Снова заработал коммуникатор. В этот раз транслируя внутрь моей головы голос лейтенанта:

— Какого хрена там ползёте, смертники? Давайте уже давите их прикрытие и наваливайтесь сзади на основную группу. Нельзя дать им свободу манёвра!

Приказ сразу же продублировал младший капрал Клэнс. Добавив к нему детальные указания, которые не оставляли нам выбора. Пришлось снова бежать вперёд, после чего свернуть в проём между разрушенными зданиями, оказавшись на параллельной улице.

Здесь была зона ответственности Бреннера и незнакомого мне плотного мужчины с короткой стрижкой. Нашему появлению они откровенно обрадовались — двигаться дальше вчетвером было проще и безопаснее.

Продолжая следовать полученной команде, мы попытались окружить группу прикрытия. Однако противники предсказуемо вырвались из «капкана» и ушли. Что меня не удивило — ни капли энтузиазма среди членов отряда я не заметил.

Собственно, к месту основной схватки мы тоже двигались максимально медленно. Строжайше соблюдая все меры предосторожности. Как будто перемещались по территории, где из-за угла в любой момент может высыпать пара сотен солдат противника. И, судя по отсутствию указаний со стороны капрала Клэнса, его такой расклад вполне устраивал. Насколько я понимал, тот сам не слишком любил оказываться на острие атаки. Предпочитая держаться подальше от места, где можно легко получить пулю.

Впрочем, все наши были здесь. А впереди, где шёл бой, находились только солдаты «Гелиоса» со своими командирами. Которые не вызывали у меня ровным счётом никакого сочувствия. Так что я был бы рад вовсе остановиться и подождать, пока всё закончится.

Тем не менее, отряд постепенно продвигался, приближаясь к месту основных событий. В конце концов мы сосредоточились напротив двухэтажного здания. В котором, насколько я понимал, и заняла оборону отступающая группа. Вместе со всеми выжившими из числа приоритетной пятёрки целей.

Судя по вывеске, когда-то в здании располагался бар. А может, до сих пор функционировал. До сегодняшнего дня, по крайней мере. Экономику мира за пределами стен полиса я пока представлял настолько слабо, что был готов допустить возможность практически чего угодно.

Вот факт того, что из окон этого здания по нам вели огонь, являлся неоспоримым. Нам же поступила команда привлечь к себе внимание и оттянуть максимальное количество стрелков на эту сторону здания. Учитывая грубые формулировки приказа, отданного лично лейтенантом, его прямое выполнение сводилось к непрерывному огню, что подставляло нас самих. Так что «Старый» немедленно принялся раздавать указания, щедро сыпя словами и дополняя указание нужными деталями.

Мы с Томом заняли позицию за куском толстой бетонной плиты, который когда-то обрушился сверху, упав на другой обломок дома, и застыл под углом, постепенно врастая в землю. А теперь служил нам надёжным укрытием. Спустя несколько секунд с другого края той же плиты обосновались Бреннер с напарником. Я высунулся, выпустив короткую очередь по окнам бара и, вернувшись в укрытие, покосился на Томаса.

— Тебе что-то ещё известно? Что за нейроимплант? Как он работает? И кто мы на самом деле такие?

Штайнер немного растерялся. Даже огляделся вокруг, проверяя, нет ли поблизости военных. Затем сам выставил ствол автомата и, выдав короткую очередь, сразу ушёл под прикрытие бетонной плиты. Искоса глянул на меня.

— Мне никто в деталях не объяснял, но я подозреваю, что имплант управлял нашим восприятием. Совсем слабенький, нацеленный только на входящий сигнал. Оттого и нервы не сжигал. А вот как они добились эффекта контроля в самом начале, не понимаю. Тогда ведь у нас никаких чипов в позвоночнике не было.

Настал мой черёд открыть огонь по зданию. Не то, чтобы мне этого сильно хотелось, но промедление вызывало острую пульсирующую боль в голове. Судя по всему, чип контроля считал это невыполнением приказа.

— Может быть, что-то ещё? Любая мелочь, которая может помочь.

В глазах Томаса мелькнуло искреннее удивление.

