Моё чёртово лицо!

Дёрнув ногами, скидываю поднос с колен. Свободной рукой хватаю вилку и поднимаю её как оружие. Угрожающе смотрю на Руслана.

– Дай сюда! Не дай Бог, поранишься!

Пытается отнять вилку, но я поворачиваю зубья к своему лицу и прижимаю к щеке. В глазах мужа вспыхивает что-то сродни панике.

Конечно, ведь моё лицо слишком ценное. Это же кощунство – портить его столовым прибором!

– Вик, не делай глупостей, – Руслан успокаивающе поднимает руки перед собой. – Прошу, отдай мне вилку.

Я прижимаю зубья к щеке с удвоенной силой. Чувствую, как они впиваются в кожу. Сжимаю зубы, превозмогая боль.

– Вик...

– Пошёл вон! – выплёвываю, давясь собственным ядом.

– Вика!

– ВОН!!

Руслан нехотя пятится к двери, всё так же держа руки перед собой. Я надавливаю на вилку, и по моим щекам начинают бежать слёзы от боли и кровь... В глазах мужа застывает ужас, когда он вылетает за дверь.

Убираю вилку от лица. Провожу ладонью по щеке, размазывая кровь и слёзы.

Ненавижу...

Две недели! Сегодня я узнала, что провела в этой темнице грёбаные две недели. Моё состояние близко к сумасшествию!

Две недели назад я открыла глаза и содрогнулась от суровой реальности. Передо мной был Руслан. Мои руки были связаны и крепко прикреплены верёвкой к изголовью кровати. Не той кровати, которая стояла в нашей спальне... Потому что мы находились не в нашем доме. Эта комната без окон была мне незнакома.

В голове вихрем пронеслись ужасающие мысли. Видимое спокойствие мужа испугало ещё больше, и моё тело задрожало.

Дёрнув руками, попыталась избавиться от верёвки, но она слишком туго стягивала мои запястья.

– Руслан! – взмолилась я, с отчаянием посмотрев на его непроницаемое лицо. – Прошу... отпусти меня!

– Куда? – выплюнул он. – К твоему любовнику?

– Я...

Хотела возразить, попытаться обмануть мужа, всё отрицать, но он перебил меня, прошипев:

– Закрой рот, Вик. Не хочу слушать твою грязную ложь. Поверь, я знаю, кто такой Ян Колесников. Твой когда-то погибший парень, не так ли? И он каким-то чудом узнал тебя. И хочет забрать у меня. Но этого не будет.

– Руслан! – я потянулась к нему, насколько хватало верёвки, сложив ладони вместе. – Пожалуйста, отпусти меня... Мне больно.

– А ты не рыпайся, и больно не будет, – расплылся он в ядовитом оскале и проверил верёвку, с силой дёрнув её. – Нужно выждать, чтобы мы смогли спокойно покинуть город. Какое-то время побудешь связанной.

– Я никуда с тобой не поеду, – задыхаясь от бессилия, прошептала я пересохшими губами. – Посмотри на себя! Что ты делаешь? Привёз непонятно куда! Связал! Тебе нужно остановиться! Ты не в себе...

О последней фразе тут же пожалела, потому что острый взгляд Руслан полоснул по мне, словно бритва.

– Мои действия продиктованы лишь любовью к тебе, – в его голосе не было и намёка на нежность. – А твои связанные руки и то, что ты теперь пленница – не что иное, как последствия твоих измен. Или ты предпочла бы, чтобы я поступил как-то иначе? – прорычал он мне в лицо. – Поверь мне, Вика, я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать тебе действительно больно! Так, как сделала ты, наставив мне рога!

Руслан схватил меня за горло и сдавил так, что я не могла вдохнуть ни капли воздуха.

– ШЛЮХА! – проорал прямо в лицо.

Резко отпрянув, вскочил с кровати и быстро вышел за дверь.

По лицу непрерывно бежали слёзы, пока я осматривала комнату. Хотя смотреть тут особо было не на что. Голые стены, одна дверь, одна лампочка под потолком... Комната казалась мрачной из-за такого тусклого освещения. И в ней пахло новизной... Словно здесь недавно сделали ремонт. И кровать тоже была новой. А ещё в правом углу имелся стул со спинкой, на которой висел мой жакет.

Я была всё в той же одежде. Значит, Руслан не прикасался к моему телу, что меня немного успокоило. Но я не понимала, что у него на уме. И не знала, сколько он будет держать меня взаперти...

