Лучше поверить врагу, чем не поверить другу…

Игорь Шаранда.

Часть первая. Алые крылья свободы.

Глава первая.

Начало Месяца Рождения Осени.

Эвитан, окрестности Лютены. — Квирина, Сантэя. — Южный Словеон.

1

…Усталая обреченность в глазах отца. Безнадежная тоска во взгляде:

— Карлотта, ты должна…

— Нет! — резко отвечает мать.

Раскрываются ворота, проезжают конные, месят снег пешие. Легкий морозец, легкая поземка, тяжелые слова, невозможно тяжкое прощание.

Когда-то папа любил маму. Но она убила его любовь холодностью, равнодушием и эгоизмом.

Отряд скрывается за лесной грядой…

…Улетает прочь Лиар — за глухими черными окнами. Мчит в ночь тюремная карета. Тоже похоронно-черная. Ирия Таррент только что схоронила многих. Анри Тенмара, Эйду и себя…

…Рыдает Ирэн, устало смотрит дядя Ив. Отцветает Тенмарская осень поместья Кридель…

…Вязкая грязь под ногами, начало весны. Теплеет.

Две молчаливые фигуры у ворот древнего замка — несгибаемый старик и хрупкая седая женщина в короне серебристых кос…

…Безутешно рыдает Кати, судорожно сжимает объятия повзрослевшая Иден. Пойманным зверем колотится сердце Стивена.

Его решительные глаза, твердый взгляд младшей сестренки, мокрый — самой младшей…

Прощаться Ирия не любила никогда. Но с Констансом это проще. Слишком уже много оставлено тех, кто куда дороже. Просто он… всё, что осталось от прежней жизни. Совсем всё. Опять.

Она нашла семью — и потеряла вновь.

Ирия Таррент опять остается одна. До самой Квирины. До встречи с воскресшим Анри.

Что ты скажешь, поэт? Развилка уже близко. Восток и Юг не могут вечно скакать конь о конь.

— Я знал, что мы живем в подзвездном мире не просто так, — вдруг улыбнулся Констанс.

Когда он так говорит — у него сияют глаза. Странно, прежде никогда не замечала. Как и хорошего в Стивене.

Можно подумать, жизнь меняет только ее. Только Ирии показывает ее истинное лицо.

Когда-то Ирия Таррент была маленькой дурочкой. Почему влюбилась во Всеслава? Потому что приняла за спасителя? Да. Но что в первую очередь раздражало в Стивене? Правильно — внешность и манеры. Приглядеться и прислушаться горе-невеста не затруднилась. Равно как и задуматься, с чего вдруг мачеха начала поливать его грязью, если так хотела спихнуть падчерицу замуж? Что вдруг изменилось-то?

Тогда Ирия сочла дурой опасного врага, но это еще полбеды. А вот что она думала о родном отце? Если решила, что он готов выдать ее за садиста и «укротителя»?

— Прощайте, Констанс. — Протянуть руку Ирэн предпочла бы для рукопожатия, но такого он не поймет. Только не ходок по будуарам предыдущих «роковых красавиц». — Даст Творец, свидимся.

— Я умру, если этого не случится! — Глаза поэта сияют как звезды. Только горячие. И близкие. — И я ведь еще не закончил новый венок сонетов в вашу честь.

— Еще много осталось? — не удержалась Ирия.

— Почти половина. Или готова почти половина. Я вдруг сейчас подумал, что их должно быть больше.

Констанс изящно коснулся губами ее руки. И вдруг притянул Ирию к себе.

Целоваться он умеет лучше Алана. Больше практики. И таланта. А будь у них больше времени, с Констансом стоило бы разделить постель. Даже, наверное, разумно. Ирии не замуж идти. А Анри любит Прекрасную Кармэн. И в запоздалом прозрении глупой девчонки нуждается в последнюю очередь.

— Я вернусь к вам, Ирэн, — улыбнулся Констанс. — Знаете, я вдруг понял одну вещь. Дело не в сонетах. Я… больше всего в подзвездном мире хочу прожить с вами всю жизнь. Добиться вашей любви. Любить вас. Засыпать и просыпаться рядом. Заботиться о вас. Вы мне позволите это, Ирэн?

Даже странно. По-своему милая девочка Ирия Таррент, искренняя и наивная, не была нужна никому. Разве что Стиву Алаклу.