— Помочь? В чём? Ты надеешься отсюда выбраться?

Я отбил ещё одну короткую очередь в сторону бывшего бара и, вернувшись на место, посмотрел на него.

— Надеюсь. Там осталась Люсия. Моя женщина. Я хочу забрать её и убраться из этого лживого, прогнившего насквозь, места.

На лице Штайнера отразилось зашкаливающее изумление, граница которого пролегала совсем рядом с шоковым состоянием. То ли из-за моей надежды на спасение, то ли из-за того факта, что у меня, оказывается, есть женщина. Возможно из-за всего вместе. А в следующее мгновение рядом раздался глухой напряжённый голос того самого плотного мужчины с короткой стрижкой.

— Отсюда все хотят выбраться, парень. Но ты плохо представляешь себе детализацию контроля. Я чего только не пробовал — всё впустую. Хотя, если найдёшь способ, обязательно прихвати меня с собой. Бежать я, может, и не буду, но заберу с собой столько этих радостных ублюдков, сколько смогу. Буду убивать, пока моё тело работает, а руки способны держать оружие. Каждого из выродков с довольными улыбочками, что жрут мясо в своих ресторанах и гуляют по тротуарам. Руками их рвать буду, когда патроны кончатся!

Выдав глухим, мрачным шёпотом яростную тираду, он быстро вернулся на позицию. Мы же с Томасом переглянулись. В чём-то я этого собрата по несчастью прекрасно понимал — в такой ситуации желание мстить выглядело естественным. Особенно, если он находился здесь не первую неделю.

Я собирался повторить вопрос по поводу информации, которой мог располагать Штайнер, но сделать этого не успел. По бетонной плите, за которой мы укрывались, застучали пули. А в голове резко зазвучал голос младшего капрала:

— Прижать их огнём! Немедленно! Не выпускать!

Спустя секунду почти разом заговорили четыре наших автомата. Следом к процессу подключились и остальные бойцы отряда. Противник действительно пытался вырваться. Сразу четверо стрелков вели огонь в нашем направлении, а из широкого окна первого этажа быстро выбралась группа из трёх человек.

Сначала я отчаянно пытался уводить ствол автомата в сторону, не желая никого убивать. Ровно до того момента, как услышал на общем канале фразу одного из членов отряда: «Третий готов. Попали прямо в голову». Когда до меня дошло, что одного из нас только что убили, уровень сочувствия к противникам резко снизился. В конце концов, они тоже стреляли. Пытались прикончить нас, чтобы выжить самим. А у нас была патовая ситуация с иллюзорным выбором. Или вести по ним огонь, или умирать.

По какой-то причине, эта несложная логическая конструкция успокоила мои нервы. Руки перестали трястись, а прицел я больше в сторону не уводил. Не знаю, как именно обстояли дела у остальных. Но, судя по тому, что за следующие тридцать секунд мы автоматным огнём срезали сразу двух из трёх штурмовиков, иные члены отряда действовали в схожем стиле.

С другой стороны здания часто звучали автоматные очереди, бил пулемёт и ухали взрывы гранат. Судя по всему, лейтенант отправил одиннадцатую роту на штурм. А вот последний из трёх штурмовиков неожиданно бросился к главному входу бара.

На первый взгляд, поступок был абсолютно безрассудным — эта территория простреливалась со всех сторон, и выжить, пересекая открытое пространство, было практически невозможно. С другой стороны, никто даже не предполагал, что найдётся некто настолько отчаянный, чтобы туда сунуться. Из-за этого, зону не держали под прицелом, так что мужчина в красной куртке успешно проскочил внутрь бара.

— «Двенадцатый», «Семнадцатый». Добраться до статуи. Занять позицию и поддержать штурм огнём.

Статуя в поле нашего зрения была всего одна. Тем не менее, учитывая обстоятельства, Бреннер, которому вместе с напарником был адресован приказ, предпочёл уточнить.

— Какая именно статуя? Та, что перед главным входом?

Через мгновение я услышал раздражённый ответ младшего капрала.

— А ты видишь тут другую статую? Не тупи! «Двенадцатый», «Семнадцатый» — вперёд! По одному, к статуе!