Утром же я проснулся, как будто вчера и не напрягался: состояние отличное как в физическом плане, так и в магическом. На всякий случай, даже не открывая глаз, я уточнил у Песца:

«Что со мной вчера было?»

«На пределе отработал. Но поскольку это тебе ничем не грозило, я не вмешивался».

«Сейчас все нормально?»

«Все нормально, — уверил он. — Хоть немедленно иди в Прокол, который ты можешь открыть».

Прокол открывать меня не тянуло, а вот глаза — напротив.

— Ну наконец-то! — обрадованно выдохнул Олег. — Заставил ты меня переволноваться. Что случилось?

— В новостях ничего нет?

— А должно быть?

Олег сначала схватился за голову, а потом полез на новостные порталы, а я быстро отправился в душ. По-хорошему, туда еще перед сном надо было добраться, потому что поездки на крыше машины не способствуют чистоте, но не в том я был состоянии, не в том. Зато сейчас душевые струи смывали с меня остаток вчерашних проблем и давали бодрость и силы встретить новый день во всеоружии.

Когда я, освежившись, вышел из душа, Олег встретил меня вопросом:

— Как тебе это удалось?

— Что именно?

— Вчерашний указ императора о снятии неприкасаемости с целителей. И арест Живетьевой. Причина не разглашается, но должна быть весьма серьезной. Император просто так не отдал бы приказ о ее аресте — сообщник, и не самый слабый.

— А что ему оставалось делать, если Живетьева, воспользовавшись его доверчивостью, украла из сокровищницы императорскую реликвию?

— Как украла реликвию? — опешил Олег.

— Сначала долго над ней стояла, а потом незаметно вынесла и засунула в свой сейф. Там и нашли.

Олег резко выдохнул и возмущенно спросил:

— То есть ты полез прямо в пасть ко льву?

— Я использовал подвернувшуюся возможность рассорить опасных для нас союзников.

— Непредусмотрительно, — сказал Олег. — Ты же понимаешь, что все выяснится ровно тогда, когда она поклянется, что не брала?

— На ней клятв нет, — сообщил я. — Значит, она вряд ли согласится даже на одну. А если согласится, на месте императора я бы воспользовался моментом и потребовал общую клятву с верностью императорскому роду, на что Живетьева никогда не пойдет с ее амбициозными планами. Так что какое-то время просидит в заключении, уверенная, что все это — императорская многоходовка по приведению ее к клятве.

— Посмотрим… — пессимистично сказал Олег. — Твои выкладки слишком поверхностны. У них слишком давние дружеские отношения, чтобы Живетьева императора не заболтала к своей выгоде. И тогда встанет вопрос: а кто, собственно, пытался их столкнуть лбами. И рыть начнут во все стороны.

— Вряд ли в нашу сторону даже подумают: мы слишком незначительные персоны, никто за нами такого рода интересы не заподозрит. И император вряд ли быстро ее выпустит: если бы вопрос решался клятвой — он бы уже решился. Да даже выпустят Живетьеву, осадок все равно с обеих сторон останется, — возразил я, не желая признавать ошибку. Все равно то, что сделано, уже не исправить, да и нам любой разлад между императором и Живетьевыми только на пользу. — И вообще, нам пора делом заниматься, поэтому на завтрак — и в Гильдию?

В наших планах было оставить пару часов на осмотр местных магазинов с вещами Древних, у которых не было своих сайтов в сети, поэтому тормозить не стоило. Тот ресторанчик, где мы вчера неплохо поужинали, был еще закрыт, пришлось удовлетвориться заведением при гостинице. Выбор там оказался небольшим, но достаточным для плотного завтрака. Олег, правда, кривился и говорил, что кофе отвратный. Но я кофе не пил, а сок показался неплохим, свежим и прохладным.

К назначенному времени мы были в Гильдии, где глава сразу после короткого обмена приветствиями вывалил перед нами на стол штук двадцать небольших артефактов и предвкушающе потер руки.

— Нуте-с, приступайте, молодой человек, — скомандовал он.