От этих мыслей спокойствие рассеивалось, и я медленно сходила с ума.

От каждого его визита...

От каждого пропитанного яростью взгляда...

От того, как медленно тянулось время...

От паршивой еды, которую он регулярно приносил...

От прикосновений... Они были особенно мерзкими.

Мне начало казаться, что я пребываю в этой комнате уже месяц или даже больше. Но сегодня Руслан сообщил мне, что мы тут две недели. И что очень скоро отправимся в путь.

Эти слова он бросил утром, когда принёс завтрак. Я попыталась узнать больше, как-то внести немного ясности, но он ничего не ответил. Грубо поднял меня с кровати, завязал глаза непроницаемой повязкой, как обычно, и повёл в туалет. А потом – на небольшую прогулку в сад. Во всяком случае, мне казалось, что это был сад, потому что я чувствовала порывы ветра, шелест листвы и аромат зелени.

– Ты зря надеешься на спасение, – злобно бросил Руслан, когда вновь привязал меня к кровати. – Мы покинем город, и очень скоро о тебе все забудут. Так что, включай мозги и прими, что я – твоя единственная возможность на существование. А теперь – ешь!

Порыв вонзить в своё лицо вилку был продиктован беспомощностью. Если Руслан действительно увезёт меня, то Ян уже никогда не найдёт. И я просто умру без него.

Сбросив со своих ног остатки еды, ложусь на подушку и прижимаю вилку к груди. Да, это не оружие, и покалечить Руслана у меня вряд ли получится, но всё же с вилкой мне как-то спокойнее.

Прикрываю глаза. Сил почти не осталось. Руслан явно подмешивает мне в пищу что-то, от чего постоянно кружится голова, и я всё время хочу спать. А ещё меня тошнит, потому что в этой комнате нет окон, и спёртый воздух затрудняет дыхание...

Начинаю проваливаться в сон, хотя изо всех сил сопротивляюсь и пытаюсь поднять отяжелевшие веки...

Где-то на краю сознания слышится какой-то шум. Будто звук выбитой двери...

Или мне просто хочется так думать. Хочется верить, что спасение уже близко...

Возня где-то там, за пределами моей темницы… Сдавленный крик Руслана… Шаги...

Я хочу открыть глаза, но веки слишком тяжёлые...

Прикосновения к моей щеке – тёплые, нежные. Обжигающий поцелуй в пересохшие губы. Дрожащие пальцы, торопливо освобождающие моё запястье. И чувство парения, когда кто-то берёт меня на руки и бережно прижимает к себе.

Если это сон, то пусть он не заканчивается...

Колесников

– От кого информация? – допытываюсь у Соболева, пока он уверенно управляет машиной.

– Это имеет значение? – бросает он небрежно.

– Имеет! – продолжаю наседать.

Кого благодарить потом? Или кого опасаться, если информатор запросит что-то невыполнимое? Я привык не доверять людям и их «добрым» намерениям.

– Информация от моего папашки, – подаёт голос Игнат с заднего сиденья.

Сокол сегодня явно перебрал со спиртным, и на него это не похоже. Развернувшись к нему всем телом, спрашиваю с недоумением:

– Ты ходил к отцу?

– Не-а, – ухмыляется совсем не по-доброму. – Он приходил ко мне. Напугал Лизу своим визитом, чёрт бы его побрал!

– Что он сказал?

– Сказал, что Куприн связался с ним. Просил денег. Якобы обещал вернуть ему дочь в обмен на крупную сумму.

Я трясу головой, не веря услышанному.

– Представляешь?! – ядовито выплёвывает Сокол. – Оказывается, хирург не так уж и богат, раз решил побираться. Ему нужно из страны свалить. Не смог улететь сразу, потому что мы контролируем близлежащие аэропорты. Блядь, крыса! Которая никак не может покинуть тонущий корабль.

– Твой отец решил нам помочь? – всё ещё не верю я. – Что мы будем должны? Твою ж мать, что Я буду должен за это? Пусть просит что угодно!

– Подожди, – вклинивается Кирилл. – Он дал нам адрес, но пока и слова не сказал о цене этой информации.

– Да, он просто ушёл, когда я подтвердил, что Вика жива, – часто кивает Игнат. – Выглядел, как и всегда, невозмутимо, словно эта новость его никак не взволновала.