— С чего бы мне так шутить? — удивился я.

— Мало ли… — пожала плечами Мацийовская. — У вас с горняком, который с твоей подругой пришел, какое-то нездоровое соперничество. Может, ему назло?

— То есть, по-твоему, я мог соврать кому-то назло?

— Мало ли… — смутилась она.

Похоже, сама она не задумываясь соврала бы в такой ситуации.

— Ой, да между вами искры летели, а эта ваша кукла сидела и радостно глазами хлопала, — влезла Фурсова. — Если бы вы подрались, ей бы за счастье было, а маленькая ложь в такой ситуации прошла бы незамеченной.

— Вы меня пытаетесь убедить, что я наврал, что ли? В противном случае все эти разговоры, а уж тем более наезды на Дашу выглядят смешно. И да, мы с Агеевым уже дрались. Не из-за Даши, кстати.

— И как? — заинтересовался Бизунов, весьма неприятно ухмыляясь.

Фурсова, похоже, дала ему отставку, вот он и срывается на всех, с кем она заговорила.

— Где-то у меня его зуб валяется… Будешь лезть — рядом с ним заваляется и твой, — уже рыкнул я, потому что разговор меня сильно напрягал. Кому какое дело, с кем и когда я дрался. Не академия, а дурдом какой-то.

Сама Фурсова после ареста Живетьевой и отъезда Грабиной как-то подуспокоилась. На мой взгляд, совершенно напрасно, потому что Живетьева вечно в заключении сидеть не будет, а когда выйдет — за все спросит и не посмотрит, что выполнение приказа было технически невозможным по причине отсутствия той же Грабиной. Но Метку я подумывал с Фурсовой снять: у меня уже накопился целый список тех, кого надо бы держать под контролем, а важность одногруппницы с отъездом Грабиной резко снизилась.

Я привычно прошелся по всем Меткам. Фурсова точно жила по принципу «Сделал гадость — сердце радость», потому что при внешнем равнодушии внутри наливалась довольством. Для полного счастья ей наверняка не хватало, чтобы кто-нибудь подрался бы и из-за нее. Поэтому нужно с Бизуновым быть поаккуратнее, чтобы не стать одним из этих тупых «кого-нибудь».

Проверка меток вообще не порадовала. Нет, Живетьева все также сидела в заключении и злилась, а вот Николай Шелагин перемещался в сторону Верейска. Быстро перемещался, скорее всего, на самолете. К соревнованиям или чуть позже появится. Поскольку он мчался по мою душу, нужно будет быть все время начеку, не забывать все контролировать и надевать артефакты сразу после поединка. О последнем я сразу предупредил Олега: чтобы забирал и отдавал артефакты на выходе. Защиту я смогу дополнительно и свою держать, но артефакты, проверенные на Изнанке — надежнее.

Выехали мы немного пораньше, чтобы успеть забрать артефактные основы и прибывшие заказанные модули.

— Ты какой-то подозрительно спокойный, — внезапно сказал Олег.

— Я не спокойный, просто меня не особо волнует результат соревнований, — пояснил я. — Младший княжич едет. Вот и размышляю, какую подлянку он может сделать.

— На соревнованиях вряд ли, — начал прикидывать Олег. — Там все на глазах у князя будет.

— Ты думаешь, его это остановит? — удивился я. — Он привык, что ему все сходит с рук.

— Живетьев ему запретит подставляться. Мне кажется, они провернут так, чтобы походило на несчастный случай, и чтобы подозрение не упало ни на княжеского целителя, ни на княжича. Так что, скорее, после соревнований, поэтому уезжаем сразу и пока княжич в Верейске — сидим дома.

— Он же не сам пойдет меня убивать, — скептически возразил я. — Поручит кому-нибудь. У него под рукой все ресурсы княжества.

Олег громко и тяжело вздохнул.

— Нужно пресечь доступ. Нужно князю сказать, что Николай Шелагин ему не сын.

— Нужно. Но для этого нам с ним следует остаться наедине: о таких вещах при посторонних не говорят.

