Некоторое время дед хранил молчание, а после заговорил с какими-то надломленными интонациями, не характерные для этого сильного и волевого мужчины, которым я узнал его:

— Благодарю, Станислав. Дети не должны платить за грехи родителей, но… — он прервался, переводя дух, и я решил воспользоваться этой паузой.— Кто, если не мы, Евгений Алексеевич? Мы — семья. А в мире нет ничего, что было бы важнее.— До связи, внук, — донеслось сдавленное из кристалла.

— Я уже хотел было передать кристалл Кире, которая в нетерпении маячила неподалёку, как из кристалла донеслось привычно ворчливое:

— И купи себе уже личный кристалл связи. Мы в долгах, да, но от подобной покупки дело не испортится ещё больше.— Обязательно куплю, Евгений Алексеевич. До связи. Передаю кристалл Кире.

Оставив сестру разговаривать с дедом, я вышел из кабинета. Выглянув в окно, отметил, что время движется к закату. Призадумался. Документами лучше заниматься на свежую голову. Собственно, как и проставлять руны. Но тянуть больше нельзя.

Определившись с дальнейшими своими действиями, я направился в свою комнату. По пути мне встретился дворецкий, который за что-то отчитывал молодую служанку.

— Фёдор Николаевич, я к себе. Прошу меня не беспокоить часа три. Это на случай, если кто-то будет спрашивать меня.— Будет исполнено, Станислав Александрович, — склонился в поклоне дворецкий.

Войдя в свою комнату, я направился в ванную, чтобы освежиться, затем переоделся в просторные штаны и рубаху и сел в позу для медитации. Для начала я решил погрузиться в своё подсознание, чтобы разобраться, наконец, с симбиотом.

Сначала я настроился на вибрации мира. Перед мысленным взором раскинулась схематичная карта мира, на которой были отмечены поражённые аномалиями участки. И их было очень много. Количество аномалий обескуражило, едва не выбив меня из концентрации.

В очередной раз в голове промелькнула мысль о Совете. Что случилось и как такое могли допустить мои братья? Совет всегда был несокрушим и я не могу представить себе силу, которая способна была уничтожить Совет полностью. В это просто не верилось. Или не хотелось верить.

Ладно, не время для рефлексии. Окинув ещё раз карту мира быстрым взглядом, я решил, что обязательно займусь этим позже. Если Совет ушёл по каким-то причинам, я создам новый и обязательно разберусь со всей этой чертовщиной.

Верхние слои подсознания я прошёл довольно быстро. Средние тоже, а вот на нижних слоях подсознания я замешкался. Там уже был прежний я, в своём родном теле. Оказавшись в зеркальном холле, я остановился и посмотрел на себя: высокий широкоплечий мужчина, с развитой мускулатурой, в тяжёлой броне. Кожа покрыта рунами и многочисленными шрамами — наследие тысячи пройденных битв. Между бровями залегла складка. Хах, забавно. Я умел хмуриться не хуже моего нынешнего деда. На голове короткий ёжик тёмных волос, а на лице привычная щетина.

— Скучаю по тебе, старина, — сказал я своему отражению и двинулся дальше.

Следующая комната, в которой я оказался, неприятно сдавила сердце своим видом. Это была комната из моего детства, где мы с наставником проводили много времени, изучая что-либо или экспериментируя. В очередной раз воспоминания о братьях кольнули тревогой.

— Здравствуй, Элизиан, — раздался за моей спиной такой знакомый и родной хрипловатый бас. — С чем пожаловал на этот раз?

Я медленно повернулся и посмотрел на наставника. Леший его побери, как же я соскучился по этому ворчливому старику! И плевать, что это только проекция нижних слоёв моего подсознания, а сам старик сейчас… В общем, я всё равно был чертовски рад его видеть.

Да, каждый друид может погружаться в своё подсознание глубже, чем на это способны другие существа любой расы. Это наша особенность. Только так мы способны вместить тот объем информации, который мы считываем о мирах, настраиваясь на их вибрации. Но у каждого друида проекции нижних слоёв подсознания всегда разные. У кого-то это маленький ребёнок, животное, женщина, старик… В общем, любое дорогое сердцу существо. Моё же подсознание выбрало облик моего наставника, потому что ближе него у меня никого не было.

