Почему бледнеет вторая девушка?
— Вопить он и впрямь любил — особенно, когда боялся, что ему попадет, — прищурилась Юлиана. — Но ты-то откуда помнишь? Тебе же было не больше двух.
— У меня хорошая память. А он вопил очень громко. Зою вообще перепугал.
Так Зоя — не она? Вторая? Тихая, молчаливая девушка? Алан чуть не принял ее за няню Виктории. Или за компаньонку принцессы.
А мог бы догадаться. Сестра характером похожа на брата. Даже если все прочие братья и сестры разнятся, как хищники в диком лесу. Одни — крупнее и опаснее других. И только это определяет повадки.
А сестра Константина — истинная наследница Пурпурного престола. И рискует больше, чем… кто эта вторая? Какая-нибудь дальняя кузина? Уж точно не бесправная служанка — слишком смелая.
— А кто тогда снял тебя с дерева? — вернула историю на место Вики. Вопящий как младенец покойный дядя Роман ее не заинтересовал.
Она его уже наверняка и помнит смутно. Как и бывает в ее возрасте.
И хорошо. Романов помнить незачем.
— Твой папа, — вдруг убийственно серьезна Юлиана. Сейчас у нее не насмехаются даже глаза. Зато слегка потеплели.
А Вики ничего не видит — на ее руках. Так близко…
— Ой, здорово! А слуги испугались, да? Или просто не умели лазать?
— Дерево было тонкое. И качалось. Могло сломаться. Взрослому не залезть.
Так это и впрямь — правда? Как это было?
Будто летний парк и впрямь украсился тенями прошлого. Радостным смехом, переливом голосов… горьким плачем и грызущей тревогой. Заполошным кудахтаньем слуг, что за всё ответят первыми. Радостью, горем и страхом. Вновь.
Призрачные тени заполнили многоликий парк, постепенно возвращаясь — одна за другой.
Маленькая зеленоглазая девочка сжалась на угрожающе качнувшемся дереве. Удивительно красивая девочка — другой Юлиана быть просто не могла.
Вопящий мальчишка постарше — внизу. Почему Роман вообще орал? Испугался за нее? Или сам и был виноват? И испугался и впрямь только за себя? Что нехило теперь влетит.
Вот только от кого? Роман же тоже принц… был.
А Евгений в детстве настолько хорошо лазал по деревьям? И был на такое способен? Так рискнуть?
«Дай мне руку, Юли. Не бойся. Я здесь…»
Алан потряс головой, прогоняя смутное наваждение. И призрачные тени прежних детей. Вопящий мальчишка уже в вечной Бездне Льда и Пламени. Если есть в подзвездном мире и посмертии хоть легкая тень справедливости Творца.
А прочие так изменились за годы, будто всё равно что умерли. Навсегда остались в том саду — тенями себя прежних.
Сможет и успеет ли Алан хоть что-то понять в этой стране — прежде чем она его сожрет?
Юлиана пыталась убить того, кому в детстве обязана жизнью. Есть ли вообще хоть что-то святое для этой женщины? Человек ли она еще? Или просто мидантийка? И принцесса.
— Юли! — Евгений, похоже, озаботился тем же вопросом. Раз объявился здесь. Внезапно.
Из тех же густых зарослей, что недавно суровый северянин Вольдемар. Так же точно прямо вырос на солнечной поляне.
И будто повеяло холодом. Ясным, чистым и беспощадным льдом высокогорья.
— Ваше Величество, — дрогнули губы Зои. Будто она хочет и не смеет отступить хоть на шаг. Скрыться среди северных зарослей.
— Евгений, — поправил он. — Мы же родственники.
Судя по взгляду Зои, ее это не убедило. Роману нынешний правитель тоже был близкой родней. Как и собственному отцу. А тот — племяннику.
— Папа! — Вики кинулась к любимому папе. Похоже, единственная здесь — искренне. — Папа, Алан — прекрасный принц. А я — Принцесса-Босоножка.
— Ты и впрямь у меня принцесса, — теплее улыбнулся Евгений. — И прекрасная. Алан-принц — это интересно. Тетя Юли взяла тебя сюда?
— Да, она спросила, хочу ли я поехать.
— Эжен, ее няня не виновата, — мягко перебила Юлиана. — Сам понимаешь. Кто посмеет отказать императрице?
— Я, — чуть прохладно отрезал он.
У Зои дрожат тонкие губы. Смелая подружка чуть выступила вперед, будто заслоняет ее. Да кто же она такая?
