— Заткнись, наконец! — взмолился брат на обратной дороге, когда мы выехали на трассу, ведущую к загородному дому. — Достала болтовней о короне и дефиле!

— Да чтоб ты понимал! — завелась сестричка с полоборота. — Правильно, чурбан вместо башки, как у всех качков, помешанных на «кубиках»!

Зря она это сказала. Брат не считал себя качком. И бесился, когда кто-то пренебрежительно отзывался о спортсменах, называя их пустоголовыми и не способными на иные свершения, кроме как в зале перед зрителями. Он повернулся к сестре с перекошенным лицом, чтобы высказать всё, что накипело, но…

— Осторожнее!

Я первая увидела вылетевшее на встречку авто, и с криком закрыла лицо ладонями. Услышала визг тормозов. Брат успел вывернуть руль, чтобы уйти от столкновения, но машина не удержалась на трассе, улетела в кювет, перевернувшись.

Рассказывали, всё произошло слишком быстро. Водитель другого автомобиля даже не успел прибежать к нам на помощь. Я же потеряла ощущение времени. Лишь несколько деталей врезалось в память навечно. Как я отстегиваю ремень и выползаю из авто, задыхаясь от дыма. Как открываю переднюю дверь со стороны пассажира и тащу по траве бесчувственное тело сестры, сжав зубы от боли. Как взрывается машина, к которой я не успеваю вернуться за братом. Как я сижу и смотрю на окровавленное лицо сестры, не понимая, почему вытащила ее первой. Ведь у меня был выбор. Я могла спасти брата, но вместо этого подписала ему смертный приговор, выбрав ту, которая не заслуживала спасения…

Сара: настоящее

Из зеркала смотрит роковая красотка. Такая, ради которой мужики падают штабелями. Но я ненавижу свою внешность. Лютой ненавистью. И почему я не уродина? Тогда бы ОН не обратил на меня внимания. Не превратил бы в игрушку. В постельную игрушку.

Я сама смогла бы выбирать с кем спать. И кого любить…

Раздается звонок в дверь, и я спешу к ней, подобрав подол красного платья. Странно. Крис всегда пунктуален, приходит минута в минуту. Но сегодня он на двадцать минут раньше. Наверняка, хочет перед выходом в свет обсудить предложение Тины.

— Ты рано… Ох…

Я открываю дверь и замираю. На пороге стоит вовсе не золотко. А Томми Ли Мортон, взирающий щенячьим глазами, в которых при виде меня вмиг отражается восторг.

— Сара, ты прекрасна!

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я строго.

У нас уговор. Со всеми клиентами. Для встреч есть офис. Плюс набирать мой номер разрешено в любое время суток. Но в квартиру я запрещаю являться. Всем. Нынешний вечер исключение. И только для золотка.

— О, Сара! — Томми Ли молитвенно складывает руки. — Я нарисовал твоего секретаря. Этого смазливого мальчика Коула. Получилось так себе. Он не ты. Сара, прошу тебя, попозируй! Спаси мою карьеру! Ты же мой агент! И муза!

Я ощущаю себя в ловушке. Позировать для Томми Ли нельзя ни в коем случае. Для его же блага. И безопасности. Но он не отстанет. Истеричный художник на взводе, раз посмел явиться сюда и выклянчивать то, в чем отказали.

— Томми Ли, — я касаюсь его щеки, и он трется о ладонь, как котенок. — Послушай меня очень внимательно. Мы придумаем, как вернуть тебе вдохновение. Вместе. Но завтра. Приезжай в офис с утра. Я отменю дела и посвящу тебе весь день. А сейчас отправляйся домой и хорошенько выспись. Ты нужен мне бодрым. Договорились?

Томми Ли кивает на протяжении моей речи, но в конце хмурится.

— У тебя свидание, Сара?

— Нет, милый. Деловая встреча.

— Но ты так одета…

— Встреча в особом месте. Томми Ли, — я прикладываю палец к его пухлым губам прежде, чем он успевает возразить. — Тебе пора.

— Но…

— Томми Ли, как ты верно заметил, я твой агент. Ты обязан меня слушаться. Если не отправишься домой и не выспишься, завтра на порог не пущу. Тебе всё ясно?

— Да, мне всё ясно, Сара, — смиряется клиент с неизбежным и, наконец, покидает порог моей квартиры, поджав хвост.

За закрываю за ним дверь и мысленно молюсь, чтобы он не столкнулся с Крисом. Только приступа ревности мне не хватало.

К счастью, золотко появляется только через десять минут. При полном параде. С букетом роз.