И не факт, что он мне поверит: я, как-никак, лицо, заинтересованное в том, чтобы убрать лишнюю фигуру на пути к месту князя, как посчитает Шелагин. А обвинение серьезное: под него попадает не только княгиня, но и Живетьев. А вот когда князь получит подтверждение от того же Зимина, вот тогда полыхнет знатно. Причем не только в нашем княжестве: под подозрение попадут многие целители из Живетьевых. Потому что, если один скрыл факт незаконнорожденности, что мешает это сделать другим? Удар по репутации Живетьевых выйдет куда сильнее, чем в результате ареста главы Рода.

Княжич пока еще был не в Верейске, так что его разговор с Живетьевым я с высокой вероятностью услышу: от военного училища до княжеской резиденции дотягиваюсь, хотя и с трудом. По телефону они вряд ли обсуждали такие деликатные темы, хотя все могло быть.

Заготовки забрали, поехали за модулями, которые я проверил сразу при получении. Битых не оказалось. Вообще, как я заметил, битыми были только те, у кого оказывалась повреждена оболочка, так что снимки «монет» с двух сторон позволяли избежать покупки нерабочего модуля. К сожалению, на остальных предметах Древних это не работало, мне нужно было подержать их в руках, чтобы не получить еще один подвисший стазисный ларь, к примеру.

— Мы еще успеваем заехать на рынок, если быстро, — предложил Олег. — Стазисный ларь в багажнике не даст ничему испортиться.

— Если только совсем быстро, — прикинул я.

Действительно, запас продуктов стоило пополнить — не за всем можно было сбегать на Изнанку.

— Максимум полчаса, — оживился Олег.

В полчаса мы и уложились, потому что закупались уже в определенных местах. Я даже успел за травками для алхимии сходить, пока Олег укладывал в багажник мясо, молоко, яйца и овощи. Затарился он так, как будто действительно собирался выдержать осаду. Фруктов у нас пока хватало своих — не все мы отправили на переработку в алкоголь.

В училище приехали даже с некоторым запасом времени, хотя в этом необходимости не было: вчера отсеялась бо́льшая часть участников, а среди них — и Агеев. Это радовало, а вот то, что рядом с Федей, который ко мне сразу подошел, я не увидел Дашку, — напротив. Ответить она мне вчера так и не соизволила.

Кроме Феди, рядом со мной внезапно оказались оба бывших одноклассника, которые сейчас учились в военном училище. Вчерашняя победа над Горшковым заставила их резко пересмотреть свое отношение ко мне. Раньше фаворитом был Владик, теперь, выходит, я. Но такие люди-флюгера рядом не нужны — при любой проблеме они отвернутся и упилят к более перспективному. Федя и Дашка были со мной всегда. Иной раз только они и поддерживали, именно поэтому отсутствие подруги воспринималось болезненно.

Спросить у Феди я ничего не успел, потому что подошли одногруппники, почти все — за исключением Бизунова. Тот, видать, решил пострадать, поскольку Фурсова выглядела девушкой в поисках новых отношений. Но со мной ей их точно построить не удастся.

Она считала иначе, потому что повисла на плече и томно прошептала:

— Илюш, твоей подруги нет, можно, я сохраню твою куртку на время боя.

— Нельзя, — довольно резко ответил я. — Потому что я ее беру с собой.

— Ее могут испортить…

— Она с алхимической пропиткой, так что вряд ли.

— Илюша талантливый, — заявила Уфимцева, повисшая с другой стороны.

Мацийовской моих сторон не досталось, поэтому она могла только с завистью посматривать в нашу сторону. Не то чтобы мне ее стало жалко, просто я заметил давешнего артефактора, поэтому аккуратно стряхнул девиц с себя со словами: «Мне надо переговорить, простите» и пошел к нему.

— Привет. Проконсультировать по артефакторике можешь? — спросил я.

— Привет. Смотря на какую тему. Родовых секретов не открою, сразу предупреждаю.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился я. — Я о таком просить не буду. Хотел узнать, где лучше закупаться по артефакторике.

— А ты реально решил ею заняться? — удивился он. — Очень затратная профа.

— Но интересная.

— Это да. Смотри. — Он открыл карту на телефоне. — Если время горит, закупаешься тут или тут. Цены не самые низкие, зато по качеству претензий не будет. А если время есть, то тогда…

Он назвал три интернет-магазина, в одном из которых я как раз делал закупки каменных основ.