У друидов не было семей в привычном понимании. И если два друида образовывали пару, то не факт, что у них родится друид. Вот такая запутанная генетика у нашей расы. Ген друида всегда появлялся хаотично. Абсолютно у любых существ мог родиться ребёнок с геном друида. Если ген вовремя выявили и инициировали, в наших рядах прибывало. Если до десяти лет потенциальный друид не проходил инициацию, тогда ген растворялся в источнике и тогда из ребёнка вырастал сильный маг. Сильный, но обычный и принадлежащий к той расе, в которой был рождён.

Многие тысячелетия старейшины пытались узнать причину такого выверта природы, но безуспешно. Просто так было и всё. Поэтому, помимо основной работы, мы путешествовали по мирам и искали наших будущих братьев и сестёр. Но находили не всех, а ведь мы и без того были самой малочисленной расой во всех мирах.

Но если ребёнок с геном друида был найден, его забирали из семьи. Как правило, родители радовались, что их ребёнок в будущем станет одним из нас. Во многих мирах знали о друидах и чем они занимаются. Нас уважали, почитали, нами восхищались. Многие дети втайне или не втайне надеялись, что придёт наставник и заберёт их в особое место, где будет учить и тренировать, а потом он вырастет и будет путешествовать из мира в мир и спасать миллионы жизней. И в целом всё было так, но с нюансами. Каждый ребенок был одинок. Редко, когда между наставником и учеником возникала тёплая связь, как у меня с моим. А всё потому что с детства в нас выгорали те эмоции, которые присущи детям, растущим в семьях, полных любви и заботы. О нас заботились, само собой, но иначе. Прежде всего мы были воинами, стражами Равновесия, а уже потом детьми.

И это было нормой для большинства из нас. Осечки случались. Например, когда родители были против того, чтобы их ребёнка забирали. Тогда наставникам приходилось применять руну Забвения и на родителях, и на ребёнке. Когда такой ребёнок вырастал, руна Забвения слетала с него и все запертые воспоминания возвращались. Вот тогда и происходил слом. Именно из-за таких случаев я и не брал наставничество.

— Здравствуй старик, — с улыбкой произнёс я и, раскинув руки в стороны, пошёл навстречу наставнику.

Обнявшись и похлопав друг друга по спине, мы прошли к столу, на котором тут же возникли две кружки с пенным пивом. Взяв кружку, я отхлебнул:

— М-м, — протянул я довольно, — гномье. Как же мне не хватает его, кто б знал.— Я знаю, — усмехнулся наставник.— Ты-то да, знаешь. Ещё б тебе не знать, — хмыкнул я в ответ и снова отхлебнул из кружки.

Некоторое время мы сидели молча, потягивали пиво и смотрели на горящий в камине огонь.

— Так с чем пожаловал, Эл? — нарушил тишину наставник.— У тебя здесь завёлся незваный гость. Неужели ты его не чувствуешь? Я пришёл избавиться от него.— Разве? — наставник задрал брови в удивлении и начал озираться по сторонам. — Я не видел.— Брось. Всё ты видел. Симбиот. А точнее, Имаго, тварь, которая пыталась завладеть этим телом. Когда мы попали в Облако отчаяния, я избавился от него. Думал, что избавился.— А оказалось, что нет?— А оказалось что нет.— С чего такие выводы? Ты был лучшим из Карателей, следовательно, лучшим в работе с подсознанием и разными сущностями, которые любят играть в подселение. У тебя не могло случиться ошибки.

Я раздражённо дёрнул щекой. Ещё не хватало слушать подначки от своего же собственного подсознания, пусть и в образе наставника.

— И тем не менее, случилась. Я чувствую его, понимаешь? Чувствую его ярость, его эмоции, его желание вернуться и завершить начатое — захватить это тело и сознание. Моё сознание. А ещё я чувствую его жажду крови. Помимо прочего, у меня появились новые способности. Споры тлена, как я их назвал, и вот это, — я вытянул левую руку вперёд и та моментально трансформировалась в жгут с острым концом.— Интересный фокус, — задумчиво проговорил наставник. — Что-то ещё?— А вот этого я и не знаю. Поэтому я здесь. Думал, ты мне подскажешь.