— Не стоило, — говорю я холодно, принимая цветы. — И не вздумай говорить о предложении Тины. Оно безумно. И точка.

Золотко вздыхает. Видно, как и любовница, считает меня идеальной кандидаткой в фиктивные жены.

— Обещай, что подумаешь, — просит мягко.

Но я качаю головой.

— Пойдем. Не люблю опаздывать.

Мы выходим на улицу, где ждет черный автомобиль с водителем. Я невольно бросаю взгляд на другую сторону улицы, и сердце прокалывает игла. На тротуаре стоит Томми Ли и взирает на Криса с ненавистью. Паразит не ушел, как я просила. Остался, чтобы проследить, с кем я покину квартиру.

— Всё в порядке? — спрашивает золотко, открывая передо мной дверь авто.

— Да, — отвечаю я, хотя отлично понимаю, что ничего не в порядке, и обиженный Томми Ли доставит еще немало хлопот.

Ларо: настоящее

Мы с Гаем слушали дождь за приоткрытым окном и боялись. Каждый о своём.

Клиент не знал, что делать с перевернувшейся по второму кругу жизнью. Хорошо хоть, больше не плакал и рук на себя наложить не порывался. Только вздыхал тяжело и с тоской смотрел на входную дверь, понимая, что рано или поздно придется покинуть убежище. А я… Я чувствовала себя бабочкой, попавшей в паутину. Пауком же, судя по всему, был Высший Амэй.

А какие ещё выводы я могла сделать? Старец с самого начала знал о моих проблемах и лично приходил навестить, требуя забыть увиденное в момент «рождения». Наверняка именно он и засекретил мою человеческую историю. А ещё Амэй рвался провести эксперимент, чтобы изменить набор нейтралов. Кто сказал, что и на мне он не ставил опыты? Интересно же, как поведёт себя поломанная душа, получив крылья!

После разговора с Бертом я провела собственное расследование, стараясь не афишировать действия. Зная последнее земное имя, потянуть за ниточку труда не составило. Полистала архивные земные данные, а заодно и рапорт о происшествии, то бишь глупом поступке эйлы Иветт Дальенти — девицы двадцати лет. В том, что это я, сомневаться не приходилось. К отчетам следователей прилагалось фото — «до» и «после». Второе особенно впечатляло. Безжизненное тело на асфальте в мерзкой красной луже. И распахнутые глаза, пытающиеся заглянуть в небо. Мертвые глаза, остекленевшие. Но не покидало ощущение, что они высматривают наверху нечто, доступное им одним.

Безумие? О, да!

С другой стороны, история с самого начала не изобиловала логикой.

Роясь в бумагах, оставшихся от моей последней человеческой ипостаси, я выяснила, что Иветт была вполне обычным ребёнком, а потом и среднестатистической девушкой. Но исключительно до момента, пока ей не стукнуло восемнадцать лет. Жизнь дала трещину вмиг, и юная эйла превратилась в заложницу дома для умалишенных. Самое странное, явных причин для сумасшествия не существовало. Не было ни физических травм, ни эмоциональных потрясений. Об этом писал в документах и лечащий врач девицы. Иветт легла спать нормальной, а проснулась глубоко больной, будто в голове кто-то щелкнул переключателем.

Впрочем, может, так оно и было.

Если б мне удалось выяснить, кто из слуг Поднебесья был хранителем моей души! Ангелу, наверняка, многое известно. Но его личность оставалась тайной. Как и всё остальное.

Тревожило меня и другое. Таинственный мужчина из сна. Я не увидела лица, хотя внутри сновидения в деталях его представляла. Но теперь черты размылись, оставив нечеткий образ, как отпечаток на запотевшем стекле.

Нечеткий. Но родной. До дрожи.

И это пугало.

Воспоминания о мужчине стерлись, но я запомнила, что чувствовала к нему. Бесконечную нежность, безграничную страсть, а еще было и осознание, что он и есть моё небо. Я не понимала, как такое возможно, но он — несуществующий — превратился в мою тень. Хотя почему несуществующий? Если мы однажды были вместе, значит, он и сейчас живет в Мире Гор и Туманов — в новом теле. А ещё я точно знала, что встречалась с ним не в облике Иветт Дальенти. Та эйла умерла молоденькой девушкой, а во сне я ощущала себя женщиной. Состоявшейся и привлекательной. Странно, верно? Души всегда сохраняли один и тот же облик, неважно, человек ты или ангел. А я презентабельной внешностью не отличалась. Или это любовь позволяла ощущать себя богиней?