Она взглянула на будильник, время девять, а дети спят, засони. Стало тоскливо и одиноко. Лара принялась громко греметь посудой. В комнатах послышались звуки – просыпаются домочадцы.

– Мама? – жалобно позвала Кася.

Лара пришла в спальню – Косуля плакала.

– Чего случилось?

– Я… пипи. – Сестра ткнула пальцем в мокрое пятно посередине кровати.

Тело Лары протрясло, по коже пробежали мурашки озноба – вечером жди скандал.

– Вставай, мы матрац вынесем сушиться.

Лара одела и причесала Касю, усадила в детский стульчик.

– Хочешь сама поесть? Ты уже большая девочка, – предложила Лара.

Сестра кивнула, схватила ложку и принялась наворачивать с аппетитом кашу. Зачем мама настаивает, что Косулю нужно кормить взрослым, если она способна сама? Непонятно.

Из спальни появились мальчишки.

– Напрудил сегодня? – обратилась Лара к Семёну.

– Не-а. – Довольно мотнул головой братишка.

– Молодец! – похвалила Лара и порадовалась: не зря вчера его перед сном выводила во двор.

Лара вынесла по очереди два матраса. Сенькин кинула на обычное место проветриваться, поверх стопки досок, а родительский повесила на забор за сараями сушиться.

Когда Лара вернулась, Кася и братья уже поели и сидели в кухне.

– А батька где? – серьезно спросил Тима.

Папа домой утром не явился, то ли запил, то ли смена утренняя выдалась – совершенно неясно. Лара давно перестала высчитывать, на работе ли он. Пришел и то хорошо.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Пойдемте на улицу в жмурки играть! Кто последний – тот и водит!

Наперегонки с громким ором вчетвером рванули наружу, почти выбив входную дверь из пазов. Замечательно быть дома одним, без родителей. Можно бегать, визжать от радости, толкаться и даже двери с ноги открывать. Ни у кого голова похмельная не раскалывается, ни у кого нервы от громких звуков не сдают.

Последней до скамейки добралась Кася. Ей повязали платок на глаза и чуть раскрутили. Дети бросились врассыпную. Сестра, вытянув руки, медленно ходила по двору. Остальные на цыпочках, бесшумно подкрадутся к ней и резко хлопнут в ладоши позади. Та обернется, хватает ручками уже пустой воздух. Забавно!

А Тимка любил особо подразнить:

– Косуля, иди сюда. Я здесь! – и перемещался в другое место.

Спустя время Касе в руки попалась Лара, специально поддалась. Сестра маленькая, никогда их не поймает.

Игра понеслась веселей. Лара словила Сеню, тот Тимку, который ловко схватил Лару. Крик, шум, быстрота.

Один раз, правда, случилась неприятность: Малой упал и ударился коленкой. Он собрался расплакаться, но старший брат ловко поднял его за руку, грязь отряхнул и серьезно сказал:

– Всякое бывает… Но ты мужик, а мужики никогда не плачут.

Сеня брата любил, во всем слушался и подражал, потому потер больное место и гордо заявил:

– Я и не собирался.

Ребята поиграли еще чуток: набегались, запыхались, вспотели. Дружно уселись на скамеечку отдыхать.

День выдался жаркий, солнце палило вовсю – июль в этих местах всегда замечательный.

– Пойдемте купаться на ламбушку! – предложил Тима, – Волчу прихватим.

– Только если ты за ним следить будешь. Убежит – его снова побьют, – заволновалась Лара, помня печальный взгляд собаки.

– Хорошо, возьму пса на себя, – ответственно заявил брат.

Они положили в холщовую сумку синее покрывало с кровати Лары, одно на всех желтое банное полотенце, сменные трусики для младших и несколько кусков черного хлеба, чтобы зажарить на костре. Вчетвером двинулись в путь.

Озеро Прозрачное, или по-простому ламбушка, располагалось в получасе ходьбы и пользовалось в деревне большой популярностью. Сначала идешь по проселочной дороге до картофельного поля, затем никуда не сворачивая еще минут двадцать, увидишь слева отворот на широкую лесную тропу. Почти на месте.

