Заслушав мамин проект благоустройства, папка грустно вздохнул, вышел из калитки и пропал на весь вечер. Родственники пьяным к ночи привели.

Мама выписала на работе пиломатериалы: необрезной доски для огорода да бруса и строганной доски для бани.

Необрезную привезли в тот же день, потому начали со строительства попроще. Ох, как намучился папа. Требовалось разместить два ряда по три грядки, метр на три каждая, и междурядье точно полметра. Отец отпилит доску ручной ножовкой, мать тотчас проверит линейкой и транспортиром – неверно: то в размеры не уложились, то углы не прямые.

Папка пучил глаза и удивлялся:

– Людок, ты с ума сошла?! Это грядка, а не мебель. Зачем идеальные углы?

– Пусть хоть что-то в моей жизни будет идеально, – сердито ворчала мать, – Пили давай!

Батя сделает пару попыток – снова не так. Мама психанет, наорет – папа убежит из дома. Вернется через полчаса. Спиртом слегка попахивает, зато спокойно пилит; инструмент-то ручной большую погрешность дает, трудно точно до миллиметра срез рассчитать.

После грядок взялись за первый парник. Полтора метра на пять. Лара как сейчас помнит. Мама требовала идеальной длины, ширины и прямых углов. Камнем преткновения вышла двускатная крыша, на которую сверху пленку натягивают. Никак не получалось сделать одинаковый угол с обоих краев. Родительница транспортиром умудрялась проверять, сама разметку для отреза на досках отмечала.

– Мы тут новенькие, должны показать себя с хорошей стороны, а не ударить в грязь лицом, – уговаривала она отца, – Что село подумает на подобное безобразие?!

– Людок, ты парники в округе видела? – возражал батя, – Рухлядь покосившаяся. Наш просто шикарный.

– Хватит болтать, пили давай! – не уступала мать.

Долго ровняли, недели две, в тот год так и не завершили, потому что на батькино счастье привезли брусья. Папа и нанятый строитель взялись за возведение бани – семья большая, мыться где-то нужно. Работа спорилась, и в начале осени постройку обновили. Первым внутрь запихнули того же черного кота, чтоб домового не гневить. Несчастное животное неистово заорало и молнией выскочило обратно. Однако традиция соблюдена.

Грядки зимовали пустыми, парник – неприкаянным.

Следующей весной закипели полевые работы. Первым быстро достроили парник, папка удачно углы подгадал. Перед рядами грядок, параллельно дороге, мать задумала посадить огромный цветник. Тонкие доски сама отпилила, отцу доверия нет. Гвозди, правда, забил батя, но, как обычно, неровно.

– Ничего толком сделать не в состоянии, руки из заднего места растут. Что за мужик неумелый?! – гневалась мама и сокрушалась, – Не видать мне второго парника, а я место под него оставила. Может, сыновья вырастут – удосужатся.

Землю на грядки дружно таскали в пакетах, тюках и ведрах с ближайшего леса, пять минут ходьбы. Мама требовала выкапывать исключительно темную почву, потому как на их участке лишь глина да песок. Междурядье родительница засыпала опилками и запретила детям тут появляться. Если надо в баню попасть – обходи вокруг огорода.

В мае папа перекопал с другой стороны от дома поле. Картошку сажали по веревочке, мама лично втыкала колышки на равном расстоянии. Отец проходил первым – вырывал ямку, Лара шла второй – черпала из ведра жидкий коровий навоз и лила в углубление, третьим брел Тима – клал аккуратно сверху семенной клубень. Кидать было настрого запрещено – глазки обломаются. Последней шла мать: качество работ контролировала да ямки закапывала.

Картофель взошел одновременно и вырос великолепными ровными рядами. Кто мимо проходил, дивился, маме комплимент отвешивал.

Родительница взяла от завода второе поле, за деревней, огромное. Папка, сперва упахавшийся на перекопке, психанул на призыв сажать по линейке.

– Тут никто не видит, будем на глазок.

Мама обиделась, три дня с ним не разговаривала. Дескать, никакого чувства эстетики у батьки нет, позориться только из-за него.

В августе проводился поселковый смотр участков, мать уверенно заняла первое место за «Лучший огород». Даже торт на радостях испекла.

