На мой взгляд, сложно переоценить полезность понимания эмоций опасного для тебя человека, хотя с этим тоже нужно учиться работать. Но тут уж только постоянной практикой, методами проб и ошибок. И Песец мне в этом не помощник: честно признался, что его создатель не владел магией Жизни, почитая ее для себя бесполезной.

Так что я отложил рассматривание Меток до времени, когда носители проснутся, и отправился делать традиционную разминку, усиленного типа и потому что вчера пришлось ее пропустить, и потому что нужно было подготовиться к сегодняшним соревнованиям.

Песец все время мелькал на заднем плане, и сам волнуясь, и меня отвлекая, поэтому сразу после разминки и душа я отправился к сидру, который действительно было пора сливать с осадка. Не знаю, что там получилось, но я добросовестно провозился с ним до самого завтрака, разливая по бутылкам, которые сразу отправлял в холодильник.

«Пару дней постоят, дойдут — и можно будет снять пробу, — мечтательно сказал успокоившийся Песец. — Под правильную закуску и правильную музыку».

Я сделал вид, что намек не понял, и отправился завтракать. Поскольку встал я сегодня рано, то времени до занятий еще оставалось прилично и можно было выбрать, чем заняться: продолжить попытки с военным сейфом, опробовать новые кожевнические инструменты или почитать целительские записи. Я прикинул, что в первых двух случаях могу увлечься и забыть про время или, что еще хуже, придется прерваться на середине процесса, поэтому выбрал записи.

Подозреваю, что Живетьева из них смогла извлечь не больше одного процента информации, и то только потому, что в тексте были рисунки. Для понимания всего нужно было знание языка, которое у меня, как я подозревал, хоть и не было на уровне носителя, но близко к этому. Проблем с пониманием что текста, что речи у меня не было, а общаться ни с кем мне никогда не придется: носителей языка Древних больше нет.

Родовые целительские записи были настолько подробными, как будто основатель Рода опасался, что когда-нибудь последнему выжившему потомку придется учить семейное дело исключительно с листа. Тщательно описывались все тонкости, о которых я бы никогда не догадался и которые существенно облегчали целительскую жизнь. Поневоле задумаешься, что пойди я по стопам целителя — был бы самым знающим. Но целительство в качестве основной деятельности меня не привлекало, поэтому можно было рассмотреть вариант создания целительского крыла внутри Рода, где под клятву передавались бы знания уже другим. Для такого обучения даже модули не нужны — в тексте есть абсолютно все. Развиваться нам, как Роду Песцовых все равно придется — так почему бы и не за счет привлечения новых полезных персон?

Пока мы не были привлекательны людям со стороны, но это только потому, что они не знали, какую возможность могло бы дать сотрудничество с нами. Проблема в том, что возможности эти желательно не светить, во избежание неприятностей со стороны куда более крупных игроков.

Как соблюсти баланс, я размышлял даже во время занятий, но так и не пришел к какому-нибудь решению. Заодно временами проверял Метки своего набора. Настроение Живетьевой не улучшилось, напротив — от нее исходила почти животная злоба. Сейчас как разработает план мести императору, включающий в себя захват власти на особо жестоких условиях… Живетьев фонил странной смесью раздражения и довольства. Тетя Алла — злости и обиды. Сынок ее так и дрых до обеда, на этом фоне он светился полнейшим удовлетворением. Младший княжич частенько вспыхивал раздражением, а вот со стороны Фурсовой ко мне тянулась ниточка интереса. Огоньков сиял явным довольством в свете обожания своих поклонников. Федорова особых эмоций не испытывала, от нее шло что-то вроде ожидания, но очень неявного, смазанного. Шелагин и Греков были по отдельности, причем на большом расстоянии друг от друга, но это не мешало им почти одновременно злиться.

Короче говоря, все были при деле, и это дело не было связано со мной, так что можно было немного расслабиться. После занятий я подошел к Поморцеву, который отвечал за доставку участников от нашей академии на соревнования и сказал, что буду добираться отдельно от остальных.

— Смотри сам, конечно, — нахмурился он. — Но после твоей победы на фехтовальной части возможны провокации.

