Лара никогда не мечтала о длинных волосах, лишь безропотно уступала родительской власти. Только разве скажешь об этом?!
Она села на колени поверх подушки и наклонила голову. Огромная пушистая грива свесилась над газетой, задевая ее. Мгновенно стало душно.
Сначала по волосам прошлась массажная расческа, нещадно раздирая спутанность и устраняя комки. Лара морщилась, но терпела. Следом в основание черепа вонзился гребень, медленно прошел через всю голову, царапая кожу, и начал спускаться по волосам вниз. Лара тихо верещала: «Ай-ай-ай!»
Вошки падали на газету и разбегались в разные стороны. Мать отпустила расческу и бросилась давить насекомых ногтем большого пальца. Паразиты лопались, мелкие с хрустом, толстые с треском. Раньше Лару сильно тошнило от вида раздавленных вшей, потом привыкла.
Мама поймала всех газетных бегунов, схватила гребень, оставшийся висеть в волосах, и резко рванула его вниз. Волосинки оторвались от скальпа, в глазах от боли набухли слезы.
– А-а-а, – громко взвизгнула Лара.
– Что за неженка?! В мире нет ни одного ребенка, от которого мать видела бы столько проблем, как от тебя. Развела зоопарк в голове, бесстыжая. Еще и орет. Терпи теперь!
Гребень зашел на второй круг. Лицо Лары запылало жаром, покрылось испариной.
Мама с яростью вычесывала, с удовольствием давила и громко проклинала несчастную судьбу. Лара замерла и старалась не двигаться.
Хорошо, хоть тараканы вывелись из-за стужи. Сидишь, бывало, на коленях, а усатое коричневое насекомое навстречу бежит, забраться на тебя желает. Исчезли они прошлой зимой. Одна из двух печей, та, что отапливает детскую и зал, стала дымить сильно. Ее и закрыли. Вторую топили чаще, но тепла в морозы не хватало, дома выше пятнадцати градусов термометр не поднимался, от полов диким холодом несло. Усатые и вымерли, как динозавры. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Лара потеряла счет времени, проходам гребня и вырванным волосам; в коленях стреляло, спину свело от неподвижности, шея занемела и нещадно болела. Иногда тело не выдерживало и расслаблялось – грива локонами ложилась на газету. Мать мгновенно сильно толкала, и Лара сжималась вновь.
– Мама, пожалуйста, давай укоротим прическу, сделаем по плечи, как у тебя, – упрашивала Лара.
– Нет, – рявкала родительница, – Сиди спокойно. Чего ерзаешь, мне мешаешь?
Первый раз семью поразил педикулез, когда вернулись из-за Урала в родную мамину деревню. Ларе тогда пять лет было. Брата и отца мать лично постригла налысо, себе короткую стрижку сделала, а Лару чесали. Быстро справились, пока Тима опять из садика беду не принес. И снова бег по кругу. Сложнее всех приходилось Ларе. Чем только ей вшей не выводили: вонючим керосином, дегтярным мылом и порошком дуста. Победят паразитов, а через месяц упорные насекомые возвращаются, опять полгода выводят…
– Свободна. – Мама смяла газету с трупами вшей и сунула в печь.
Лара вскочила, потрясла конечностями, повертела головой и размяла шею. Чуть-чуть потерпеть, скоро пытка закончится.
Мать села на диван, Лара положила подушку ей на колени и легла на бок головой на подушку.
Мама выдергивала гнид не церемонясь, вместе с волосами. Между ее ногтей хрустели молодые личинки, щелкали вызревшие.
Кожа головы горела, ноги ломило, хотелось сбежать… Лара уже не тут, а гуляет по лесу с оленями.
Мать рванула слишком сильно.
– Ай! – взвыла Лара, – Мама, пожалуйста, давай обрежем коротко!
– Ты что думаешь, если будешь меня каждые пять минут просить, то я сдамся и соглашусь? Не на ту напала.
– Но почему нет? – вопросила Лара.
– Все остальные обстрижены. Тебя обкромсаем, так деревня догадается, что вши у нас. Ходи мне потом, позорься из-за тебя. Не хватало еще, чтоб соседи прознали! Поворачивайся давай на другой бок и заткнись, не мешай мне работать.
