Кажется, что никогда не увижу ни солнце, ни луну, ни звезды. А еще, что ни один ангел не сумеет спуститься на грешную землю. Гроза навевает самые дурные воспоминания. Из всех жизней, которые сохранились в памяти. Но оторвать взгляд от окна не выходит. Меня пробирает насквозь, не могу избавиться от ощущения, что кости покрываются иголками инея, а в душу просачивается тьма. Но я смотрю и смотрю, как молнии терзают небо, а не город льются потоки воды, будто случился апокалипсис.

На мгновенье, когда очередная кривая «стрела», выпущенная самим злом, проносится по черноте и уходит вниз, на оконном стекле появляется лицо. Злое лицо моего личного демона. Он будто на мгновенье является, чтобы не просто напомнить о себе, а доказать, что по-прежнему остаются в его власти.

Игра воображения. Знаю. Но всё равно не по себе.

— Ты мертв, — шепчу я, пока снаружи гремит так, будто взрывается всё вокруг. — А я жива. И смогу быть счастливый.

Но мне снова мерещится. Уже не лицо, а злой смех.

— К черту! — кричу я, вскакивая с кресла.

Хочется сбежать из квартиры, в которой ОН регулярно появлялся. От окна, в которое он входил, как к себе домой.

Сама до конца не понимая, что со мной творится, я выскакиваю за дверь и бегу по лестнице вверх. Я задыхаюсь и жажду свежего воздуха. И сейчас меня не волнует, что снаружи гроза века.

Я рывком открываю незапертую дверь на крышу.

Потоки воды столь сильны, что я мгновенно вымокаю насквозь, будто вошла в реку.

Но я не обращаю внимания ни мокрое платье, ни на волосы, прилипшие к лицу. Бегу по лужам к краю крыши. Нет, бросаться вниз не собирает. Жить я хочу больше всего на свете. А еще жажду свободы. Такой, когда у самой за спиной вырастают крылья, пусть и не существующие в реальности.

— Ааааааа! — кричу я, падая на колени.

Меня заливает, где-то высоко вновь сверкает молния, но мне всё равно. Я не чувствую опасности. Только потребность выплеснуть яд, отравляющий душу.

Под очередной раскат грома я снова кричу. А потом еще раз и еще.

И падаю. Не вниз. Конечно, нет!

Я лежу на крыше, свернувшись калачиком. Мокрая насквозь. Заливаемая холодной водой. Но, как бы безумно это ни звучало, мне легче…

Ларо: настоящее

Это был лучший рассвет за всю мою жизнь.

Быть может, не самый красивый, но самый жизнеутверждающий точно.

Гроза и ливень закончились несколько часов назад. Я сидела на крыше высотки и наблюдала, как небо очищается от клочьев, оставшихся от грозных туч. Происходило всё медленно. Но процесс шел, и это дарило надежду. Не только на солнечный день, но и на не худшее на свете будущее.

А потом на горизонте — над заливом — появилось розовое свечение. С каждой минутой оно разрасталось, становилось ярче, пока не показалась частичка небесного светила. Оно возрождалось, будто птица феникс. Вчера непогода взяла верх, скрыв его от глаз людей и иных существ. А теперь оно возвращалось, чтобы показать, кто тут главный. Тучи, ливни и молнии скоротечны. Они приходят и ухолят. Солнце вечно.

Я смотрела и смотрела, как оно постепенно выплывает из-за горизонта. Как отрывается от него, будто взлетая. Как поднимается всё выше и выше, освещая побитый грозой город, а тот «отряхивается» и начинает дышать полной грудью.

Мне было… до странности спокойно. Хотя я до сих пор не получала новостей из Поднебесья. Браслет не работал. Он показывал состояние подопечных. Но связь с другими ангелами не восстанавливалась. Ночью, в какой-то момент, по зеленой кнопке Сары прошли желтые всполохи, но исчезли. Всё, по-прежнему, было в порядке. Гай Лион и Эсмеральда пока тоже, судя по показаниям браслета, во мне не нуждались. Так что я имела полное право сидеть на крыше, смотреть на взбирающееся на небо солнце и считать, что всё неплохо. Причин так думать не было. Но внутреннее спокойствие, непонятно откуда взявшееся, пока оставалось непоколебимо.

…Прошло еще часа три, и солнце почти высушило город, прежде чем за спиной раздался до боли знакомый голос.

