да. Узбекистан, Ташкент — это не Прибалтика, здесь и в сентябре зной.

Сначала схватка на Куршской косе. Потом полет в Москву. Потом разговоры со Стельбовым. Потом полет в Узбекистан. И, наконец, вертолёт. Последнее всего злей. А ведь девочки ещё и спецрейсом летели из Москвы в Калининград! Мдя…

Я вам пела и плясала,

А теперь совсем устала,

Уморилась, уморилась, уморилася.

Знамо дело, уморилась, уморилася.

С каждой секундой сил прибавлялось. Земля, что ли, давала? В «Поиск» как-то пришла статья, в которой утверждалось, что мы, русские — потомки атлантов. Автором был не абы кто, а доктор наук, правда, наук геолого-минералогических. Атлантиду он помещал между Шпицбергеном и Землёй Франца-Иосифа. Прежде климат Заполярья был значительно теплее, а кто не верит, пусть объяснит, откуда на Шпицбергене и в других местах огромные залежи угля, который, как известно, есть продукт преобразования растительных и животных организмов. В результате геологических процессов Атлантида погрузилась в пучину океана, климат изменился, и атланты переселились на Урал, а оттуда — в Египет. Да-да-да, египтяне — потомки атлантов! Ну, а уже затем из Египта они потихоньку возвращались на север, по пути заселяя Пелопоннес, Апеннины, Крым, пока не остановились в Центральном Черноземье, где основали тайную столицу-святилище Ра-Амонь.

Я прочитал сей текст не без удивления, после чего ответил автору, мол, поскольку труд ваш научный, а мы журнал литературный, вам лучше обратиться в соответствующие инстанции — и вернул рукопись. Мы все рукописи возвращаем. Если прилагаются марки — заказной бандеролью, если нет — обыкновенной, простой.

— Пора, Чижик, — прервала мои раздумья Ольга.

Эх, а я-то размечтался!

Но идти не пришлось. Со стороны Дома Дехканина показался автомобиль. «Волга», двадцать первая. По нашу ли душу?

По нашу!

Поравнявшись, «Волга» остановилась, и водитель выскочил наружу. Нодирбек!

— Мы вас так ждём, так ждём, — сказал он, укладывая наши сумки в багажник.

Машина мне понравилась. С оленем на капоте, чистая, блестящая, со шторками на окнах заднего сидения — совсем как в детстве. Я раза два прокатился на такой, уж и не помню, по какому случаю.

— Как долетели?

Девочки ответили поэтично, к друзьям-де летишь быстрее света. А как у вас, как здоровье дорогого Шарафа Рашидовича?

— Шараф-ака здоров, Шараф-ака бодр, Шараф-ака приветствует вас, — сказал Рашидов, выходя из машины.

Это серьёзно, это большой почёт, так встречают либо глав государств, либо близких друзей.

Мы точно не главы государств. Близкие друзья? Или мы — три соломинки, которые Андрей Николаевич предложил утопающему?

Но видно было, что Рашидов нам рад.

— Прошу прощения за скромный экипаж, но это — моя любимая машина. Езжу на ней с пятьдесят девятого года. Когда обстоятельства позволяют, конечно. Протокольные мероприятия — это «Чайка», это «Сто четырнадцатый», дорого-богато, но для души — только «Волга». Скромно, неприметно, никто не оглядывается. У вас, Михаил, какая сейчас машина?

— Сейчас «Волга». Приобрел по совету друзей, новая модель. А до неё был «ЗИМ», ровесник вашей «Волге», Шараф-ака. Элегантность, достоинство, — и я вздохнул.

— Почему же вы с ним расстались, с «ЗИМом»?

— «ЗИМ» — приметная машина, таких на Чернозёмск раз, и обчёлся. Так что теперь «Волга», их на улицах сотни. Тоже хорошая, но не «ЗИМ». А «ЗИМ» я товарищу отдал, мастеру, пытается восстановить. В него грузовик влетел, в «ЗИМ».