Лара перевернулась. Многие в их классе страдали педикулезом, никто не сообщал, но ребята знали. Сидишь на уроке, а у сверстницы с головы насекомое выпадает. Какие уж тут сомнения?! Подруге Марине ее мать в аптеке средство купила, сразу и вывели. Может, мама не знает…
– Мам, давай в аптеке лекарство закажем, из города привезут. Оно эффективное, – предложила Лара.
– Опозорить меня хочешь?! – взвилась родительница, – Там такие сплетницы работают, весь поселок судачить будет и пальцем тыкать – у Ивановых вши! Ни за что!
Ничего Ларе сегодня не поможет. Терпеть… Она забылась в фантазиях. Резкий хлопок по спине вывел в реальность.
– Вставай, говорю! Оглохла, что ли? Совсем меня не слышишь.
Лара вскочила, сгребла подушку, рванула к выходу, схватилась за дверную ручку…
– Что сказать нужно? – гневно потребовала мать.
– Спасибо, мама! – ответила Лара и замерла в ожидании разрешения уйти.
– Вшей ей вычесываю в свободное время, забочусь о ней, и никакой благодарности в ответ. А вот обо мне в детстве никто не думал. – Глаза мамы заволокло поволокой, звездочки радужки растворились в тумане прошлого. – Хоть бы раз бабка Нина, мать моя непутёвая, мне вшей вычесала? Ни разу! Обреют меня налысо отцовским бритвенным станком, сверху косынку повяжут. Так и хожу пару месяцев в ней, пока волосы чуток не отрастут. Обидно и стыдно. Одна, никому дела до ребенка нет.
Как же жалко мамочку, тяжело ей пришлось выживать! Человек не насекомое, ко всему привыкает: к тараканам, клопам, блохам, вшам, кинзе, родителям-алкашам, чердаку и детдому.
Лара устала держать и потому отпустила ручку двери, раздался тихий скрип. Мама встряхнулась, глаза ее прояснились:
– Чего стоишь пялишься? Чеши давай отсюда! Тюфяк не забудь занести.
21.00 Взгляни ввысь
Лара забежала в кухню воды попить да время посмотреть. Будильник показывал девять. Полтора часа вычесывались! Лара сходила на улицу за матрасом и принесла его в детскую.
Братья сидели за письменным столом. Сеня – по центру, он печально рассматривал шестицветный набор карандашей, вынутый из упаковки. Тима разместился на табуретке сбоку, он держал в руках желтый карандаш и пытался заточить его кухонным ножом. Тот сопротивлялся, не скользил вниз, а упорно застревал в начале пути.
– До чего тупой! – Тимьян с грохотом хлопнул нож о стол.
– Дай я!
Лара бросила ношу на кровать и схватила предметы, острие отказывалось срезать с дерева стружку.
– Нож наточить нужно, – постановила Лара.
– Мы типа не знаем! Ты мамке попробуй рассказать. – Брат рассмеялся.
Чем бы заострить? Тонким лезвием с папиной бритвы. Лара принесла отцовский станок из ванной, осторожно разобрала на части, вытащив лезвие.
Братья по одному подавали карандаши. Лара аккуратно, стараясь не пораниться, срезала тонкие полоски дерева, показавшийся грифель заостряла.
Ну вот, шесть острых инструментов художника готовы! Малой радостно улыбался. Лара оттерла с лезвия разноцветные следы, собрала станок и отнесла его на место.
Родители даже не узнают, что она трогала опасные вещи и затупила папину бритву. Пацаны не сдадут, сами участвовали!
Когда Лара вернулась в детскую, Сеня яростно рылся в ящиках стола, Тима шарил в портфелях.
– Что ищете?
– Листок, – грустно ответил маленький братик.
Лара присоединилась, прошерстила свои альбомы, все страницы оказались разрисованы. Она взяла тетрадь по русскому, удачно начатую в конце года.
– Сень, у меня только в линеечку есть. Хочешь вырву?
Братишка радостно кивнул.
Он положил перед собой лист, взял черный карандаш. В нижней части рисунка точно посередине появился контур птицы. Сеня дорисовал штрихи перьев на крыльях, поменьше – ближе к телу, отдельные огромные – на концах. Хвост лег веером, тоже с крупным оперением. Круглые глазки и горбатый заостренный клюв появились последними и окрасились желтым. Коричневым Малой заштриховал остальные части, то сильно нажимая карандаш, то едва касаясь бумаги. Красиво получилось и очень похоже.
– Теперь повесим на стену, – предложила Лара.