— Красивый вид.

Я вздрогнула, обернулась и открыла рот от удивления.

Это был Амэй. Но не в образе старца, характерного для Высших ангелов. А в более привычным для меня настоящей — в том, каким я видела его в нашем родном Мире, когда была человеком. В Мире Ветров и Радуг.

— Как? Почему? — вопросов было множество, но пока самым главный показался именно этот. Игры разума, не иначе…

— Это была затея Аскольда — сделать из нас старцев, — молодой Амэй сел рядом со мной на краю крыши. — Видимо, считал, так мы будем выглядеть солидными и… хм… святыми. Но не зря же он оставил лазейку.

— Ваши этажи, где вы были собой, — усмехнулась я. — Удобно.

— Не для меня. Во всем этом вообще никогда не было ничего удобного. Но выбора-то особо не было. Вторым кандидатом на освободившееся место старца был Ллойд. Он не хотел и всячески сопротивлялся. Но, если бы я отказался, Аскольд его заставил. А Ллойд в роли старца, да еще в компании двух других… это кошмар для Поднебесья. К тому же… — Амэй запнулся.

— Я благословила тебя на эту работу. Что? Теперь я помню последние прожитые жизни. Ты явился ко мне, когда я была замужней и беременной, рассказал вкратце нашу историю, поведал о карьерных перспективах, о распутье. А я взяла и брякнула, что стоит начать всё сначала в новом месте. А ты был рад стараться.

— Лора….

— Та-ак, мы не о том говорим. Хотя… Раз ты здесь, значит победа за тобой. Иначе сидел бы в кандалах.

— Победа за нами, — поправил меня Амэй. — За всеми нами. Как ни странно, твоя гадалка была права. Симона оказалась ключом. Без ее «гвардии» мы бы вряд ли справились. Аскольд многим затуманил разум. Мало кто представлял, кем он был и что творил.

— Был? Он…

— Нет. Аскольд пока жив. Сидит в кандалах, которые ты упомянула. Ждет суда.

— А его последователи?

— Кто-то тоже под замком. Большинство временно. После проверки они вернутся к обязанностям. Я не сторонник уничтожения ангелов. Только настоящих преступников.

Мне невольно вспомнились Филипп и архивариус Никас, которых Амэй уничтожил в капсуле. Первый это заслужил. А вот второй…

— Работы предстоит очень много, — добавил Амэй, глядя на залив. Волны переливались в солнечном свете. Будто золотые.

— Тогда почему ты здесь? — спросила я тихо.

— Разве не очевидно? Хотел найти тебя, убедиться, что всё в порядке. И… просто увидеть. Мы с другими ангелами, которые войдут в совет, провели много часов за обсуждением будущего Поднебесья. Спорили по некоторым вопросом до хрипоты. Потом осознали, что пора разойтись и дать друг другу время. Спешка — плохой советчик. А всё вокруг поменялось за считанные часы. И вот… я здесь. Там, где хочу быть. Подальше от суеты, поздравления и… всего на свете.

Он чего-то ждал. Каких-то слов. Возможно, потепления с моей стороны. Но я вдруг ощутила неимоверную усталость.

— Ты говорил с Симоной? Один на один? Я сказала ей о Гале. Пришлось.

— Говорил. И это была та еще беседа. Симона — не ангел, в сущая чертовка. Но соглашение достигнуто. Мы с тобой храним их с Галой тайны, Симона — наши.

— А Гала? Она будет хранить? Эта женщина уничтожила наш мир. Пусть и не специально. И что? Выйдет сухой из воды? Продолжит руководить нейтралами, зная наш секрет? Наш и Сары? Да это же бомба замедленного действия, которая однажды взорвется.

— Знаю, — брови Амэя сошлись на переносице, и я поморщилась. Никогда не любила, когда он становился таким — погруженным в заботы, ведомые ему одному, далеким и непробиваемым. — Мы включили в сделку один важный пункт. Симона не в восторге. Я не сказать, чтоб тоже был рад. Но иного пути нет, чтобы обе стороны сумели договориться.

— И что это за путь? — спросила я, заранее ощущая, как по телу разливается гнев.

Может, Гале не позволят командовать нейтралами, как раньше. Но наверняка она будет работать в родном Мире — в Перевертыше. И уж точно не рядовым ангелом. Это же Гала!