Всем прочим подавай загадочных стерв из Драконьего Замка. Прекрасную Тенмарскую Розу с трижды проклятой репутацией, чтоб им обеим. Лживую интриганку.

Почему предложения руки и сердца наперегонки сыплются на прожженную авантюристку, мытую во всех щелоках? Впору рассмеяться, но не над чужой же любовью. Даже придуманной.

Потому что Констанс не любит Ирию — даже сейчас. Ирэн для него — неразгаданная тайна. Флёр «венка» загадок.

Что ты стал бы делать с настоящей «загадочной Дамой», Констанс? Зачем ей «проживать всю жизнь» с наивным, романтичным поэтом? Для чего стерве и интриганке твоя любовь и забота? Ведь ты для нее не больше, чем для тебя — малышка Соланж.

И зачем тебе Ирия Таррент из далекого северного замка? Такая же Соланж, только вчерашняя?

Но для чего лишние слова? Констансу нужно во что-то верить. И кого-то любить. Он ведь тоже сейчас один. И, возможно, спасет тысячи людей. Если найдет Ормхеймского Бастарда.

Ирии — к Лойварэ, Констансу — к Эрику. Иден вместе с Кати — за Чарли и домой. Отсидеться в далеком Лиаре. В безопасности. А там жизнь опять перетасует колоду.

А у Ирии впереди — только пыль и цокот копыт. Как почти год назад. Вечная дорога в осень.

2

Сбегая из эвитанской армии, Серж убил двоих. За последние недели — нет, уже месяцы! — кровь на его руках выросла многократно. Настолько, чтобы мерещиться ночами. Будто так до конца и не смыта. Приросла навек. Просочилась сквозь кожу. Смешалась с его собственной кровью.

Что с этим делать, Тенмар? Как с таким живешь ты?

Отец нашел бы ответ и совет — хоть не воевал ни дня. Но до отца — тысячи миль дорог, чужих интриг и подлости.

Проклятый город! Проклятый город, где плебса в десятки раз больше, чем аристократии. О рабах уже и речь не идет.

В других странах всё почти так же. Почти. За исключением тех самых рабов. Здесь и бедняки, и «говорящий скот» ненавидели аристократию давно. Но никому и в самом жутком сне не приснилось бы, что они вдруг объединятся. Одни всегда презирали других, те платили им ненавистью.

Аврелиан Мидантийский совершил доныне невозможное. Объединил против себя всех. И Сантэя сошла с ума.

Где-то в городе ведут ночные патрули Анри и Красавчик Олаф — нет, уже снова капитан Олаф. Или опять совещаются на брошенном на кровавую землю плаще.Решают, как наводить в этом кошмаре порядок. Как в ту, первую ночь.

Резиденция Ордена теперь стала их основной крепостью. Местом, где можно оставить раненых. И спасенных женщин, детей, стариков.

И там же сейчас Крис и Элгэ с Эстой. Если опять не рванули на подвиги. Все занимаются своими квиринскими делами. Это Серж сидит возле раненого Кевина. Возле Джерри сидеть уже не нужно — он вне опасности.

Читать уже не выходит — слипаются глаза. Вдобавок, луну затянули непроглядные облака, а толку от свечи почти нет.

3

Пробуждение вышло неожиданным. Хотя бы потому, что Рунос если еще на что и надеялся, так только на приличное посмертие.

А оказывается — можно еще немного покоптить небо. Побыть для разнообразия обузой.

Над головой — бревенчатый потолок неизвестного дома. Избы. Словеон?

И сразу два встревоженно-радостных лица склонились над так и не умершим. Две пары ярко-черных глаз. Слева — ослепительное пламя, справа — сдержанное, в плену жгучего льда.

И две густых гривы — смоляные кудри и светлый хвост.

Нет, друзья, двое вас одновременно — это как-то слишком даже для Руноса. Не настолько он все-таки… Белый Жрец.

Они так вдвоем за ним и ухаживали? Вместе или по очереди? Сами, без слуг? Не только Октавиан, но и принцесса?

— Рун, мы уж боялись, — усмехнулся юный Мальзери.

«Мы».

— Где мы? — Раз уж всё равно — «мы». — Что еще успело случиться? Нас захватил Всеслав, я понимаю?