— Одну минуту, — остановил меня Олег. — Сначала мы хотим подписать договор и увидеть оговоренную плату.

— Вам недостаточно моего слова?

— При всем моем уважении, я больше привык опираться на договорные отношения, — возразил Олег, изобразив вежливый полупоклон в сторону главы. — Кроме того, положение нашего Рода таково, что чем больше заключенных договоров у нас есть, тем лучше для нас.

— То есть вам нужен хотя бы один? — насмешливо бросил глава Гильдии. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы составили.

— К чему такие сложности? У меня уже есть составленный, — заметил Олег и передал флешку.

Принимающая сторона изучила текст, согласилась с написанным и отправила на печать, после чего обе стороны завизировали договор и глава Гильдии вытащил из сейфа как набор монет, так и «кирпич» Древних.

— Вот то, что вы получите в случае успешного выполнения всех пунктов договора, — сказал он и положил все на не занятый артефактами участок стола. Совсем маленький участок.

Соотношение было, прямо скажем, не в мою пользу. Но это только по размерам, по содержимому еще смотреть нужно.

Я проверил модули, они все оказались рабочими. Потертость сейфа вызывала сомнения, но был он закрыт, так что оставалась надежда на то, что содержимое цело. После проверки я перешел конкретно к тому, ради чего меня сюда вызывали: проверке артефактов на работоспособность. Не знаю, случайно или нет, но в этой куче большинство оказались заряжаемыми, поэтому можно было выбрать, что именно показывать «клиенту», который уже довольно потирал руки, подсчитывая будущую прибыль. Во всяком случае так мне казалось: на его лице исследовательского интереса я не видел, только денежный. Ну так на это у нас как раз и был подписанный договор, в котором нашлось место ограничителям чужой жадности. А внимательности главе это заметить не хватило.

Для приличия я перебрал все артефакты, внимательно выслушивая комментарии Песца и возвращаясь по нескольку раз к каждому предмету. Я делал вид, что их осматриваю, ощупываю и настраиваюсь на каждый персонально, а на самом деле выбирал самые бесполезные приборы. На мой взгляд, ими оказались: тостер с функцией печати на хлебе и карманный душ. Использование и того, и другого требовало знание языка Древних, а в случае тостера — еще и наличие носителя для рисунков.

Первым я включил тостер, предварительно заправив его энергией. Он запищал и порадовал нас виртуальной панелью, на которой можно было отметить степень прожарки, выбрать рисунок или напечатать текст, который отобразится на хлебе. Щель для ломтиков хлеба тоже открылась, приведя археологов в состояние неконтролируемого восторга.

— Может, это копировальное устройство? — предположил глава гильдии и сразу вставил туда картонную карточку подходящего размера.

Тостер карточку выплюнул и разразился короткой речью, суть которой сводилась к тому, что от устройства надо убрать детей. Глава гильдии этого не понял и попытался вставить внутрь карандаш — тоже, видимо, из исследовательского интереса. Тостер карандаш выплюнул и попросил позвать взрослых. Глава гильдии загрустил, поскольку больше на столе ничего подходящего не нашлось. Не пальцы же засовывать в соответствующее отверстие?

Пока они разбирались с тостером, я активировал душ, на котором тоже вылезла панелька с выбором температуры, типа и силы водяной струи. Выбирать я, разумеется, ничего не стал, так и передал главе Гильдии, который тут же принялся азартно тыкать в меню, чем вызвал потоп на своем столе. Кажется, он выбрал бодрящий холодный многоструйный душ. Хорошо хоть, Олег наш экземпляр договора успел убрать и тот не пострадал.

Глава Гильдии лихорадочно тыкал по меню, меняя напор и температуру, и наконец случайно попал на выключение. К этому времени состояние кабинета можно было коротко описать как «после стихийного бедствия»: залито было все, кроме нас с Олегом, поскольку я успел поставить щит. Я собрал «монеты» и подхватил «кирпич».

— Олег, нам пора, — напомнил я.

— Как это пора? — возмутился глава Гильдии, у которого оказалась подмочена не только репутация, но и на нем самом не осталось сухой нитки. — А остальные артефакты?