Территорию всей семьей облагораживали неустанно каждый сезон. Мама выиграла различные номинации: «Совершенный цветник» и «Образцовый участок». Соседи и односельчане просились поглядеть. Восторженная мама водила гостей, показывала растения, рассказывала, как ухаживает. Звездочки в ее глазах меняли форму, превращаясь в зеленые овалы огурцов, желтые шары рудбекии, красные пирамидки клубники и черный бисер смородины.

Лара, держа миску под мышкой, осторожно ступила в идеальный огород. Подошла к грядке свеклы, долго присматривалась. Дело непростое, нельзя абы какую взять. Выдирать полагалось, прореживая с умом, чтобы пустот избежать и скученность разрядить. Мелкую тоже рвать негоже, еще вырастет.

Основательно подумав, Лара вытащила две свеклы. Таким же образом выбрала морковки и двинулась к картофельному полю.

Клубни следовало искать в нетронутых прежде кустах, чтобы равномерность была. Лара прошла в середину поля, засунула руку по очереди под шесть разных кустов и из-под каждого, измазавшись, достала по картошине. Мамка хоть ругаться не будет.

Собрав корнеплоды, Лара помыла их под уличным водопроводом и вернулась домой.

– Где шаталась? – строго спросила мама.

– Овощи собирала, – ответила Лара.

Неужели мать не помнит, сама ведь послала.

– Знаю я! Чего так медленно?

Лара лишь пожала плечами: попробуй выбери быстро правильную свеклу и морковку на копку, чтоб ремнем не влетело.

– Чисти тогда… и нарежь тонко, – скомандовала мать и направилась к питьевым ведрам, – Твою ж налево, и вода закончилась. Где этих недорослей носит?

– У сарая видела, – сообщила Лара.

Мать выглянула в окно.

– Велосипед они ремонтируют. Месяц уже. Заняться больше нечем?! – пробубнила она и громко крикнула в форточку, – Воды быстро мне принесли!

Тимка отбросил отвертку и рванул домой.

Лара с трудом поскоблила кожуру овощей, ополоснула их и приступила к нарезке. Нож рвал, драл, крошил, но не резал. Надо будет папку попросить наточить.

Суп тихонько побулькивал в кастрюле, когда прибежал взъерошенный Тимка.

– Матуля, Волча из самоволки вернулся. На грядке с морковкой лежит.

– Ах, скотина, опять всё помнет. У меня смотр скоро. Гад!

Мать рванула на улицу, следом – брат, третьей бежала Лара, последней семенила отстающая Кася. От сарая примчался Сеня.

Пес возлежал по центру средней грядки в дальнем ряду. Увидев хозяев, он обрадовался, «поросячий» хвост принялся наяривать по сторонам, безжалостно сминая нежную ботву морковки.

Мать ухватила Волчу за ошейник и отчитала его:

– Лежать на обычной земле, значит, слишком твердо. Некомфортно. Предпочитаешь помягче места. Я для тебя, сволочь, эту грядку перекапывала и рыхлила?!

Тима расхохотался, остальные дети сдержанно улыбнулись: смешно мамка ругается.

Родительница поволокла собаку к будке, грозно обещая:

– Будет тебе сейчас земля пухом…

Она привязала пса на цепь, схватила палку, которой гоняли кур, и со всего маха долбанула Волчу по спине. Тот громко взвизгнул и юркнул в будку.

– Ах, ты прятаться удумал! Сейчас я тебя вытащу… – Мать тянула пса за цепь. – Правилам поведения научу.

Лара похолодела от ужаса, посмотрела на собратьев. Ребята стояли неподвижно, забыв моргать. У Тимы дергался внешний угол правого глаза, Сеня сосал палец, а у Косули тряслись губы – сейчас зарыдает малышка.

– Пойдемте-ка лучше домой, – предложила Лара.

Они бегом забежали в помещение, юркнули в детскую спальню и закрыли дверь за собой. На паласе ожидала недоигранная партия в «Зоопарк». Четверка уселась вокруг, но к игре не приступала, а слушала во все уши, что происходит снаружи.

С улицы доносился тихий скулеж собаки, перемежаемый его же громкими взвизгиваниями и свирепыми угрозами мамы.