Но я всё ещё мечусь, проверяя комнаты, да блядь каждый угол, в страхе упустить самое главное. В страхе, что эта мразь Куприн поджег дом и бросил её здесь умирать! И тогда я точно труп, потому что и дня больше не проживу без неё.

Продолжаю искать. Глаза застилает дымом, начинаются первые признаки удушья, но это ни что по сравнению с горящей плотью. Огонь ещё только подбирается к верхним ступенькам лестницы, поэтому у нас есть ещё пару минут.

Две минуты! Две минуты чтобы искать... или спасаться!

- Блядь, всё! Мы уходим! - Ренат настойчиво оттесняет меня к панорамным окнам в конце коридора. - Ян, её здесь нет! И тебе нужно спасаться, чтобы искать её где-то в другом месте! Кто если не ты, чёрт возьми!? Она нуждается в тебе, понимаешь?

Он прав! Чертовски прав!

Пока друг разбивает окна, я всё ещё вглядываясь в пелену дыма. Прислушиваюсь. От удушья мне начинает казаться, что я слышу плачь Вики. Стенания. Мольбу о помощи...

Боже!..

- Ты слышишь? - вцепившись Ренату в плечо, тяну от окна обратно к лестнице.

На секунду он прислушивается, потом сразу качает головой.

- Её здесь нет! А мы уходим!

Колесников

Глубоко затягиваюсь и выдыхаю плотное кольцо горького дыма. Отложив сигарету в пепельницу, ударяю по клавишам рояля, и он издаёт совершенно мерзкий звук. Этот звук сейчас ассоциируется с тем, что творится в моей душе. Что-то близкое к сумасшествию, которое день ото дня взращивается невыносимой болью.

Две недели назад мне пришлось выпрыгнуть в окно второго этажа, потому что Ренат не оставил мне выбора. Он просто столкнул меня вниз. По счастливому стечению обстоятельств я приземлился на ноги. Ничего не сломал, не покалечил...

Однако мой разум был к тому моменту искалечен настолько, что не оставалось сил даже сдвинуться с места. Алиев и тут помог мне, оттащив подальше от жаровни и усадив у забора.

От громкого кашля болели мои внутренности. А сердце выло от тоски и страха. Я не мог говорить. Не мог смотреть на полыхающий дом. Глаза жгло от едкого дыма, и из них непрерывно текли слёзы.

Я словно перенёсся в кошмар четырёхлетней давности. И просто хотел проснуться и вылезти из этого кошмара...

Тогда я думал, что Вика погибла. Был на её похоронах. А потом жил с этим... Существовал.

Не мог. Не мог поверить, что потерял её вновь!

Ренат расхаживал возле меня. Кому-то звонил, суетился. А я просто наблюдал за всем, словно со стороны.

– Ян... – друг опустился на корточки возле меня, – посмотри на свет, – посветил фонариком в глаза, и я сразу зажмурился. – Пожарка уже едет. И полиция, – как можно спокойнее оповестил меня Алиев, выключив фонарь на телефоне. – Нам пора уходить, пока не вляпались по самые яйца.

Я бросил взгляд на столпившихся за забором соседей. Они нас, конечно, заметили, но мы были так далеко, что вряд ли кто-то опознает наши лица. Медленно поднялся с земли, но не спешил уходить, потому что хотел дождаться пожарных. Хотел вновь войти в дом, чтобы ещё раз обыскать его.

– Один из людей Соболева уже едет сюда, – будто почувствовав мои намерения, сказал Алиев. – Он будет сообщать нам о каждом шаге пожарных. Включай мозги, Ян! – рявкнул друг, встряхнув меня за плечи. – Нам надо валить отсюда.

Пока мы брели к противоположной стороне участка, Ренат с пылом убеждал меня:

– Ёе там не было! Я знаю, что сейчас ты склонен драматизировать... Но Вика жива! И мы найдём её!

И вот я снова в поисках, вашу мать!

Так долго её искал... Испытал глубокое потрясение, когда нашёл. Ведь Вика полностью изменила внешность. Но мне было плевать на это, потому что мы любим не глазами...

А теперь я снова её потерял. И даже не знаю, где искать.

В течение часа пожар был потушен. Нижний этаж дома сгорел полностью. Перекрытия сильно пострадали, и второй этаж почти рухнул. До середины следующего дня спасатели расчищали тлеющие обломки. Но их вердикт всё-таки вернул меня к жизни. Никаких тел. Никакого присутствия Вики. В доме не было ни её, ни хирурга.