— Я с дядей еду и буду делать все под запись, — пообещал я. — Я и прошлый раз так делал, причем демонстративно. Сразу часть проблем снимает.

— Это да, — расплылся Поморцев в улыбке. — Но толпой все равно лучше.

— Дядя все равно едет, а мне туда-сюда бегать неинтересно.

— Алхимия нужна какая? — уточнил Поморцев, когда я уже собрался уходить. — На этих поединках разрешена.

— Своя есть.

— Не забудь предъявить весь набор при регистрации, — спохватился он. — А то не все разрешены. Вынесут потом вердикт про нарушение.

Я прикинул: моей базы заклинаний хватало, чтобы перекрыть все усиления от алхимии.

— В принципе могу обойтись без зелий.

— Это ты зря, — ответил Поморцев. — При средненьком уровне даже виртуозное владение техникой не поможет, когда твой противник имеет кругов десять и тупо тебя передавит количеством атак. Вот достанется тебе кто-нибудь с десятью кругами, что будешь делать?

— Тупо передавлю его своими четырнадцатью? — предположил я, спародировав собеседника.

«Пятнадцатью», — педантично поправил Песец.

— Откуда четырнадцать-то? — удивился Поморцев. — Про пять знаю, про четырнадцать нет.

— После эксперимента Грабиной, — напомнил я, уверенный, что собеседник в курсе.

— А точно, — взмахнул он рукой. — Как это я забыл? И что, реально до четырнадцати подняла?

Я скромно пожал плечами.

— У-у-у, — выдохнул он огорченно. — Знал бы, что правда, насел бы на нее. А сейчас ее услали, не дотянешься. Поди, потому и услали, что родовую технику перед посторонним засветила.

— Экспериментальную.

— Тогда даже не знаю, стоило ли оно того. Может, со временем бахнется все на прежний уровень, а то и ниже? Эксперименты — дело такое, непредсказуемое. Я бы не согласился, наверное.

— Меня никто не спрашивал.

— Да ты что? Целители вообще все со сдвигом, но это как-то перебор. Правильно ее наказали.

— Ладно, пойду я собираться. Поболтать можно и потом.

Из академии я ушел, оставив Поморцева в сомнениях, упустил ли он шанс или благополучно избежал проблем с магией.

Олег в этот раз обнаружился не у бассейна, а в той комнате, где мы распаковывали музыкальный контейнер. Причем занимался он тем, что старательно перебирал струны, пытаясь разучить композицию, которая звучала по кристаллу. Приспособление для проигрывания имело голографический экран, на котором показывалось, куда надо переставлять пальцы в процессе игры. Честно говоря, получалось у дяди так, что сразу стало понятно, зачем были нужны звукоизолирующие пластины. Зря он их не использовал, ох зря…

При моем появлении Олег гитару отложил в сторону, и даже с некоторым облегчением.

— Фух, — выдохнул он. — Пальцы устали, пора и перерыв устроить. Вообще, вариант изучения по кристаллам очень муторный, но интересный, ничего не скажу. Слышал, как классно у меня получается?

Проигрыш на виртуальном экране не прекратился, только теперь не тормозился за счет нерадивого ученика и звучал так, как должен звучать в идеале. Стоило признать, что музыка оказалась действительно красивой.

— Слышать — слышал, а вот как классно — пока нет, — съехидничал я.

— Нет чтобы поддержать любимого родственника, — обиделся Олег. — Сам бы попробовал, потом критиковал. Ничего, вот выучу и еще слова придумаю, чтобы положить на музыку, тогда поймешь, насколько меня недооценивал.

«Я же говорил: дядя будет в восторге».

Фразу Песца я проигнорировал, а то он зацепится за ответ и очередь на использование Модулей опять придется сдвигать, теперь в сторону изучения музыкальных инструментов. Маг должен быть многосторонне развитым, потому что однобокое развитие ведет к перекосу и на магическом плане — я так часто это слышал от Песца, что разбуди меня ночью и спроси, какое самое важное качество мага, отвечу не задумываясь: разносторонность.