Доехав до «Дома Дехканина», Нодирбек остановился в тени чинары. Вышли, вдохнули зеленого прохладного воздуха. Хорошо-то как! Не гудит, не болтает, и уши не закладывает!

— Отдохните с дороги, гости дорогие, а там и за стол! — сказал Шараф-ака.

Как и прежде, нам отвели гостевой домик. Очень милый, уютный. Вазы с фруктами и сладостями, два кувшина, один с гранатовым соком, другой с ледниковой водой.

Сок я попробовал. Хороший сок, только что выжат. Фруктоза, витамины, жидкость — и прямо в кровь!

Наскоро принял душ, переоделся соответственно случаю, и присел в кресло. Поспешай медленно, учил Квинт Фабий Максим Кунктатор.

Но поспешай, да. Вот только приведу в порядок мысли и чувства, поскольку лицо и одежда уже хоть на бал, хоть в бой: читал, что перед Бородинским сражением и офицеры, и солдаты обливались водой, переодевались в свежее, в общем, старались не ударить лицом в грязь не только в переносном, но и в буквальном смысле.

То ж и в шахматах — перед партией нужно выглядеть на все сто, чтобы всякому было ясно — игрок не шантарпа подзаборная, а человек, знающий приличия, в скатерть не сморкающийся.

Я включил приемник, тот, что взял с собой. На средних волнах поймал неподцензурную станцию — ну, это я так решил: говорил человек явно без дикторских навыков, используя вульгаризмы, «уличный язык». Вернее, репортаж вели двое, один на узбекском языке, другой на русском. Репортаж шел с площади Ленина, с митинга. Волкова — в Россию! Шараф-ака — наш лидер! Мы — сыны и дочери Узбекистана! Не отступимся!

Ох… И это всё? Но аппетит приходит во время еды. Чего захотят митингующие завтра?

Что им подскажут.

А кто подсказчики?

Тем временем девочки работали. Связались с ЦеКа ЛКСМ Узбекистана, с Эргашем Гафуровичем. Тот пригласила нас на открытый диспут в Ташкентском университете. Сегодня. В семнадцать ровно. Безопасность гарантирована.

Ага, ага, ага. Кем гарантирована? Конечно, Эргаш Гафурович человек наш, советский, но есть ли у него ресурсы — обеспечить безопасность?

Восток — дело тонкое. Обидеть гостя? Нет, это невозможно. Как невозможно обидеть и хозяина. Потому — едем!

2 сентября 1979 года, воскресенье, продолжение

Послы без посольства

— Я скажу прямо, без утайки, по-комсомольски: не понимаю! Не понимаю, почему вы задаете этот вопрос мне. Не понимаю, почему это так волнует вас. Не понимаю, почему вы требуете возвращение Шарафа Рашидовича.

Теперь по пунктам.

Товарища Волкова Александра Александровича первым секретарем коммунистической партии Узбекистана избрали на Пленуме Центрального Комитета Коммунистической партии Узбекистана. Избрали узбекские товарищи. Здесь, в прекрасном городе Ташкенте. Еще раз повторю — избрали узбекские товарищи на пленуме Компартии Узбекистана в городе Ташкенте.

Пункт второй. Почему это вас так волнует? Кто из вас коммунисты, поднимите руку, пожалуйста. Так, что-то не вижу. Не стесняйтесь, не стесняйтесь, быть коммунистом — великая честь, но и великая ответственность. Ага, вижу, есть коммунисты. Вы, товарищи коммунисты, можете обратиться за разъяснениями в свою первичную организацию, в райком партии, в горком и даже в Центральный комитет, где, безусловно, получите исчерпывающий ответ. Партийная дисциплина, принципы демократического централизма — это нужно понимать, да.

Пункт третий. Товарищи студенты, вы нашу Конституцию внимательно читали? Не забыли, что в ней написано? Вся власть в СССР принадлежит народу.

Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР. Все другие государственные органы подконтрольны и подотчётны Советам народных депутатов.