Однако после возвращения к жизни меня вновь скрутило от боли. Я снова не знал, где она. Знал лишь, что рядом с этим ублюдком. И он наверняка причинял ей боль.

Я вновь почувствовал ад внутри себя. Две недели полнейшей агонии. Невыносимой боли. И беспомощности.

Барабаню по клавишам до боли в пальцах. Сигарета в пепельнице почти истлела, и я прикуриваю новую, прервав свою маниакальную игру. Втягиваю горький дым в лёгкие. Голова немного кружится от насыщения крови никотином.

Зачем я начал курить?

Потому что, блядь, слабак! Беспомощный! Бесполезный! Который не смог спасти свою девушку!

Я не должен был отпускать её! Ещё в тот вечер, когда держал в своих объятьях... Когда, наконец, нашёл её под маской незнакомки... Не должен был позволять ей возвращаться к мужу!

В кармане вибрирует телефон, и я растираю окурок по пепельнице. Захлопываю крышку рояля, бросаю взгляд на бокал с вискарём, к которому не притронулся... Не могу себе позволить сейчас прибегать к спиртному, потому что от него боль в груди немного притупляется. А я, блядь, хочу её чувствовать!

– ТВОЮ МАТЬ!

Дёрнув рукой, смахиваю бокал, и он разбивается вдребезги. Вскакиваю и начинаю пинать по самому рояля, потому что долбаная игра на нём делает только хуже.

Выдохнув весь воздух из лёгких, заставляю себя успокоиться. Трясущимися руками достаю телефон из кармана и обнаруживаю там стандартное смс от друга-хакера – отчёт за этот день. Он ищет Вику всеми доступными способами. Пока безрезультатно...

Всё, что удалось выяснить – это то, что у Куприна был билет на самолёт до Женевы. Но хирурга не было на том рейсе. Он не прилетел в Швейцарию и не был замечен в аэропорту здесь. Он и Вика – где-то в городе. Возможно, под самым носом…

Бывшие друзья тоже ищут её. Игнат готов даже отправиться к отцу с покаянием, в надежде, что тот сможет помочь найти её. Он готов умолять, положив голову на плаху его мести, только бы отец нашёл Вику!

Дверь в мой пентхаус неожиданно распахивается, и вся троица моих когда-то единственных друзей проходит в гостиную.

Кирилл претенциозно смотрит на разбитый рояль. Ренат вальяжно разваливается на диване, закинув руки на спинку. Игнат проходит к мини-бару, наливает себе выпить.

Сокол выглядит хуже всех. На его лице отпечатались и усталость, и стресс последних двух недель.

– Если новостей нет, то вы зря сюда припёрлись, – бросаю раздражённо.

Я тоже подхожу к бару и наливаю виски. Но не пью его, всё ещё борясь с этим искушением – заглушить боль в груди.

– Новости есть, – слышится короткий ответ Кира, и я резко разворачиваюсь, расплёскивая спиртное.

Вглядываюсь в лицо друга, пытаясь прочесть его мысли. Но это, конечно, невозможно...

– Говори.

Мой голос сипит. Отставляю бокал и невольно устремляюсь к Соболеву.

– Куприн засветился, – говорит друг без предисловий. – С минуты на минуту будет известен адрес.

– Адрес? – повторяю, ещё не до конца веря услышанному.

– Да, Ян! Адрес! – Игнат опрокидывает вискарь в горло. – И я линчую эту мразь, если он причинил моей сестре хотя бы малейший вред.

Я трясу головой.

Адрес...

Они нашли Вику!..

И я могу забрать её!..

Прямо сейчас!

В этот момент Кирилл бросает взгляд на экран телефона, и на его губах расползается дьявольская ухмылка.

– Она ближе, чем мы думали...

Вика

– Ешь, Вик.

Поднос с едой утыкается в мои рёбра. Я смотрю на эту еду и ощущаю, как к горлу подступает желчь. Меня тошнит от еды, от этой комнаты, от ненавистного лица Руслана.

– Ты и так похудела, – сюсюкает муж. – Посмотри на себя... Твоё лицо может потускнеть, если будешь плохо питаться.

Его маниакальная забота о моём лице...