Алан был не прав. Евгений не доверял Юлиане дочь от первого брака. Чем бы новая жена императора ни приворожила, не настолько он спятил.
— Эжен, я же обещала, — уже не улыбается она. Даже уголками губ. — Даже поклялась.
Юлиана не смеется. А Эдингем не чувствует злорадства. Но он бы тоже не поверил ее клятвам. И не верит.
— Папа, не сердись! Ты приехал, и мы можем теперь играть мою свадьбу с Аланом! Пойдем, пап…
Эдингему не по себе. Юлиане, как ни странно, тоже. Евгений едва сдерживает гнев. Зачем ей понадобилось без спроса брать девочку с собой? Полубезумная императрица доиграется когда-нибудь. А с нею и еще кто. Та же безвинная няня, например. Между двух всесильных огней. Хуже, чем когда-то сам Алан.
Тихая Зоя трясется как овца. Но беззащитную сестру невезучего Константина трудно не понять.
Странно смелая девчонка рядом с ней сжимает кулаки. Вольдемар осторожно коснулся ее локтя. Ободряет или… предостерегает?
Одна Вики счастлива. Как и положено наивному и невинному ребенку. И любимой папиной дочке.
Отличная свадьба получится. Веселая. Званый пир на весь подзвездный мир. Как здесь в Мидантии и принято.
2
— Что такого, Эжен? Ну, вывезла девочку на воздух. Поиграть с Зоей и Ириной. Они же родня. Хорошо, я плохая. Хочешь меня наказать?
— Нет, — как можно сдержаннее отрезал Евгений.
Спорить с Юли смысла нет. Ругать — тоже. Просто в следующий раз Вики никуда не поедет без отца. И приказ няня получит соответствующий. Как и охрана.
И вот уж куда ребенка точно не стоит таскать, так это в общество Ирины и Вольдемара.
— Куда ты? — Юлиана поудобнее раскинулась на широкой кровати, лениво приподнялась на локте. Темно-алое на лиловом. И буйная грива бронзовых волос.
— Тебе туда не стоит.
Закатное солнце скользит по ее лицу. Высвечивает мельчайшие черты, стирает прежнее впечатление, коварно дарит другой смысл словам.
— Разумеется, я пройду на Совет. И спокойно там сяду. Не веришь?
— Там не окажется свободного места. Все заняты. Почтенными царедворцами.
— Тогда тебе придется грозно повелеть: «Принесите кресло для императрицы».
— Не придется.
Легкий прыжок прямо с кровати. Несколько еще легче — шажков. Четыре или пять. Бегом.
Теплые руки на плечах Евгения. Пронзительно-малахитовый взгляд. С легкой лукавинкой. И тенью усталого солнечного зайчика.
— Эжен, ты не оставляешь выбора. Тогда мне придется сесть к тебе на колени. — Юлиана коварно ухмыльнулась. — Ну, не к Октавиану же. Это слишком всех шокирует. Или ты во избежание и его не позовешь?
— А заодно и всех прочих? — усмехнулся Евгений. — Интересно, как я буду заниматься делами с тобой на коленях?
— О, Эжен, я верю в твою сосредоточенность, — невинно прощебетала Юли. — Ею всегда восхищались все. Ты справишься, даже если я сяду к тебе на колени голой.
А она ведь и на это способна. Вполне. В таких вещах Юлиану лучше не провоцировать.
Часть Совета схватится за сердце, если императрица на пороге древнего Гербового зала спокойно скинет алый плащ, небрежно перешагнет через него…
Решат, что тут пьяный Гуго Эвитанский в гостях. А то и всех завоевал — змеи знают, как. И уже устанавливает свои правила.
— Юли, если уж ты решила и впрямь увлечься государственными делами, никогда не вздумай устроить что-нибудь подобное. Мидантия — не Квирина. Если подавать такой пример — здесь будет второй пиратский Элевтерис.
— Ясно, — фыркнула она. — Ты против взболтнуть это унылое ядовитое болото.
— Кипящее болото — приятного мало. Это всё равно, что вооружить боевыми клинками маленьких детей и предложить им поиграть в войну. И, Юли, я тебя очень прошу: никогда не используй против меня Вики. Это не обсуждается.
Кажется, колкого льда в голосе достаточно.
— Эжен, я правда ничего… — у нее и впрямь дрогнул голос, или Юлиана просто научилась играть лучше?