На выходе из деревни Тима освободил Волчу. Тот, хоть и отлучался в лес погавкать, к озеру вернулся обратно.

Небольшое, размером с участок вокруг дома, и неглубокое, с удивительно прозрачной водой и песчаным дном, озеро быстро прогревалось до теплоты. Половину берега занимали пляжи с толпами отдыхающих; вторая часть лесной ламбы была заболочена: кочки, мох да трава, туда никто не совался.

В купальный сезон разводили костер на обложенном камнями специальном месте. Первые поутру пришедшие поплавать разжигали огонь, последние поздним вечером убывающие тушили его, остальные бегали в лес дрова собирать.

Дорога вперед прошла быстро. Завидев озеро, дети скинули верхнюю одежду, сложили в одном месте и бросились в воду. Следом за ними нырнул Волча, известный любитель поплюхаться. Кася пристроилась на спине Лары, держась аккуратно за шею. Так вместе и плавали, рядом лапами загребал пес.

Устав от купания, вчетвером вернулись на мелководье. Брызгались и валялись на дне в набегающих легких волнах. Губы у всех посинели, кожа покрылась мурашками, зубы стучали от холода, но они стойко продолжали лежать. Лишь когда Касю крупно затрясло, вышли на берег, обтерлись полотенцем. Лара переодела младшим трусики, сырые отжала и повесила сушиться на кусты. Сама осталась сохнуть в мокром старом купальнике. Хорошо, что Лара только вверх растет, а не вширь, одежда много лет служит.

Волча тоже выполз на пляж, встал перед загорающими товарищами и основательно отряхнулся. Сочные брызги накрыли окружающих, послышались визги и громкий мужской окрик:

– Ивановы, уберите своего вонючего пса! Хватит того, что миски со дворов ворует. Еще и тут покоя нам нет.

Волча на крикуна никак не среагировал, а достойно отошел в сторону и залег в тенек под ивовый куст, открыв пасть и вывалив наружу язык. Собака, может, и дворняга, но воспитывали его всё-таки словно он благородных кровей.

Братья содрали с поблизости растущей березы четыре длинные ветки, на их концы нацепили хлеб. Разместили ломтики над огнем, те быстро покрылись черной подгорелой корочкой. Дети с удовольствием скушали сухари, откусывая маленькими кусочками и тщательно прожевывая. Есть хотелось сильно, с утра после каши ничего во рту не было.

К пляжу подходили новые люди. Семьями, компаниями, по одному. Знакомые и неизвестные. Вот пришли подруга Лары Марина, ее четырехлетний брат Никита и их мама, тетя Наташа. Она разложила покрывало, сидела, читала книгу, а дети отправились купаться. Ларина компания присоединилась. Волча хоть и смотрел в их сторону, но к воде более не стремился.

Вшестером долго резвились: ныряли, бултыхались, устраивали конкурс на «кто дольше просидит под водой». Тимка победил. Дрожащими от холода ребята вышли на берег, вытерлись и переоделись в сухое.

Тетя Наташа пригласила присоединиться к ним.

Ивановы перенесли свое покрывало поближе. Вся большая группа уселась кружком. По левую сторону от Марининой мамы сидели ее дети: Никита и Марина. По правую разместились гости: Сеня ближе всех к чужой маме, затем Тима, Кася и Лара.

Тетя Наташа достала из сумки три огромных булочки. Аромат ванили защекотал в носу, рот наполнился слюной. Должно быть, вкусные! Она снова засунула руку в торбу и вытащила литровую банку розовой жидкости с плавающими тремя ягодами.

Мама Марины развернула складной нож и поделила булочки пополам. Ножик был острый, словно лезвие в отцовской бритве; он впивался в тесто, не рвал, не давил. Наверное, папа Марины хорошо свои обязанности выполняет.

– Сколько у нас тут детей? – намерено озадаченно спросила чужая мама.

– Шесть! – громко ответила толпа.

– Значит, всем хватит. – Тетя протянула каждому по половинке. – Кружки у нас всего три. Сделаем так: одна – Марине и Никите, вторая – Ларе и Касе, последняя – Тиме и Сене. Всех устраивает?

Дети дружно кивнули.

Тетя Наташа разлила компот по кружкам, поставила их перед парами.